Алексей Калугин - Геноцид

Сделав усилие, Раф заставил себя остановиться.

Теперь он неподвижно висел в пустоте, обтекавшей его, подобно призрачному туману.

Он избавился от вопросов, мешавших сосредоточиться на выбранной цели – плоскоглазый канул в темной воде.

Так.

Что теперь?

– Эй! – крикнул Раф.

– Эй!.. Эй!.. Эй!.. – ответило ему эхо.

А может быть, это и не эхо вовсе, а кто-то подсмеивался над ним?

Поди разберись, когда вокруг ничего нет.

Вообще ничего.

В зарослях тростника и то как-то сподручнее было. Там, чтобы двигаться вперед, нужно было раздвигать сухие стебли руками. А здесь?.. Здесь сплошной туман.

Так-так-так…

Здесь сплошной туман… Следовательно, туман в его собственном сознании… Для того чтобы рассеять туман, нужно собраться с мыслями…

Всего-то.

Для чего он здесь?

Чтобы узнать, как помочь раненому.

Что ему для этого нужно?..

Узнать, как устроено человеческое тело. Не в общих чертах – это ему и без того известно, – а в деталях. В мельчайших подробностях.

Так!

Теперь у него есть ясная цель, но туман по-прежнему не рассеивается.

Почему?

Образ!

Весь этот мир построен на образах. На очень конкретных, зримых, почти осязаемых образах.

В окутывающей Рафа молочно-белой пелене наметилось некое уплотнение.

Замечательно!

Загребая обеими руками, Раф медленно поплыл в сторону едва обозначившегося образа.

Ему нужна информация о человеке, о его теле, о том, как оно живет, за счет чего двигается, как направлены потоки циркулирующих в нем энергий.

Образ…

Голова. Ухо. Живот. Ладонь…

Да, ладонь, с растопыренными пальцами!

Уплотнение в туманном мареве обрело форму, но все еще оставалось неясным, расплывчатым, колеблющимся в незримых перламутровых потоках.

Ладонь – это хорошо… Ладонь – это замечательно…

Раф старательно плыл вперед, но расстояние между ним и призрачной ладонью не сокращалось.

Ладони явно чего-то не доставало…

Чего же?..

Как будто все на месте…

Хорошо, попробуем иначе.

Что он будет делать, если ему все же удастся добраться до ладони?

Вопрос!..

Должен быть переход…

Портал…

Врата…

Что-то, способное пропустить его внутрь…

Что-то, способное открываться и закрываться…

Глаз!

И тотчас же в центре ладони прорисовался глаз.

Глаз открылся. Из центра зрачка вырвался голубоватый луч и принялся шарить в перламутровом мареве.

Раф еще усерднее принялся грести вперед.

До ладони с глазом уже рукой подать.

Вот сейчас…

Мечущийся по сторонам луч поймал человека.

Раф едва не задохнулся, когда его ослепило яркое голубое сияние. Как будто некая неведомая сила выдавила весь воздух из легких. Кровь застучала в висках. Раф хотел закричать, но не смог – шершавый язык прилип к пересохшему небу.

В мозгу, как муха о стекло, билась одна-единственная мысль – уйти, уйти, уйти…

Уйти, пока еще не поздно!

Но луч уже свил вокруг тела Рафа голубоватый, светящийся кокон и, сокращаясь, потащил его за собой.

Ладонь с растопыренными пальцами. Чудовищно огромная по сравнению с крошечным человеческим тельцем…

Глаз, взирающий в пустоту…

Зрачок, черный, как самое дно ночи…

Раф провалился в темноту.

Он не потерял сознание, но не мог шевельнуть даже кончиком пальца. Даже язык ему не повиновался. Даже веки – Раф не мог понять, открыты глаза или нет.

Но, по крайней мере, он был жив.

Хотя и понятия не имел, что с ним произошло.

И, самое главное, что теперь делать?

Да! Хороший вопрос!

– Что теперь делать?

Что? Никто не слышит?

Попробуем еще раз!

– Что мне теперь делать?

– Прекрати орать.

Голос недовольный, ворчливый. Но похож на человеческий.

Уже хорошо.

– Где я? – спросил Раф, не особо надеясь на ответ.

Но ответ последовал:

– Дома.

Та-ак… Загадки продолжаются.

Кто это очередное таинственное существо, разговаривающее с ним? И что оно подразумевает под словом «дом»?

– Почему я тебя не вижу? – спросил Раф.

– Потому что у тебя глаза закрыты.

– В самом деле? – Раф был удивлен.

– Ладно, кончай дурковать, – кто-то сильно тряхнул Рафа за плечо. – Раз пришел в себя, значит, можешь двигаться!

Следуя совету неизвестного, Раф попытался шевельнуть пальцами. И у него это легко получилось. Он согнул руку в локте. Поднял ее, поднес к лицу… Глаза действительно закрыты.

Раф открыл глаза и увидел склонившегося над ним старика. Звали старика Виираппан.

– Ты что здесь делаешь? – удивленно и немного растерянно спросил Раф.

– Где это «здесь»? – поинтересовался старик.

– В моем расширенном сознании.

Виираппан усмехнулся и протянул Рафу кружку.

– Выпей.

Раф взял горячую кружку в руку.

Из кружки тянуло терпким, чуть смолянистым ароматом хорошо настоявшегося хмеля.

– Выпей-выпей, – повторил Виираппан. – Хмель здорово помогает в себя прийти после зап-запа.

Раф отпил хмеля и посмотрел по сторонам.

Он сидел в надстройке старика, привалившись спиной к стене.

Раф сделал еще глоток.

– Ну, как? – спросил сгоравший от нетерпения Виираппан.

Раф посмотрел в кружку.

Черная вода.

– Я ничего не понял.

– Не помнишь?

– Не понял! – Раф посмотрел на старика. – Со мной происходили странные… до безумия странные события. Я их прекрасно помню, но не могу объяснить.

– Это бывает, – Виираппан присел на корточки рядом с Рафом и положил руку ему на плечо. – Бывает… Ты ведь первый раз испытал на себе эффект расширенного сознания…

– В первый и, надеюсь, в последний.

Раф залпом допил остававшийся в кружке хмель, наклонившись, дотянулся до чайника и налил себе еще.

– Не зарекайся, – строго погрозил ему пальцем Виираппан.

– Все было без толку, – Раф отпил хмеля и покачал головой. – Я не узнал того, что нужно.

– Точно? – недоверчиво прищурился старик.

– Увы, – развел руками Раф. – Я старался… Честное слово, старался…

– И чем же увенчались твои старания?

– Я увидел ладонь, на которой возник глаз. Голубой луч, вырвавшийся из зрачка, втянул меня в ладонь, я провалился в темноту… Все… После этого я услышал твой голос.

– Понятно, – Виираппан решительно забрал у Рафа кружку, взял его за руку, заставил встать на ноги: – Идем! – и потянул за собой к выходу.

– Куда? – растерялся Раф.

– К раненому, – Виираппан распахнул дверь и вышел на палубу.

– Зачем? – Раф даже и не думал сопротивляться. Он шел покорно следом за стариком, державшим его за руку, будто отец непослушного сына. – Я же сказал, у меня ничего не вышло!

– А это мы сейчас посмотрим.

Они перешли на соседний плот. Затем по брошенной веревке перебрались на другую связку.

В надстройке, где лежал раненный с распоротым животом, стоял полумрак. Пахло немытым телом, мочой и сырым мочалом.