Кир Булычев - На полпути с обрыва

Кора отчаялась отыскать профессора. Она поднялась чуть ли не до половины горы, до того места, где тропинка раздваивалась и от нее начиналась узкая дорожка к вилле «Радуга».

Ветер налетал шквалами, и сверху было видно, как по морю гуляют два больших смерча, легко касаясь воды тонкими гнучими пальцами.

Дождь было начался, взбил пыль, но тут же прекратился, словно еще не набрал дыхания.

И тут Кора увидела Калнина. Он стоял на тропинке, прижимаясь спиной к коренастой горной сосне, и потому его можно было бы увидеть, только подойдя совсем близко.

– Эдуард Оскарович! – окликнула она профессора.

Профессор обернулся, синим отсветом тучи блеснули очки.

– Кто? Что нужно?

И тут он узнал Кору.

– Как вы меня испугали, – произнес он, потом улыбнулся.

– Я уж боялась, что не найду вас, – сказала Кора.

– Что-нибудь еще случилось?

– Приехал генерал Лей.

– Зачем? – спросил профессор и тут же добавил: – Откуда тебе знать…

– Я говорила с ним, – сказала Кора. – Он сказал, что нас отправляют домой. Но не всех сразу, а по очереди. И первым – Мишу Гофмана.

– Ты уверена?

– Совершенно. Потому что за несколько минут до прилета генерала Рай-Райи и два доктора провели Мишу в административный корпус.

– Может быть, какое-нибудь очередное обследование?

– Вы же слышали, как сегодня полковник отказался от обследований!

– К Гофману они относятся с опаской. Они полагают, что он мог быть специально заслан сюда.

– Чем он вызвал их недоверие?

– Очень просто, – ответил профессор, прижимаясь к стволу гигантского платана, чтобы на него не попали крупные капли начинающегося дождя. – У Гарбуя есть установка, позволяющая видеть то, что происходит по ту сторону… на Земле. Как я понимаю, наблюдатели засекли встречи Гофмана с посторонними людьми.

– А кто там посторонние?

– Все просто, Кора. Например, они знали, что ты и Всеволод приехали туда отдыхать и даже на скалу попали далеко не в первый день и случайно, да и падение инженера было естественным. Они не такие дураки, как тебе кажется.

– А мне это не кажется, – ответила Кора. – Может, они хотят еще что-то узнать у Гофмана?

– Ничего хорошего это нам не сулит.

– Почему?

– Потому что, – сказал профессор, – я не могу понять, с чего они, построив какие-то планы, связанные с Землей, вдруг откажутся от них и обо всем забудут, отправив нас домой.

– Значит, мы им не верим? – спросила Кора.

– Разумеется, не верим.

– И вы здесь кого-то ждете?.. Только вы можете мне не говорить, если не хотите.

– Вряд ли у тебя большой выбор для догадок, – усмехнулся профессор.

– Это сам Гарбуй?

– Ты права, – сказал профессор. – Это сам Гарбуй. Он обещал прийти сюда к часу. Сейчас уже скоро два, а его все нет.

– Может, за ним следят?

– Все может быть. Но лучше бы он не опаздывал.

– Вы его так близко знаете? – удивилась Кора.

– Я его близко знаю, – согласился профессор.

– Может, мне уйти?

– Уходи, девочка, – сказал профессор. – Есть вещи, которых тебе лучше не знать. И я не хочу, чтобы Гарбуй заподозрил неладное.

Кора не стала спорить. Она быстро пошла прочь, надеясь успеть в лагерь до того, как начнется настоящий ливень. Профессору же она оставила халат инженера, который утащила из столовой.

После короткой настороженной паузы, когда ничто не шевелилось – ни листок, ни ветка, ни лепесток, ни насекомое, все замерло, даже волны перестали бежать по морю, хлынул настоящий ливень. Наконец-то!

Кора еле успела выбежать на плац и, за сто шагов промокнув до нитки, спряталась в столовой.

У окна стоял ротмистр Покревский.

– Самое время бегать по грибы, – сказал он.

Кора не ответила, она думала о профессоре, казнила себя за то, что оставила его одного в лесу. Никакой Гарбуй не придет в такую погоду.

– У вас не найдется чего-нибудь пожевать? – спросил ротмистр. Кора вспомнила, что ротмистр был отлучен от обеда за невежливое поведение. Лицо его хранило следы нападения Нинели.

Кора сказала, что у нее нет ничего съестного, и хотела было сходить на кухню, но в дверях стояла одна из злобных медсестер, которым досталось вчера, от них милостей ждать не приходилось. Покревский это тоже понимал. Но тут появилась принцесса. Она подошла к ротмистру и протянула ему кусок хлеба.

Как странно – у них нет общего языка, ротмистр с утра чуть не избил эту красавицу прошлых эпох, а сейчас она сама – ротмистр не стал бы просить у нее – догадалась, что он голоден.

– Не надо, – сказал Покревский, все еще злясь на принцессу.

– Перестаньте, корнет, – сказала Кора.

– Я ротмистр.

– А я думала, что корнеты – это молоденькие и очень обидчивые курсанты.

– Хорошо. – Покревский заставил себя улыбнуться, взял кусок хлеба у принцессы, и она смотрела, как он ест, стараясь не спешить.

– А Миша Гофман не возвращался? – спросила Кора.

– Откуда? – Покревский явно не видел его.

– Его отвели в административный блок.

Ливень хлестал по окнам, и снаружи не было ничего видно – Кора лишь угадывала силуэт джипа генерала Лея, стоявшего у двери в административный блок. Значит, генерал все еще здесь. Что ему там делать? Пережидает ливень? Впрочем, может, и на самом деле пережидает ливень?

И тут Кора увидела, вернее, угадала, как отворилась дверь в административный блок и оттуда выскочил, борясь с дождем и ветром, человек в низко надвинутой фуражке. Он был коренаст и широк – генерал Лей.

За ним выбежал полковник Рай-Райи и вынес зонтик, которым пытался прикрыть генерала, но зонтик тут же поломало и вырвало из руки полковника. И пока он боролся с ним, генерал, придерживая фуражку, влетел в предусмотрительно распахнутую изнутри шофером дверь. Полковник подбежал к машине, но машина уже рванула с места и, обдав без того мокрого полковника грязью из-под колес, помчалась прочь.

Должно было случиться нечто чрезвычайное, чтобы заставить генерала выбежать из дома в такой ливень!

Полковник юркнул обратно в здание. Беззвучно для зрителей хлопнула дверь.

– Все-таки у них очень развито чувство долга, – сказала Нинеля, подходя сзади.

– Что мы знаем! – философски заметил Покревский.

– Я на этом пострадала, – прошептала Нинеля Коре на ухо. – Мы с Райечком только устроились, как ворвался этот солдафон.

Интересно, что она тоже называет Лея солдафоном.

– Ты что-нибудь слышала? – спросила Кора.

– Нет, они сразу меня выгнали, – ответила Нинеля.

– И ты там не видела Мишу Гофмана?

– Нет, мы были в другой комнате.

– Значит, слышала?

– Они что-то делали. Он даже закричал, но потом больше ничего не говорил.

Пришел Журба, он жевал сухарь, видимо, припрятанный.

Выплеснув первую ярость, дождь шел густо, косо, чуть ли не параллельно земле, но не так бешено. И когда от леса появилась фигурка профессора, Кора сразу его увидела.