Роман Глушков - Угол падения

«Пропади ты пропадом! – думал я, взирая на съезжающее к нам по сходням существо. – Кем бы ты ни было, иди к черту и не мешай мне готовиться к последнему плаванью! Буря!.. Пусть сильнее грянет буря! Грянет и унесет Созерцателя в бездну, где уже никакой поганый макаронник не будет плясать у меня на ребрах и выламывать мне суставы…»

– Эй, парни, да ведь это же тот самый трахнутый робот, которого мы с вашим боссом в офисе креатора видели! Точно вам говорю! – вскричал Демиург, указывая нервно трясущейся рукой на железную страхолюдину. – Явился, мать его! Еще бы три минуты, и все – уплыли бы наши тушки в водопад!..

Мое сознание балансировало на грани забытья, но упомянутые Ньюменом робот и Платт всколыхнули в памяти наш недавний разговор с Морганом, во время которого рядом с ним тоже отирался какой-то робот, выдворенный потом хозяином из кабинета. Я поморгал, прогоняя застившую глаза пелену, присмотрелся получше к человекообразной страхолюдине и понял, что Грег не ошибся. Шлемовидная голова робота со светящейся прорезью вместо глаз и его гусеничное шасси позволили мне опознать механического помощника Платта даже в моем полуобморочном состоянии. Более того, я удосужился вспомнить и благородное имя этого «терминатора» – Людвиг. А вот Демиург, похоже, таких подробностей не знал… Хотя, по большому счету, какая мне теперь польза от этих знаний?

Цилиндрическая голова робота повернулась сначала в одну сторону, потом в другую – вроде бы как осмотрелась, – после чего существо молча подкатило к Викки и, прерывисто жужжа сервомоторами, склонилось над девушкой. При этом металлический позвоночник Людвига изогнулся немыслимым для человека образом аж в двух местах. А затем, аккуратно подсунув руки под обнаженное тело Кастаньеты, робот бережно, прямо как жених – невесту, поднял ее и вновь принял нормальное положение.

– Какая наглая тварь! – хохотнул Косматый, вмиг забыв и о ссоре с Ньюменом, и о жаркой дискуссии с Мухобойкой. – Забрала себе мою девочку и даже разрешения не спросила! Вот сейчас оторвется по полной на заднем сиденье своей тачки! Смотрел я как-то одну порнушку, где робот с такой же горячей cagnetta на лунной базе зажигал. Только то чудовище на человека было похоже, и cazzo у него между ног болтался вполне себе человеческий, даром что полметра! А у этой образины ниже пояса кроме гусениц и осей разве еще что-нибудь имеется? Эй, мудак железный, я к тебе обращаюсь! Ты разговаривать-то умеешь?

– Меня зовут Людвиг, – отозвался робот дребезжащим металлическим голосом (да, Платт определенно был поклонником старых фантастических фильмов), в котором, однако слышались обиженные нотки. – Хозяин приказал мне доставить персону «Гамма-дробь-семь» за номером… – далее последовал длинный инвентаризационный номер подобранной роботом с пола «персоны», – в карантинный блок. Прошу не препятствовать мне выполнять приказ. Спасибо за понимание, джентльмены.

Людвиг вернулся вместе со своей ношей на борт и столь же бережно уложил избитую Викки на задний ряд из трех кресел, что вызвало у Косматого очередной поток сарказма. Сицилийцы и Демиург не стали дожидаться приглашения и, взойдя по трапу следом за роботом, расселись на втором ряду пассажирских сидений, заняв его целиком. Место пилота располагалось обособленно на остроконечном носу кабриолета, и потому больше свободных мест на нем не осталось. Разве что последнему пассажиру, коего посланец креатора должен был снять со второй башни, придется устраиваться в неудобной позе на полу между рядами сидений или же спихивать туда пленницу, а самому располагаться на ее месте, как на диване. Но так или иначе, меня на борт этого транспортного средства однозначно не возьмут ни под каким соусом. Это подтверждал и озвученный Людвигом хозяйский приказ, в котором о моей эвакуации не было ни слова.

Я лежал на каменных плитах, корчась от боли, глядел, как волны понемногу начинают перехлестывать через парапет, и собирался с силами, готовясь крикнуть Викки последнее «прощай». Однако вопреки моим ожиданиям трап кабриолета не поднялся, а его пилот вместо того чтобы лететь за последним макаронником, вернулся на смотровую площадку.

– Что это ты делаешь, железяка?! – выкрикнул вслед роботу Косматый. – Даже не вздумай тащить сюда этот кусок дерьма, ясно тебе! Места, мать твою, и так нет, а он еще всякую дрянь на борт собирает! Ты что, болван, не слышишь?!..

– Тебя и правда зовут Арсений Белкин? – проигнорировав вопли пассажира, поинтересовался у меня Людвиг своим механическим голосом. Если робот и видел тогда, на переговорах с Платтом, мое лицо, сейчас опознать его под опухшей фиолетово-кровавой маской было трудно.

– Да, – кашляя кровью, еле-еле прохрипел я. – Арсений Белкин… Все верно… Это я.

– Хорошо, – резюмировал пилот, хотя что он под этим подразумевал, было неясно. – Значит, ты тоже летишь со мной.

– Так приказал… креатор Платт? – спросил я.

– Нет, – отрезал Людвиг. И добавил: – Так хочет Арсений Белкин.

«Да откуда тебе, железному истукану, вообще знать, чего мне хочется, а чего – нет?» – хотел воскликнуть я. Но, во-первых, у меня попросту не осталось сил произнести такую длинную фразу, а во-вторых, я бы все равно не успел ее договорить, поскольку наш разговор был беспардонно прерван.

Убедившись, что робот наотрез отказывается ему подчиняться, Косматый в гневе подскочил с кресла и выхватил из поясной кобуры пистолет. Само собой, сицилиец намеревался стрелять не в пилота. Томазо уже оказал мне любезность, известив о том, что моя персона Южному Трезубцу даром не нужна. Косматый собирался просто-напросто доделать за Мухобойкой его работу – пустить мне пулю в башку и тем самым не оставить Людвигу выбора, поскольку вряд ли тот станет переправлять в карантинный блок мертвое тело какого-то статиста. Вместо меня сицилийцы планировали спасти своего приятеля, призывно жестикулирующего со смотровой площадки соседней башни. Похоже, нашим врагам претил принцип «в тесноте, да не в обиде», и они не желали возвращаться в Поднебесную, испытывая неудобства из-за того, что пилоту вдруг вздумалось прихватить с собой недобитый «балласт».

Чуткий слух кибернетического существа уловил звук взводимого пистолетного затвора и торопливые шаги по трапу, а электронный (или за счет какой энергии он там функционировал?) мозг мгновенно проанализировал ситуацию. Гусеничное шасси Людвига развернуло его на пол-оборота подобно тому, как разворачивается на месте танк, только у робота ушло на это гораздо меньше времени. Еще секунду назад он смотрел на меня – и вот уже стоит, повернувшись… скажем так, лицом к Косматому.

Резкое движение пилота заставило сицилийца непроизвольно вскинуть пистолет, нацелив его не на меня, а на Людвига.