Роман Глушков - Северный шторм

Нас сопровождала внушительная процессия из пятнадцати «Ротатосков» и стрелков на квадроциклах, которых я так и не сумел сосчитать в темноте; то есть практически вся дружина Лотара с самим форингом во главе.

Помимо дренгов, что обязаны были устроить для Защитников Веры отвлекающий маневр, с нами также находилось семеро датчан. Жуткие неразговорчивые типы, смотревшие с презрением и на молодых собратьев по оружию, и на нас в том числе, были приданы под мое временное начало и готовились идти с нами в Ватикан. Фенрир лично заверил меня, что в течение недели его люди ничего не будут предпринимать без моего ведома. А после, если результаты нашей деятельности окажутся нулевыми, семерка датчан приступала к выполнению своей основной миссии, характер которой нам не разглашался. Мы же в этом случае опять переходили на полное самообеспечение и теряли со стороны норманнов всякую поддержку. Тогда все договоренности между нами, естественно, аннулировались и Вороний Коготь уже не нес никакой ответственности за жизнь российских послов, сунувшихся на свой страх и риск в зону боевых действий.

Таковы были условия, на которых заключался наш краткосрочный альянс с конунгом Скандинавии. Мы обязались проводить в Божественную Цитадель норманнских диверсантов, выдавая им секретный проход. Они за это пообещали помочь нам пересечь оборонительную линию Защитников Веры, прикрыть в процессе поиска входа в тоннель и целую неделю охранять нас в городе.

На первый взгляд все выглядело вполне справедливо. Как и на второй, и на третий… Почему же тогда меня терзала эта проклятая паранойя и присказка о данайцах, вымерших черт знает в каком веке?.. Может быть, из-за друзей, которые так до конца и не согласились с моим решением, стихийно принятым без их участия?

– Ты подписываешь пакт с Дьяволом, испано-скандинав, – сокрушенно заметил Михаил после того, как Лотар, получив от меня утвердительный ответ, удалился на переговоры с отцом. – Плохо то, что без помощи Грингсона нам сегодня действительно придется туго. Однако не исключено, что мы еще будем рыдать кровавыми слезами от того, что согласились на эту помощь… Знаешь, Эрик, иногда я проклинаю тот день, когда тринадцать лет назад дал согласие служить у тебя в Одиннадцатом отряде… Однако есть в этом и светлая сторона. За то, что я столько лет терплю общество такого ублюдка, как ты, меня пропустят в Рай без очереди, по мученическому билету…

Конрад Фридрихович высказался в подобном ключе:

– Уж не знаю, что на вас нашло, милейший. Как советник Княжеской Думы по отношениям со Святой Европой, я расцениваю ваш поступок как опаснейшее безрассудство, чреватое непоправимыми последствиями. Не приведи Господь, князю Сергею станет известно, что мы заключили с Грингсоном союз, пусть и временный. Тогда-то нас надолго упрячут за решетку, могу вам это гарантировать.

– Это если мы не выручим из беды княжеского сына, – уточнил я. – И потому нам придется в лепешку разбиться, чтобы отыскать и спасти Ярослава. Так что назад дороги нет.

– Да, ваша привычка сжигать за собой мосты мне хорошо знакома, – вздохнул коротышка. – Как и ваше упрямство, на которое я сегодня только и уповаю… Что ж, раз это я надоумил вас искать чертов тоннель, значит, у меня нет иного выбора, как с вами согласиться…

А вот Фокси наотрез отказался отправляться домой, несмотря на все наши уговоры. Оскорбленный подобным предложением, байкер проявил такую строптивость, какую не выказал даже в том злополучном трактире под Варшавой, где юноша повздорил с Защитниками Веры. Фокси даже отказался взять расчет и премию, которую расщедрившийся фон Циммер хотел выдать ему сверх оговоренной суммы. Прощение ему долга Михаилом в обмен на то, чтобы байкер поскорее проваливал с Апеннин, тоже не возымело эффекта. Естественно, Фокси обрадовался широкому жесту Михалыча, но уезжать опять-таки не уехал.

– У меня был договор не с вами, а с вашим другом Оборотнем, – набычившись, твердил без устали Фокси. – Мне было сказано: доставь их в Ватикан, затем отвези обратно в Россию и уже после этого получи деньги. Если Оборотень узнает, что я оставил вас здесь и забрал деньги, он меня побьет и выгонит из банды. Или сначала выгонит, а потом побьет… Оборотень – бродяга авторитетный, ему без разницы, одним человеком в банде больше, одним меньше. У него полно таких дармоедов, как я. А мне куда потом податься, опозоренному? Короче, если хотите меня уволить, то с Оборотнем на эту тему и толкуйте. А я без вас назад не поеду!

И что, спрашивается, надо было с ним делать? Пришлось спровадить упрямца в ближайшую байкерскую «берлогу», под Сиену, и наказать ждать нас там, подальше от выжженных окрестностей Ватикана. К моему великому облегчению, на эти условия Фокси согласился, хотя продолжал ворчать вплоть до момента нашего расставания.

– Ладно, до встречи, парни! Желаю, чтобы в Цитадели вам повезло больше, чем моему папаше, – напутствовал нас Фокси перед тем, как уехать. – И берегите Черпака – хороший он старик, хоть и занудный…

Итак, волею судьбы, мы ввязались в чужую войну со всеми вытекающими отсюда последствиями. Теперь при встрече с врагом я уже не имел права проявлять гуманизм, как сделал это под Варшавой. Каждый получивший от меня пощаду Защитник Веры мог стать впоследствии причиной гибели кого-либо из моих партнеров по альянсу. И пусть кровожадные «башмачники», кроме разве что Лотара, не вызывали у меня симпатий, однако сейчас они прикрывали мне спину. И я обязан был оказывать им аналогичную услугу, хотелось мне того или нет.

Кладбище Скорбящей Юдифи примыкало непосредственно к городской стене. Но, чтобы не нарваться на огонь установленных на ней пушек, нам следовало устраивать отвлекающий маневр и прорываться к кладбищу подальше от столицы. План прорыва был таков: тринадцать «Ротатосков» и мобильная пехота на квадроциклах имитировали атаку на комплекс оборонительных сооружений, который был построен на берегу неглубокой речушки, что огибала Ватикан и впадала в Тибр сразу за ним. Перед атакой мы отделялись от основной группы на двух «Ротатосках», достигали реки и высаживались на берег. А дальше, под шумок, уже двигались своим ходом: сначала вдоль русла, прячась в прибрежных зарослях до тех пор, пока не пересекали линию обороны, а потом по тылам Защитников, к кладбищу. Мы намеревались выйти к цели через сутки, после чего и начинался отсчет отпущенного нам времени. Проблема запертых люков теперь перед нами не стояла – Горм Фенрир отправил с нами своего штатного специалиста по взлому, оснащенного всеми необходимыми инструментами.

Поднаторевшие за неделю осады в создании разного рода провокаций, норманны уже выяснили, как следует изводить врага, неся при этом минимальные потери. Кто узнал длину цепи сторожевого пса, тот способен легко вычислить оптимальную дистанцию, с которой его можно дразнить. Защитники Веры, привязанные к своим укреплениям, яростно огрызались из всех орудий, однако неплохо изучившие местность «башмачники» ловко маневрировали в темноте, отвечая ватиканцам не менее яростным огнем.