Алексей Калугин - Геноцид

– Хватит! Хватит! – замахал на него руками Феггаттурис.

Человек остановился, медленно выпрямился и с недоумением, а может быть, с ужасом, посмотрел на свои окровавленные руки.

– Все в порядке, – кулаком толкнул его в плечо Феггаттурис. – Ты выиграл. Помоги-ка.

Вместе они схватили плоскоглазого за руки и скинули за борт.

– Прорвались, – глянув на Рафа, сказал Феггаттурис. – Уложили штук десять плоскоглазых. Потеряли двоих.

Раф кивнул и посмотрел назад.

Упустив первую связку плотов, плоскоглазые атаковали следующие за ней. И тут уже даже луки не могли помочь, – Раф с Феггаттурисом были не настолько хорошими стрелками, чтобы бить точно в цель, не боясь поразить своих.

Драка на второй связке плотов была ожесточенной. Даже тем, кто управлял парусами, пришлось бросить свое дело и отбивать атаки плоскоглазых. Люди не смогли помешать плоскоглазым взобраться на плоты, и теперь те, кто остался в живых – два трупа на палубе Раф видел точно, – забрались на крыши надстроек и отбивались, чем и как могли, от наседавших на них плоскоглазых.

Третья связка плотов попыталась обойти ту, что перед ней, но зацепилась бортом за угол и, потеряв скорость, медленно разворачивалась по ветру. Два из четырех парусов отчаянно хлопали, пытаясь поймать ветер. Над плотами поднимался черный, смолистый дым – должно быть, плоскоглазые использовали свое зажигательное оружие.

Что происходило на остальных плотах, видно не было.

– Надо же, – как-то очень уж спокойно произнес слезший с крыши надстройки Виираппан. – Я думал, хуже всех нам придется.

– Мы потеряли, минимум, двоих, – сказал Феггаттурис. – Одного убили на палубе, другого стащили в воду. Может быть, кто еще…

– Нет, – махнул рукой Виираппан. – Я наблюдал за тем, что происходило. Погибли двое.

– И что нам теперь делать? – посмотрел на старика Раф.

– Как это что? – удивился тот. – Плывем дальше!

– А остальные?

– У каждого был свой шанс, – прищурившись, старик посмотрел в сторону захваченных плоскоглазыми плотов. – Эти, может быть, еще и отобьются.

Раф достал из-за пазухи бинокль.

Люди на второй связке плотов, отбивавшиеся от наседавших на них плоскоглазых, начали действовать слаженнее, и, несмотря на численный перевес врагов, инициатива явно переходила к ним – удары палок и багров все чаще достигали цели, а плоскоглазые уже не столь активно лезли на крыши надстроек.

– Да, эти, пожалуй что, прорвутся, – согласился с Виираппаном Феггаттурис. – Им только паруса нужно взять под контроль.

– Люди учатся драться. И это хорошо, – сказал Виираппан. И при этом совсем невесело покачал головой. – Плохо то, что им это, похоже, начинает нравиться.

Раф посмотрел на Феггаттуриса. Затем на человека, перемазанного кровью, своей и плоскоглазого. Ему, как будто, было все равно. Он сидел, поджав ноги, и пучком мочала пытался стереть кровь со щеки и шеи.

– Если мы не научимся драться, плоскоглазые уничтожат нас, – сказал Феггаттурис.

– Верно, – кивнул старик. – Только настоящая победа та, что одержана еще до начала битвы.

– Это как же? – не понял Феггаттурис.

– Потом расскажу, – пообещал Виираппан. – Сейчас я слишком устал. Сколько нам еще плыть? – спросил он у Рафа.

– Не меньше суток.

– Ну, и славно, – кивнул старик. – Когда приплывем на место, тогда и разбудите меня.

Раф решил, что старик пошутил. Но Виираппан, и правда, отправился спать.

Когда совсем стемнело, Раф и Феггаттурис убрали часть парусов и подняли на мачты зажженные факелы. Вопреки требованиям Виираппана плыть, не останавливаясь, плотогоны решили, что плотам, прорвавшимся через оцепление плоскоглазых, лучше бы собраться вместе.

Примерно через полчаса сидевший на крыше надстройки наблюдатель увидел во тьме огонь. Затем послышался крик:

– Эй! На плотах!

Это были люди.

Вскоре на свет огней подтянулись и другие плоты.

Всего сквозь оцепление прорвались семь связок. Что, надо сказать, немало удивило Рафа, полагавшего, что потери будут значительнее. По рассказам очевидцев, две связки были точно уничтожены плоскоглазыми. Что произошло с третьей, никто не знал. Это была связка, шедшая последней. Возможно, ей тоже удалось прорваться, поскольку к тому времени, как людям на ней пришлось вступить в бой, оборона плоскоглазых была уже изрядно потрепана. В темноте плоты могли взять неверный курс и заблудиться. Оставалось надеяться, что они не повернут назад, к острову, а с рассветом, сориентировавшись, выберут нужное направление и вскоре присоединятся к остальным спасшимся.

Спасшимся…

Раф мрачно усмехнулся, когда ему в голову пришло это слово. То, что им удалось покинуть Квадратный остров и остаться в живых, пока еще ничего не значило, кроме того, что они, скорее всего, доживут до рассвета. Может быть, до вечера следующего дня. А что будет дальше? Плоскоглазые покончат с островом и примутся за их поиски? Мелководье не то место, где можно прятаться до бесконечности. Да и плыли они не куда-нибудь, а к Ядовитой отмели – что-то это название да значило.

На одной из связок сгорели почти все паруса и сильно пострадали две надстройки, так что сразу же при свете факелов и разожженных в чанах огней пришлось приниматься за ремонт.

Взяв себе в помощники двух женщин посноровистее и не боящихся крови, Отциваннур занялся ранеными. Пострадало много людей, но по большей части ранения были поверхностными, не представляющими угрозы для жизни. Троих, получивших сильные ожоги, и пятерых с серьезными ранами Отциваннур велел перенести в одну надстройку, чтобы женщины могли ухаживать за ними. К сожалению, выбор лекарственных средств, имевшихся в распоряжении Отциваннура, был невелик. Да и не приходилось людям прежде заниматься врачеванием серьезных ран. Порезы присыпали золой, к ушибам прикладывали вымоченную в соли губку – вот и все лечение. Так что теперь Отциваннуру приходилось по большей части импровизировать. Но при этом он старательно делал вид, что все хорошо, и он прекрасно знает, что делает.

Двоих раненых Отциваннур велел перенести в отдельную надстройку. Он боялся, что эти двое не доживут до рассвета. Первый получил крепкий удар дубинкой по голове. Вместо левой части лица у него было сплошное кровавое месиво. Человек, имени которого никто из находившихся поблизости не знал, почти не приходил в сознание. Очнувшись же, он начинал орать так, что у Отциваннура кровь стыла в жилах. У второго был распорот живот, от пупка до грудины. Чудо еще, что он не потерял все внутренности. Отциваннур не знал, чем ему помочь. Он приставил к раненому женщину и велел давать ему настойку зап-запа, которая, по счастью, имелась у Виираппана в достаточном количестве.