Алексей Калугин - Геноцид

– Умолкни, – произнес Феггаттурис негромко.

Но прозвучало это настолько внушительно, что Таурриммас умолк, будто язык проглотил, голову в плечи втянул и даже шаг назад сделал, точно за спину Упаннишшура хотел спрятаться. Что уж он услышал в голосе Феггаттуриса, о том Таурриммас, наверное, никогда никому не расскажет.

– Гниль сырая, – повернувшись спиной к Упаннишшуру с Таурриммасом, альбинос обращался к островитянам, надеясь, что среди них все же есть разумные люди. – Да напрягите же наконец свои мозги. Плоскоглазые – это не рыба, которая все равно идет на нерест, даже если на ее пути каждый год ставят сети и переметы. Они не станут сотрудничать с вами, если вы будете вести себя, как последние поганцы. И не одна только Тихая заводь, а все плоскоглазые Мелководья перестанут снабжать вас углем, если вы не докажите им, что Таурриммас единственный урод среди вас. Если вы хотите, чтобы все оставалось как всегда, – а вы, как я погляжу, только этого и хотите! – вам следует отдать Таурриммаса плоскоглазым, чтобы они могли судить его по своим законам.

– Нет, – спокойно и ровно произнес за спиной альбиноса Упаннишшур.

– Я готов поддержать тебя, Феггаттурис, – поднял руку Отциваннур. – Только мое мнение на острове все равно ничего не значит.

– А я вообще не местный, – грустно улыбнулся в бороду Виираппан.

Остальные стояли, опустив голову или глядя в сторону, будто речь Феггаттуриса не имела к ним никакого отношения.

– Нет, – еще раз повторил Упаннишшур. – То, что ты предлагаешь, для нас неприемлемо.

– Почему? – через плечо глянул на него Феггаттурис.

– Потому что это внесет элемент хаоса в систему нашего общества, – объяснил Упаннишшур. – А хаос ведет к деградации и распаду. Основа нашего общества – стабильность, которую никто не смеет нарушать.

– Таурриммас уже сделал это.

– То, что сделал Таурриммас, касается только самого Таурриммаса.

– Это коснется всех…

– …Если мы начнем думать и действовать так, будто действительно что-то произошло.

Феггаттурис озадаченно прикусил верхнюю губу и двумя пальцами сжал подбородок.

– Тебе не кажется, что ты пытаешься сохранить лишь иллюзию стабильности?

– А в чем разница? – усмехнулся Упаннишшур. – Я лично ее не вижу.

Феггаттурис поскреб указательным пальцем висок. По всему было видно, что он старается, но никак не может понять логику рассуждений своего оппонента.

Упаннишшур наклонился и тихо произнес альбиносу на ухо:

– Разве наша жизнь сама по себе не есть грандиозная иллюзия?

Затем он трижды хлопнул в ладоши и громко произнес, обращаясь ко всем присутствующим:

– Расходитесь! Здесь больше не будет ничего интересного!

Островитяне, казалось, только и ждали команды расходиться. Не прошло и двух минут, как на причале почти никого не осталось.

– Мне что делать? – опасливо косясь на альбиноса, подбежал к Упаннишшуру растерянный Таурриммас.

– Отдохни, потом разгрузишь свой плот. Что-то ведь ты привез. – Упаннишшур ободряюще похлопал Таурриммаса по плечу. – И не болтай попусту о том, что было.

Таурриммас счел за лучшее поскорее убраться. Секунда – и след его простыл.

– Ты сам не понимаешь, что творишь, – обескуражено покачал головой Феггаттурис.

– Я-то как раз понимаю. – Упаннишшур подошел к надстройке, в которой жил человек без имени, и постучал в дверь. – А вот ты… Понятия не имеешь о том, как мы живем, а уже пытаешься учить, что и как нам следует делать…

Из-за двери высунулась голова человека без имени.

– Проводи Чхоппоттуна до его плота, – велел ему Упаннишшур. – И Кумманниса с собой прихвати, пусть пока отдыхает.

– А потом что? – спросил Кумманнис.

– Потом и узнаешь, – ответил Упаннишшур, даже не взглянув в его сторону.

Человек без имени и Кумманнис подхватили под руки Чхоппоттуна и повели его по переброшенным между плотами мосткам вглубь острова.

– Ты говоришь, что Таурриммас убил плоскоглазого, – вновь обратился к Феггаттурису Упаннишшур. – Потому что ты видел мертвого плоскоглазого. Кумманнис и Чхоппоттун видели, как все произошло. Ну, и сам Таурриммас, понятное дело. Итого, вас четверо, – Упаннишшур показал четыре пальца. – Я же утверждаю, что ничего этого не было. Потому что я этого не видел. И все остальные жители острова, – Упаннишшур вытянул руку в ту сторону, куда ушли островитяне, – тоже ничего не видели. А это значит…

Упаннишшур сделал паузу и протянул руку, предлагая Феггаттурису закончить начатую фразу.

– Это значит, что вы ничего не хотите знать, – сказал альбинос.

Упаннишшур досадливо щелкнул пальцами.

– Неправильный ответ!

– Это значит, что для вас ничего не произошло, – сказал Виираппан.

– Вот! – как на победителя викторины, указал на старика пальцем Упаннишшур. – Вот то, что я хотел услышать!

– Мне знакома подобная логика, – безразлично пожал плечами Виираппан. – Она имеет право на существование, но, как философская система, не выдерживает элементарной критики.

– А вот этого нам не надо! – с наигранным страхом замахал на старика руками Упаннишшур. – Не надо никакой критики! Смысл нашего существования не в том, чтобы пытаться понять, что, как и почему происходит в этом мире, – по моему глубокому убеждению, все подобные попытки априори обречены на провал, – а в том, чтобы сохранять существующее положение вещей.

– Конец истории, – изрек многозначительно Виираппан.

– Да называй, как хочешь, – махнул на него рукой Упаннишшур. – Но мы живы до сих пор только потому, что с нами ничего не происходит.

– Но, Таурриммас… – снова начал было Феггаттурис.

– Да перестань, – поморщившись недовольно, перебил его Упаннишшур. – Что значит слово четырех человек против мнения всех островитян?.. Пуф! – Упаннишшур раскинул пальцы веером, как будто стряхивая с них пыль. – Ничего не произошло. Нам всем это понятно. Скоро и Чхоппоттун в это поверит. И Кумманнис. И сам Таурриммас будет думать, что все это ему только привиделось в дурном сне. И тогда все снова встанет на свои места. Все будет по-прежнему. Как всегда… Кстати, и плоскоглазые, будь они немного поумнее, не стали бы поднимать столько шума из-за такой ерунды, как пара тюков заплесневелой кожи. Могли бы сделать вид, что ничего необычного не происходит, и тогда бы на самом деле ничего бы не произошло. – Упаннишшур выжидающе посмотрел на Феггаттуриса. – Понимаешь, о чем я?

– Нет, – честно признался альбинос.

– Окружающий нас мир – это проекция нашего неосознанного представления о нем. Мы не можем менять его по собственному желанию. Но общественное мнение, которое существует помимо сознания каждого отдельного индивида, способно формировать…