Александр Громов - Менуэт Святого Витта

– У тебя пальцы еще не трескаются? – спросила она.

– Что? – не сразу понял Стефан. – А, нет, еще нет. Спасибо.

– Упустишь – будет больно, – предупредила Маргарет, – особенно с непривычки. Хочешь, смажу?

Пока она мазала ему руки, он молчал. А когда она, удовлетворенно хмыкнув, убрала коробочку с мазью в карман куртки, он спросил, стараясь придать голосу как можно больше равнодушия:

– Ну и как там в лагере?

– Живем, – так же фальшиво-равнодушно, как Стефан, сказала Маргарет. – Отчего не жить? А хуже или лучше… вот завтра кончится праздник, тогда и увидим, хуже или лучше…

– Какой опять праздник? – Стефан растерялся, не сразу сообразив. – А, ну да, ну да. – Он коротко и зло хохотнул. – В честь избавления праздник. Понимаю. Без праздника нельзя… Неужели целых три дня?

Маргарет кивнула, подтверждая, и Стефан уже прикидывал в уме, насколько придется увеличить ежедневную норму добычи торфа, чтобы в обозримые сроки ликвидировать прорыв. Прикинув, он присвистнул и покачал головой. Н-да… Зря Питер расслабил людей, как бы потом не пришлось кусать локти. Незаслуженные потачки до добра не доводят. И торф будет недосушенный, а синтезатор этого не любит…

– Он что, вправду сумасшедший?

– Вряд ли. – Маргарет улыбнулась. – Знаешь, по-моему, он соображает лучше нас с тобой. Рискует – это да. Пока ему в рот смотрят, можно и рисковать. Он говорит, что теперь каждый должен работать за двоих, чтобы в кратчайший срок накопить запас продовольствия для переброски лагеря через водораздел. И что сильное и свободное общество, сильные и свободные люди… Он теперь вообще много говорит.

– Я уже считал, какой это будет кратчайший срок, – перебил Стефан. – Год как минимум.

– Меньше, – сказала Маргарет. – Они лишат Джекоба молока и высвободят синтезатор. Джекоб им не нужен.

– Питер так решил?

– Не надейся, что он такой осел. Будет голосование. Результат известен заранее даже Джекобу.

– Скоты, – устало сказал Стефан. – Что с быдлом ни делай, оно всегда останется быдлом. До Абби и малышей они тоже добрались?

– Пока нет.

– Доберутся. Кому нужны слабые и душевнобольные, верно? А остальные надорвутся на торфе. – Стефан подобрал кусок песчаника, раскрошил его в кулаке и бросил в озеро. – Вот что с ними будет. Через год от нас останется половина, и не лучшая.

– Через год здесь вообще никого не останется. – Маргарет искоса посмотрела на Стефана. – И большого запаса не нужно: Питер говорит, что намерен поднять «Декарт».

– Ну? – Стефан даже вскочил. В висках часто застучало.

– А что, не получится? – с интересом спросила Маргарет.

Стефан сел. В голове была каша вперемежку с черной пустотой: Питер Пунн в ходовой рубке корабля, почему-то с мокрым веслом в руках, смуглый красавец Питер Пунн, дочерна загорелый первопроходец, рыцарь без страха и упрека; затем полоса пустоты; затем фраза Маргарет: «Видишь ли, у него есть интересные идеи…» – и снова пустота, и яркая, в мельчайших подробностях зримая картина: нудный вой маршевых двигателей на малой тяге, медленно и криво уходящий в небо безносый «Декарт», яростная струя пламени, бьющая в крошащийся гранит из пробитой кораблем дыры в дождевой туче… Брошенный опостылевший лагерь, оставляемое навсегда проклятое болото. Это должен был придумать я, с острой запоздалой досадой подумал Стефан. Я, а не Питер.

– Может получиться, – с неохотой признал он. – То есть, я хочу сказать, что теоретически это возможно. Не за год, естественно. Года три на серьезную подготовку – тогда, может быть, даже без носовой надстройки… Опасно, конечно, на маршевых… Надо подумать. Взлететь-то он, пожалуй, взлетит, а вот где и как он сядет?

– Не знаю, – сказала Маргарет. – Ты все еще думаешь, что Питер глупее тебя?

– Никуда он не полетит, – уверенно сказал Стефан. – Именно потому и не полетит, что не глупее. И похода по воде тоже не будет. Зачем он ему теперь?

– Завидуешь, – определила Маргарет.

– Завидую, – легко согласился Стефан. – Роскошная идея, между прочим.

– Видимая цель, – поддакнула Маргарет. – Год энтузиазма. Или больше? Ты с такой идеей сколько времени смог бы поддерживать энтузиазм?

– Не говори так, – попросил Стефан.

– А почему? Я не иронизирую. Людям нужна достижимая цель, даже таким уродцам, как мы. Ты никогда этого не понимал. Мы же люди.

– Кто бы сомневался…

Они помолчали. Большая неряшливая волна докатилась до ног Стефана и схлынула, оставив пену. Залив кипел: у водяного слона наступил очередной период размножения. Как всегда, слон делился на три равные части, из которых двум предстояло погибнуть, а третьей выпадал жребий выжить и продолжить существование. Чуя безнаказанность, в озере плескалась рыба.

– Как ты меня нашла? – спросил Стефан.

– Твой шалаш виден с башни в оптику. Анджей разглядел и сказал мне. Он даже видел, как ты выходил из воды. Тебе повезло, что тебя не тронул водяной слон.

– Водяному слону сейчас не до меня, – сказал Стефан.

– Сейчас – да. А позавчера?

Возразить было нечего. Стефан отлично помнил скользкий беспомощный ужас, охвативший его, когда к нему из глубины начала медленно подниматься бурая тень – и он отлично понимал, что это была за тень. Наверно, водяной слон был попросту сыт, иной раз случается и такое.

– Питер знает, что я здесь? – спросил Стефан, меняя тему.

– Может, и знает. – Маргарет равнодушно пожала плечами. – Может, Анджей уже всем разболтал. А может, и нет. Он на Питера в обиде: у него как раз новая идея из теоретической физики, а Питер его на торф, как простого смертного… Все довольны, кроме него. – Маргарет легонько усмехнулась. – А ты что, вправду Питера боишься? Так зря. Бояться нужно было раньше.

– Спасибо, – буркнул Стефан. – Я приму к сведению. Кстати, никто не видел, куда ты пошла?

– Подумаешь! – сказала Маргарет. – Всю дорогу дрожу от ужаса! Ну скажи мне, где Питер возьмет другого врача? Тебя, между прочим, тоже никто не гнал. Считается, что ты сбежал сам.

– Вот так, да? Я и не заметил.

– Во всяком случае, облаву на тебя Питер устраивать не станет. Что ты ему теперь? Поголодаешь – сам придешь.

– А если не приду? – спросил Стефан и сглотнул.

– Куда ты денешься. Дай им выпустить пар, чтобы не побили, и возвращайся. Дней пять ты продержишься?

– Черта с два я пойду кланяться, – сказал Стефан. – За меня не беспокойся. Я здесь и год протяну.

– Ноги ты протянешь. Господи, да что я с ним вожусь, с идеалистом паршивым!.. Лучше скажи: ты сегодня что-нибудь ел?

– Я сосульку нашел, – угрюмо ответил Стефан.

– И только?

– Видел еще каких-то… знаешь, такие толстые червячки с четырьмя рожками, они еще все время цвет меняют. Есть одно место, там их полно. Возьмешь на анализ, а?