Дмитрий Янковский - Огненный шторм

– Пункт второй. План, – сказал я, когда приготовления были закончены. – Предлагаю следующее. В челноке наверняка есть аварийный плазменный резак. С его помощью попробуем пробиться через верхний слой грунта в стороне от места, перекрытого взрывом. Затем станем продвигаться по пещере к цели. Гэлерондов буду уничтожать только я, используя оборудование «бессмертных». Если нас обнаружат, будем пробиваться с боем вперед. Назад идти бесполезно, так как вновь закрыть пещеру мы не сможем и удержать несколько тысяч гэлерондов нам будет также не под силу. А если мы пробьемся к королеве, то появится хоть небольшой шанс.

22:19:21

Плазменный сгусток уходил все дальше. За десять минут нам удалось пробить лаз глубиной пятнадцать метров и диаметром около одного. Грунт испарялся и тяжелыми облаками уходил в ночное небо. Игрищев выключил резак и с беспокойством посмотрел на индикатор заряда. Оставалось менее четверти.

– Командир, может и не хватить!

– Ничего, сходим к челноку, заправим. А пока – перестань резать. Пусть чуть остынет, я туда спущусь.

– Датчик показывает, что мы вот-вот должны достигнуть пещеры.

Мы простояли еще несколько секунд. Раскаленная плазмой каменная порода постепенно остывала на дне колодца.

– Ладно, я спускаюсь. Попробую пробить оставшееся расстояние своими возможностями. Не получится, вылезу, и продолжим резку.

Я подошел к краю колодца и достал вспомогательный пистолет «Коготь-4М». Это пневматическое оружие напоминало «ТТБ», но предназначалось не для боя. «Коготь» имел три ствола: два снизу и один сверху. В нижних находились заостренные дротики, а в верхнем – небольшой грузик с отвинчивающейся передней частью, под которой имелся карабин, пристегивающийся к петлям на оружии, одежде и снаряжении. При выстреле из специального баллончика в рукоятке в ствол нагнетался аргон под давлением в 8 атмосфер. Этого хватало, чтобы каждый из снарядов преодолевал расстояние в двести метров. К ним были прикреплены легкие и тонкие, но прочные тросы. Каждый ствол имел отдельную катушку, на которой было намотано четыре километра троса. Это позволяло предотвратить выход оружия из строя в случае отказа одной из катушек. На рукоятке имелось несколько креплений для установки «Когтя» в буксировочные крюки авто– и бронетехники. Кроме этого, из специальных отделений могли выдвигаться шипы, уверенно фиксирующие оружие в грунте и других элементах ландшафта. Еще одним оригинальным конструкторским решением было наличие в задней части каждого дротика специального заряда. Он тоже был пневматическим и мог пополняться от основного баллончика. Когда дротик ударялся о цель, срабатывал этот заряд и передняя часть уходила в преграду. Это позволяло добиться эффективного сцепления с поверхностью даже на предельной дистанции.

Вогнав один из дротиков в стену колодца, я прицепил «Коготь» к поясу, подхватил автомат и шагнул в отверстие. Спускаться приходилось почти в полной темноте, которую разгоняла только индикация глубины спуска на. экране «поводыря». Включать ночное зрение с помощью имплантатов «бессмертных» я пока не стал.

Наконец мои ноги уперлись в пол колодца. Ослабив натяжение троса, я всем весом встал на оплавленную породу. Камень под моими ногами сразу начал осыпаться. Я успел вновь натянуть трос «Когтя» и повис над провалом, в который превратился пол шахты. Переключив «поводыря» на заранее установленную частоту рации Игрищева, я сказал:

– Сержант, колодец пробит. Как только я встал на него, он провалился. Спускаюсь в пещеру. Готовьтесь. Пусть кто-нибудь перезарядит резак.

– Понял вас, – четко прозвучал голос Игрищева. Грунт не был помехой для сигнала. – Посылаю троих бойцов к челноку для перезарядки плазменного резака. Сообщите, когда нам начинать спуск.

Я щелкнул регулятором, и катушка пистолета стала медленно разматываться, опуская меня в темноту пещеры. Хотя это нельзя было назвать в полной мере темнотой. Стены мерцали зеленоватым сиянием. Ученые Федерации долго бились над загадкой этого свечения. Выяснилось, что рабочие гэлеронды, прогрызая грунт, выделяют слюну, которая при соответствующей температуре и влажности начинает светиться.

Почувствовав под ногами почву, я быстро отцепил карабин «Когтя», отбежал к стене пещеры и присел на колено. Все было тихо.

– Я в пещере. Противника не видно. Можете спускаться. Отправляю «Коготь» наверх.

Передвинув переключатель пистолета на сматывание катушки, я занял позицию, удобную для открытия огня. У меня за спиной был завал, созданный взрывом, так что удар с тыла мне не грозил. Впереди пещера хорошо просматривалась. Если бы пришлось вести бой здесь, то мы могли бы продержаться довольно долго. Но я надеялся, что стрелять не придется. Один выстрел – и все гэлеронды сбегутся в это подземелье.

Рядом тяжело приземлился Кошкин.

– Не видно?

– К счастью, нет. А как наверху?

– Тоже все тихо.

Один за одним начали спускаться десантники. Потом пилоты, Игнатьева и Свердлов. Последним спустился Игрищев.

– Что будем делать с «Когтем»? – спросил он.

– Оставим тут. Вряд ли нам придется отходить этим же путем, но на всякий случай оставим. Хуже все равно не будет – гэлеронды же по нему не выберутся.

На напряженных лицах бойцов появились улыбки. В ярко-зеленом свете «ПНВ» это выглядело странновато.

– Итак, двигаемся в темпе марш-броска. Пятиминутные привалы через каждый час движения. Огонь открывать, только если противник рванется прямо на вас. Обо всех замеченных гэлерондах докладывать мне незамедлительно.

23:28:23

Гэлеронд дернулся и начал заваливаться на бок. Сформированная мною зона высокой температуры действовала безотказно. Наконец мертвое тело рухнуло на пол.

– Чем вы его так, командир? – восхищенно глядя на меня, спросила Игнатьева.

– Элементарно. Область высокой температуры я направляю в главный нервный узел. Проще говоря, его нервы просто закипели. Хочешь посмотреть?

Игнатьева кивнула. Я подошел к поверженному гэлеронду и присел рядом с ним.

– Только носы закройте, вареные мозги гэлерондов пахнут не очень приятно.

Сформировав на этот раз зону низкой температуры, я направил ее на ту часть черепа гэлеронда, которая закрывала нервный узел. Хитиновая броня покрылась инеем. Легкий удар прикладом, и осколки замерзшего хитина полетели в разные стороны. Из отверстия потекла грязно-синяя жидкость. К ней примешивалась прозрачная желейная субстанция.

– Видишь? – я посмотрел на Игнатьеву. – Синее – это нервный узел, гэлерондам он заменяет мозг. Ну а прозрачное желе – это их орган телепатии. Но сейчас он в вареном состоянии. Конечно, у живого гэлеронда он выглядит не так.