Олег Дивов - У Билли есть хреновина

– Значит, Ронни Палмер все-таки подался в армию… – как бы невзначай сказала бабушка.

И я понял: сейчас начнется.

Гость пошел косяком, едва мы отвалились от стола. Бабушка очень ловко уговорила нас задержаться в гостиной, попить кофейку. А там уже как-то сами собой нарисовались и старина Джек, и хохотушка Молли, и вдова Креймер, и шумное семейство Роудсов, и отставной полковник Зовите-Меня-Просто-Полковник, и еще до черта соседей.

Все они, разумеется, просто шли мимо и решили заглянуть на огонек.

Кроме тех, кто традиционно в понедельник заходил полакомиться знаменитым яблочным пирогом бабушки Харт.

И тех, кто обычно по понедельникам обменивался с бабушкой кулинарными рецептами.

И еще тех, кто всегда по понедельникам консультировался с бабушкой насчет подкормки для декоративных растений.

Это, конечно, легко делалось через ком – если не считать пирога, – но здесь так было не принято. Здесь ходили в гости.

У меня сложилось впечатление, что строго по делу к бабушке зашел только старый Эйб Певзнер: ему нужен был паяльник, и, получив искомое в руки, он даже пытался улизнуть – но деда сцапали и усадили есть пирог.

Разговор перетекал от темы к теме и никак не мог зацепиться за вопрос, интересующий всех. Наконец Билли, которого неумолимо тянуло в места развлечения молодежи, тяжело вздохнул и, улучив короткую паузу, заявил:

– Между прочим, друзья мои, раз уж вы все здесь, может, я в состоянии отблагодарить город за гостеприимство?

Формулировка мне показалась не самой удачной – все тут знали, что лейтенант задержал наши машины. И с какой целью – тоже знали.

Но Билли не дал местным времени смутиться. Он просто снял камень с шеи, взял его в кулак и спросил:

– Вы ведь хотели бы прояснить один момент, уважаемый полковник? А давайте-ка спрячемся на кухне, чтобы никому не мешать.

И пошло-поехало. Билли только просовывал голову в дверь и говорил: ну ладно, миссис Креймер, я же не слепой, вы что-то потеряли и никак не можете найти… Заходите, Молли, гадалка я плохая, но камень подскажет, к кому на самом деле лежит ваше сердце… Джек, опишите мне своего трейдера, и мы прикинем, стоит ли ему доверять… Эйб, а вы уверены, что старая материнская плата так уж и просит свидания с паяльником?

Получилось весело и как-то очень по-домашнему. Гости оказались на удивление милыми людьми, даже полковник (ну, не перевариваю я хладнокровных убийц, пусть и на пенсии). Жили они дружно и любили свой городишко. Вдобавок старшее поколение было крест-накрест схвачено полуистлевшими узами любовных привязанностей, деловой конкуренции, зависти, обмана и лицемерия. В их прошлом угадывалось многое – пьянки, секс, выяснение отношений на кулаках и в суде. Но они не помнили зла, а помнили добро. Потому что город мал, сообщество тесное, и если не научишься людей прощать, это отравит твою жизнь здесь.

Они мне понравились. Они и их городок.

Нет, я не испытывал желания застрять в городке надолго. У меня были несколько иные приоритеты, а старость я вообще рассчитывал встретить на родине. Все-таки, в отличие от Билли, родина у меня не «историческая», а настоящая. Даже войди сейчас Кларисса и скажи: «Айвен, я твоя навеки!» – ей пришлось бы смириться с моим выбором. Но… Здесь и сегодня мне было тепло. Ни в одном мегаполисе не найдешь такой нефальшивой компании. В мегаполисах каждый за себя, а значит, в любую секунду может показать клыки.

– А у тебя что пропало, малышка?

Я будто очнулся. Билли сидел на корточках перед крошкой Роудс и улыбался ей самой доброй из своих фирменных улыбок.

Девочке было около семи лет, и она боялась. В ее душе поселился глубокий инфернальный страх.

Наведенный страх. У девочки был друг, с которым она существовала в очень тесной связи. Этот друг нехорошо погиб и успел перебросить малышке фантом смертного ужаса.

– У нас собака потерялась, – сказал за девочку краснолицый папа Роудс. – Ее любимец. Возилась с ним, как с игрушкой. Старый пес, ирландский терьер. Так и звали его – Терри. Мы выбрались на пикник, и Терри убежал в лес. Он был уже подслеповат, наверное, просто заплутал и умер.

– А что у вас там? – спросил Билли, глядя поверх голов.

Строго на север.

Я почувствовал, что сейчас, впервые за вечер, Билли работает всерьез.

Папа Роудс часто заморгал.

– Да, это именно там, – согласился он. – Это северный лес, в него не ходят. То есть я неправильно выразился, очень даже ходят, и за грибами, и для пикников место отличное. Но по самому краю. Если углубиться, примерно через милю лес редеет, и начинаются болота. Там когда-то торф копали, потом бросили. Никто не взялся их осушить. Собственно, незачем.

– Покажите мне Терри, – сказал Билли.

Цепочка, свисающая из кулака, опять раскачивалась. Туда-сюда. Вечно она раскачивается. Это слабая моторика. Вам кажется, что кулак неподвижен, на самом деле он чуть-чуть колеблется.

– Ага-а… – протянул Билли. – Малышка, а теперь ты. Я попрошу тебя вспомнить Терри. Закрой глазки и представь его.

Ему понадобилось много времени, больше, чем обычно. Как и следовало ожидать, через полминуты девочка расплакалась.

– Извините, – сказал Билли. – Честное слово, мне очень жаль. Но иначе никак.

– Ничего-ничего, – соврал папа Роудс.

На самом деле он уже жалел, что пришел. И колебался между желанием сразу увести семью домой и заманчивой идеей сначала дать Биллу в глаз.

Девочка сидела на руках у мамы, прижавшись щекой к ее груди. Плакала она тихо и горько. Очень по-взрослому.

– Послушай, милая, – Билли склонился к девочке. – Думаю, ты уже догадалась, что Терри умер. Но я хочу сказать, что умер он легко и светло. Он просто лег под деревом и заснул. И не проснулся. Он ведь был уже старый. И умер от старости.

Девочка медленно повернула к Биллу мокрое личико.

– Правда? – спросила она.

– Правда, – кивнул Билли.

– Честное слово?

– Честное-пречестное.

– А мы найдем его? Терри надо похоронить.

– Боюсь, не получится, лапочка. Мой камень не может подсказать, где именно уснул Терри. Он только сообщил о том, что случилось и как это произошло.

Девочка вздохнула и опять спрятала лицо у мамы на груди.

– Извините, – повторил Билли.

На папу Роудса он старался не смотреть.

Тут улицу затопил характерный низкий гул, и прямо к двери подрулило что-то мощное и недешевое.

– Никак молодой Вейланд? – удивилась бабушка и пошла открывать.

В дверь уже трезвонили.

Билли с заметным облегчением выпрямился и расправил плечи.

– Только без эксцессов, – попросил я.

– Но он же хочет неприятностей! – заявил Билли. – Молодой, богатый, пьяный и на «Корвете» – чего он может искать кроме неприятностей на свою жопу? Простите, дамы. Вырвалось.