Гарри Гаррисон - Мир Смерти против флибустьеров

«Вот и все, – подумал Язон. – Он поверил. Теперь дороги назад уже не будет. В период подготовки к бою пираты не только не пытаются выходить с кем-то на связь, они даже не отвечают на экстренные вызовы, не считая сверхэкстренных, по особым каналам, на аварийной частоте. Но вряд ли Бервик рискнет соваться к флибустьерскому командованию вот так прямо, с открытым забралом».

В общем, вселенский хронометр тикал теперь, отсчитывая уже не недели и даже не дни, а часы и минуты до пресловутого времени «Ч», до переломного момента в судьбе, как минимум, четырех планет, ведь и у Кассилии, и у Зунбара на этот поединок было поставлено многое. Журналисты же, всегда склонные к преувеличениям, и вовсе любили говорить ни много ни мало о судьбах Галактики. А уж насколько они далеки от истины, рассудить могло только время.

– Братья! – объявил Морган по интеркому, убедившись вначале, что его голос транслируется и на все другие корабли эскадры. – Верные парни мои! Обстоятельства изменились. Массовый штурм, который мы должны были начать через три дня, состоится завтра. Ура! Вы ведь не любите ждать. Скорее начнем – скорее победим! Капитаны кораблей и командиры звеньев повторят завтра утром каждому его задачу, а главное помните: против вас обыкновенное зверье. Уничтожите его и получите огромные деньги. Если появятся люди, уничтожайте людей! Они – такое же зверье, только двуногое. Победа будет за нами, парни! И чтобы с этого самого момента никто ни грамма не пил. Капитан, увидевший пьяного, имеет право отрубить ему голову. Удачи вам, братья мои! И да поможет нам Бог!

Потом он отключил громкую связь и тихо сказал Ховарду:

– Возьми диск с самой подробной картой и планом боевых действий. Посмотри, чтоб это был последний вариант. И собери мне, пожалуйста, в кают-компании Миссона, Кортеса, Караччоли, Дэвиса, Хука и Монтобана. А мы втроем будем там через десять минут. Приступай, Тони.

«Вот так, – сказал себе Язон. – Разговор-то получается не с Ховардом, а с самим Морганом. Что ж, и это интересно».

Вот только тема разговора оказалась совершенно неожиданной.

– Сядьте, – попросил Навигатор Язона и Мету. – Разговор есть. Завтра мы все пойдем в бой. И сегодня мне надо знать: вы действительно бессмертные? То есть, в каком смысле вы бесмертные?

– Ты хочешь спросить, до какой степени? – уточнил Язон.

– Можно и так сказать, – не возражал Морган.

– Я разочарую тебя, Генри. Мы не знаем этого, – признался Язон почти честно. – А проверять всерьез, сам понимаешь, не хочется.

– А то, что было на Джемейке – это не всерьез?

– Такого в моей жизни было уже много. Даже слишком, – слегка преувеличил Язон.

Но именно, что слегка. Ведь еще без всякой вакцины Солвица он ухитрялся остаться жив и в ледяной воде, и в огне пожара, и при немыслимых перегрузках, и в течение многих дней с регулярными побоями вместо еды, и со сквозной дырой от меча в животе. То есть весьма высокая живучесть была ему свойственна, что называется, с детства.

А вообще Язон когда-то давно прочел книжку о бессмертии, так и не поняв, впрочем, что это: научная работа или мистификация. Автор солидного труда уверял, что бессмертие бывает естественным, то есть врожденным, и – искусственным, то есть благоприобретенным (посредством мутации, прививки или введения специальных вакцин). Независимо от способа обретения бессмертия автор рассматривал четыре типа индивидов, обладающих данным биологическим свойством.

К первому относились люди, живущие в элементарно смещенным масштабе времени. Процесс старения их организмов замедлялся на сотни или тысячи лет. В остальном же они решительно ничем не отличались от людей обычных.

Второй тип – это были люди, обладавшие стопроцентной регенерацией всех живых клеток, в том числе и нервных, то есть теоретически они способны были жить вечно. Однако количество опасностей, поджидавших их в реальном мире, оказывалось точно таким же, как и для всех прочих, поэтому простой расчет вероятности показывал, что рано или поздно смерть непременно настигает такого человека.

Третья категория бессмертных выглядела наиболее логичным созданием природы (или изобретением ученых). Хочешь жить вечно – защити себя от случайностей. И эти, третьи, обладали сильно повышенной живучестью, то есть быстрой восстанавливаемостью любых поврежденных тканей и абсолютным иммунитетом к любым болезнетворным микроорганизмам. Внутри категории различались свои подвиды – от умеющих в течение нескольких дней заживлять смертельные для обычного человека раны, до способных в считанные секунды отрастить новую голову взамен утраченной.

И наконец, четвертый тип бессмертных автор условно называл невнятным термином «боги» и характеризовал их одним лишь словом – неубиваемые. То есть этих, с позволения сказать, людей, уже не удавалось реально умертвить ни с помощью плазмы, ни при температуре абсолютного нуля, ни в вакууме, а о жестких излучениях, химических растворителях и электромагнитных полях даже говорить было неинтересно.

Всю эту «бессмертологию» Язон вкратце изложил Моргану, пояснив в заключение, что себя и Мету он относит конечно же к третьей категории. Однако, поскольку они оба совершенно не представляют, когда и как стали бессмертными («Этого тебе, Морган, точно знать ни к чему!»), то Язон и не возьмется судить о своих реальных возможностях и развитии их с течением времени. Из той же книжки, кстати, Язону было известно, что некоторые «слегка бессмертные» люди под воздействием определенных факторов постепенно становились богами.

Морган улыбался, понимая, что Язон лукавит. Он и сам до поры темнил, но теперь, когда предварительной информации было уже достаточно, решился задать свой главный вопрос. Ну, конечно, закоренелого прагматика Моргана волновало прежде всего бессмертие для его собственной персоны.

– Я не прошу рассказать всего, Язон. Ответь только на один вопрос. В той штуке, которая лежит в Эпицентре, мы найдем нужную нам вакцину?

Он суеверно боялся произнести слово «бессмертие» в этом контексте. И Язон, обрадовавшись вопросу, постарался вложить максимум искренности в свой ответ:

– Да, Генри, ты станешь бессмертным. Вот до какой степени, честно скажу, не знаю. Это всегда индивидуально.

Такое изящное дополнение делало наглую ложь Язона гораздо правдоподобнее.

Потом они поговорили о чем-то еще, но это было уже неважно. Ведь Морган заглотил – точно, заглотил! – последнюю и, быть может, самую главную наживку. Теперь он полезет туда сам, без оглядки полезет.

Злой гений в эпицентре зла! Кисть великого мастера изнывала по такому сюжету.

Ну, а поскольку Язон выдал Моргану такой щедрый аванс, то на прощание рискнул спросить: