Кир Булычев - Покушение на Тесея

– Обязательно, – сказала Харикло. – Впереди, на Истме, сидит Синис, сын Пемона, его прозвали Питиокомптом. Что это значит?

– Это значит «сгибатель сосен», – вежливо ответила Кора.

– Вот именно. Синис сидит на горе, справа – Коринфский залив, а слева – Саронический. Вокруг него шумят могучие сосны. Если он видит путника, то привязывает его за правую руку к вершине одной сосны, а за левую – к вершине другой. И когда он отпускает сосны, те распрямляются и разрывают путника пополам. Так что по сравнению с ним Перифет милый добряк.

– А результат тот же, – заметила Кора.

– Результат тот же. Но можно убить гуманным способом, а можно – изуверским, – сказал фавн. – Когда-нибудь под настроение я покажу тебе разницу, великая богиня.

– Да перестаньте называть меня богиней! – вспылила Кора. – Это случайное совпадение.

– Слушаемся и подчиняемся, великая богиня, – на всякий случай согласился фавн.

– Мы сегодня увидим этого сгибателя? – спросила Кора.

– Нет, госпожа, – ответила Харикло. – Сегодня вечером мы достигнем нашего дома и я буду спать вместе с моим любимым мужем.

– А оттуда еще далеко до Афин?

– По берегу – три дня хода. Но ты богиня, если хочешь, сможешь долететь.

– Нет, – отрезала Кора. – Я оставила дома крылья.

Спутники поглядели на нее с уже привычным удивлением. Какие еще крылья? Что, богиня без крыльев долететь не может? Но опять же не стали с ней спорить.

– Я пойду до Афин пешком.

– Как тебе угодно, богиня, – сказала Харикло. – Тогда, если тебе не противно, прими наше гостеприимство и проведи ночь в нашем скромном доме.

– В нашей конюшне! – добавил фавн Никос и нагло расхохотался.

– Когда-нибудь я тебя убью, – разъярилась Харикло, но возница, смеясь, отбежал в сторону, отмахиваясь от хозяйки шляпой.

– Спасибо, добрая женщина, – сказала Кора. – Я с удовольствием и благодарностью воспользуюсь твоим приглашением.

Город Коринф, почему-то знакомый Коре из истории Древнего мира, хотя чем именно, она не смогла вспомнить, открылся неожиданно, как только дорога, петлявшая среди каменистых склонов, вырвалась на простор, к морю. Там, на границе бурой, зеленой, желтой, оранжевой осенней земли и лилового моря, лежал сам город: дома, домики и хижины, окруженные виноградниками, оливковыми рощами и огородами. Искренняя радость охватила спутников Коры.

– Вот мы и дома, – сказала госпожа Харикло.

– И снова живые, – поддержал ее старый сатир. Мул, обрадовавшись тому, как близко его стойло, поспешил вниз, и остальным пришлось бежать по бокам повозки, стараясь удержать бурдюки с вином, – обидно же потерять товар в двух шагах от дома.

– Как-то там мой Хирон! – беспокоилась Харикло. – За неделю исхудал, наверное.

– Ну уж он-то нашел себе козочку, которая его и накормит, и согреет, – цинично заметил возница, но Харикло даже не обратила внимания на наглые слова – все ее устремления были впереди, дома, с семьей.

Повозка миновала ворота в городской стене, которая, видно, защищала город от соседских коз, и колеса ее застучали по неровной каменистой мостовой главной улицы. Прохожие издали узнавали госпожу Харикло и кланялись ей, приветствовали ее, с любопытством поглядывая на Кору.

– Как дела? – спрашивали торговцы на маленьком базарчике рядом с деревянным покосившимся храмом. – Живой добралась? Перифет тебя не тронул?

– Нет больше Перифета! – отвечал сатир. – Укокошили Перифета.

– Не может быть!

Но другой купец поддержал сатира.

– Это точно. Только что пролетали две гарпии, вон там, над огородами. Жена спросила: «Чего летите?», а они отвечают: «Там Тесей разбойника Перифета убил. Спешим полакомиться, пока кто-нибудь его труп не украл».

– От гарпий иного не жди, – откликнулся кто-то.

– Что будет, что будет! – закричала неизвестная женщина, торговавшая бусами из разноцветного стекла.

Торговцы принялись убирать товар, да и немногочисленные покупатели не возражали, спешили по домам – кто сообщить семье о событии, кто спрятаться и пересидеть очередную смуту. Ведь если есть разбойник и он всегда живет в лесу и машет своей дубиной, значит, так угодно богам. Лучше покориться и не трогать разбойника, пожилого человека, занятого неблагородным ремеслом, но все же ремеслом! А тут появляется семнадцатилетний мальчишка и убивает его до смерти! А ведь говорят, что после Перифета осталась безутешная наяда и прижитые от лесных тварей дети и внуки… А если боги разберутся и решат, что Тесей не прав, может пострадать и Коринф, хотя бы за то, что его когда-то выстроили слишком близко к месту боя.

Под взволнованные крики торговцев и топот местных жителей повозка госпожи Харикло подъехала к воротам в высокой стене, сложенной из каменных глыб.

Сатир постучал в ворота кнутовищем, но не успел он ударить второй раз, как ворота со скрипом раскрылись, за ними стояла служанка, снабженная копытами и рожками, – явно родственница сатира.

– Госпожа, с приездом! С приездом, отец! – радостно воскликнула она. – А мы вас не ждали. Думали, вы только в темноте приедете, когда Перифет ляжет спать.

– Нет больше Перифета! – сообщил сатир. Повозка въехала во двор. Обычный хозяйственный двор: направо – вход в дом, высокий, но одноэтажный, налево – обширная конюшня.

– Где мой муж? – спросила Харикло. Голос у нее был напряженным, словно она страшно беспокоилась за судьбу мужа. Наверное, муж у нее пожилой, может, старый, подумала Кора. Возможно, он болеет или даже парализован?

Молодая сатирочка поклонилась госпоже и почему-то тупо повторила:

– А мы думали, что вы в темноте приедете, к ужину, когда Перифет заснет.

– Разгружай товар, – приказала Харикло. И тут же обратилась к дочке сатира: – Где он?

Сатирочка страшно смутилась и, не говоря ни слова, показала пальцем в сторону конюшни.

– Простите! – сказала Харикло Коре. – Но вы знаете их нравы. Тут уж ничего не поделаешь.

Она вырвала у сатира кнут и решительно направилась к конюшне.

Остальные заинтересованно двинулись следом, никто их не останавливал. Кора, хоть и понимала, что нетактично вмешиваться в семейные разборки, последовала за ними.

В конюшне было светло – солнечные лучи, проникая сквозь узкие проемы под крышей, освещали стойла, копны сена, в лучах плавали золотистые пылинки.

Колоссального размера всадник что-то делал с коровой, попавшей ему между передних ног; мелькает свет, корова мычит, всадник кричит и хрипит, госпожа Харикло кинулась к нему и лупит плетью… И тут Кора чуть не лишилась чувств от изумления.

Она поняла, что смотрит на очень крупного бородатого рыжего с проседью кентавра – по пояс человека, который ручищами тянет к себе за рога корову, – а дальше виден лошадиный круп, лошадиные ноги, лошадиный хвост и это самое… тоже конское. Кора смотрела на то, как кентавр любит корову… или это называется иным словом… как кентавр покрывает корову?