Екатерина Вильмонт - Раз улика, два улика!

– Придем после ужина.

Мамы появились только в начале седьмого. Загорелые и сияющие.

– Зря вы с нами не поехали, было так здорово! – захлебывалась Юлия Александровна. – Так приятно было на пароходе… нас кормили фантастической паэльей. И вообще там такая красота, совершенно другой ландшафт.

– И знаете что забавно? – подхватила Ольга Александровна. – У нас в прошлой поездке испанскую экскурсоводшу звали Мария, а шофера Хуан, и сегодня тоже – Хуан и Мария, но совершенно другие!

– Какая Марья без Хуана, – вспомнил известную песню Гошка.

– Ну, а как вы? – спросили мамы в один голос.

– Все отлично! – бодро отозвался Гошка.

Они с Никитой решили ничего не говорить о своих догадках и соображениях.

За ужином Юлия Александровна вздохнула:

– Завтра у нас последний полноценный день на Майорке, а послезавтра в двенадцать надо выселяться.

– Почему в двенадцать? – удивился Гошка. – Самолет же у нас только в шесть?

– Так полагается. В двенадцать заканчивается расчетный день. А чтобы задержаться, надо платить за полный день. Это дорого и не имеет смысла.

– Юля, это чепуха. В двенадцать сдадим вещи в камеру хранения, погуляем напоследок, посидим в кафе и не заметим, как время пройдет. А в четыре за нами придет автобус.

– Действительно, – улыбнулась Гошкина мама, – просто так еще в Москву не хочется, что все, связанное с отъездом, огорчает.

«Интересно, а папа нас проводит?» – подумал Гошка.

После ужина мамы никуда не пошли, слишком устали, а мальчики решили немного погулять и заодно посмотреть газеты в «супермаркете». Но опять-таки никаких сенсационных сообщений не обнаружили.

– Значит, вчера он никого не убил, твой маньяк! – заключил Никита.

– Еще не факт! Может, он только ранил жертву или напугал, а про это поместят какую-нибудь небольшую заметку на двадцать третьей страничке. Мы же ее никак не найдем и тем более не прочитаем.

– Ну и прекрасно! Я лично очень рад, что никого больше не убили и что нам не надо переться в полицию. Только все равно тот дядька очень подозрительный… Ой, смотри, оказывается, наша улица называется…

– Улица Тита Ливия, – прочитал Никита. – Слушай, Тит Ливий, что-то ужасно знакомое?

– Ага, это что-то из истории. Император какой-то, наверно. Вроде римский…

– Нет, молодые люди, вы немного ошиблись! – раздался приятный мужской голос.

Перед ними стоял пожилой господин с добрым интеллигентным лицом.

– Тит Ливий – римский историк, а просто Тит, тот действительно был императором из династии Флавиев. Прошу извинить меня за вмешательство.

– Да нет, что вы, спасибо, – смущенно забормотали ребята. Они уже не удивлялись обилию русских на этом чудесном острове.

– Волик! – позвала мужчину пожилая дама в клетчатых брюках-бермудах. – Посмотри, что я купила!

– Всего доброго, молодые люди!

– До свидания! Во как историю знает мужик, офигеть! – заметил Никита.

– А может, ему самому кто-то только вчера это рассказал? – засмеялся Гошка. – Может, он вот так же стоял и вспоминал, кто такой этот Тит Ливий?

– Нет, у него на лбу написано, что он какой-нибудь профессор.

– Да почему? Спорим, наши мамы тоже не помнят, кто этот Тит Ливий!

– Запросто! – хмыкнул Гошка. – Но моя мама художница, и твоя пока тоже не профессор.

– Она доцент, и до профессора ей не так уж далеко!

– Все, Никита, пошли спать, прошлую ночь не спали…

– Слушай, а во сколько прошлой ночью тот маньяк появился?

– В начале пятого вроде… А что?

– Эх, был бы у нас будильник…

– И что тогда?

– Проснулись бы опять в четыре и посмотрели, появится он или нет.

– Думаешь, он каждую ночь тут шатается?

– Да, скорее всего, он поджидает жертву. Попадется кто-то, убьет… Только, наверное, не каждую ночь они ему попадаются.

– Может быть, очень даже может быть, только нам, Никита, всего две ночки остались, и мы ничего уже не успеем выяснить, так что давай спать.

С этими словами Гошка плюхнулся на постель, укрылся простыней и мгновенно уснул. А через две минуты уснул и Никита. Они спали до самого утра и не слышали под балконом тяжелых шагов неизвестного.

И вот настал последний день. Гошка с Никитой вскочили рано и принялись укладывать вещи. До двенадцати времени было еще более чем достаточно, но сегодня они намеревались купаться до упора.

– А давай еще до завтрака сбегаем искупаемся, – предложил Никита.

– Давай, – сразу согласился Гошка. – Наверняка нам такое купание еще много лет не обломится.

И они помчались на пляж, где, к великому своему удивлению, сразу заметили мамашек, которые уже плескались в воде.

– А мы думали, вы еще спите! – обрадовалась Гошкина мама. – Молодцы, сегодня уже нельзя время терять… Неизвестно ведь, когда еще доведется искупаться в Средиземном море.

После завтрака они опять вернулись на пляж, где к ним присоединился Андрей Иванович.

Накупавшись и накувыркавшись с серфингом, он тихо сказал Гошке:

– Вот что, сын, нам надо поговорить. Давай-ка пройдемся по пляжу.

У Гошки упало сердце.

– Давай, – согласился он.

И они пошли по самой кромке песка. Андрей Иванович довольно долго молчал.

– Вот что, Гоша… ты уже взрослый парень… Тебе пора уже думать о будущем…

«Начинается», – с тоской подумал Гошка.

– Я тут кое-что прикинул, покумекал и пришел к выводу, что тебе следует перебраться ко мне в Германию.

– Нет, – сразу и решительно ответил Гошка. – Нет.

– Но почему?

– Потому что… Во-первых, я маму не брошу, это раз!

– Чудак-человек, зачем же становиться в позу? Никто не говорит о том, чтобы бросать маму… Просто теперь ты поживешь у меня, а мама, мама отдохнет от тебя, может быть, устроит свою жизнь, она еще молодая, красивая женщина…

– Нет, папа.

– Но почему? Ведь в Германии у тебя могут быть отличные перспективы… В России сейчас сложная жизнь…

– Папа, хочешь я скажу тебе правду? – собрался с духом Гошка.

– Разумеется!

– Я не поеду в Германию! Я буду жить с мамой в Москве, мама вовсе от меня не устала, я ей нужен… А тебе… Ты прекрасно без меня обойдешься. А мама – нет. И еще… у меня своя жизнь, друзья, школа…

– Боже мой, друзья – дело наживное, найдешь себе друзей в Германии. Мы будем с тобой путешествовать…

– Мы с мамой тоже путешествуем. А иначе ты бы обо мне еще десять лет не вспомнил, – засопел Гошка. – Спасибо, что ты тут мной занимался и Никитой, спасибо, что научил кататься на серфинге, и я смогу приехать к тебе на зимние каникулы или на весенние, если ты захочешь. Только жить я буду с мамой.

– Это твое последнее слово?

– Да, – твердо ответил Гошка.

– Ну что ж… Я действительно очень виноват перед тобой и не заслужил прощения… Наверное, ты прав…