Николай Васильев - Похищение из сераля [СИ]

— Откуда? Я жил вдалеке от Европы.

— Он служил в составе нашего посольства в Лондоне и влюбился в жену лорда Черчилля…

— Уинстона? — задал глупый вопрос Макс и осекся.

— Нет, его отца. А про Уинстона писали во время англо-бурской войны, как он бежал из плена. Так вот, леди Черчилль променяла его на другого кавалера и Кински с досады женился на графине Элизабет Меттерних. Но снова уехал в Лондон к ногам этой леди и снова вернулся — только жена ему измены, видимо, не простила. Так и живут, даже без детей.

— Благодарю за информацию, фюрстенкнабе.

— Я ведь Ваш должник. Обращайтесь, — осклабился Адольф и направился к группке гонщиков и их дам.

Вопреки бодрому месседжу Максим так и простоял в сторонке до белого танца. Но и здесь его выбрала не роскошная Элизабет, а юркая Агата.

— Я едва вырвалась из объятий чешского медведя, — сообщила она. — На мотоцикле он бог, но в танцах все-таки увалень. Надеюсь, Вы, Макс, меня не разочаруете? Вы ведь танцуете чардаш?

— Думаю, что да, — странно ответил польско-русский бастард и добавил: — Это ведь чардаш Монти?

— Он самый, — блестя глазами, ответила венская дева. — Сочинен три года назад, но теперь у нас танцуют только его. Пойдемте же!

Те, кто видел вариант Монти, знает, что начинается танец весьма медленно, позволяя даме и кавалеру походить друг возле друга и посмотреть испытующе в глаза. Затем поводя плечами, покручивая бедрами, приседая и прихлопывая каблуками они начинают сближаться и вдруг обхватывают друг друга руками (он — за талию, она — за плечи) и делают полуповороты: один, другой, третий… Все это проделали и Агата с Максимом, но тут музыка резко убыстрилась, предлагая предаться неистовству. Агата ухватилась одной рукой за платье, оттянув подол далеко в сторону, а второй сжала кисть Макса и принялась крутиться юлой под его поднятой ввысь рукой. Он же, выпрямив стан, перешел вдруг в дробный чечеточный пляс, выписывая замысловатые петли вокруг Агаты, чем привел ее в совершенный восторг. Обретя синхронность движений, они варьировали и варьировали фигуры чардаша, а в финале она мило присела на его полусогнутое колено, обняв рукой за шею и задорно глядя в глаза. Аплодисментов, впрочем, не воспоследовало, но иные взгляды красноречивее оваций.

— Вы, Максим, доставили мне огромное удовольствие! — сказала княжна Ауэршперг. — Но мне очень захотелось пить. Сопроводите меня назад в банкетный зал.

— По-моему, Вам и посидеть захотелось, — с улыбкой заметил Городецкий.

— И еще поболтать с Вами, — добавила Агата. — Вы, я заметила, много знаете и к тому же обладаете даром слова.

— Как правильно заметила княгиня Кински, — сказал Максим уже сидя подле пьющей лимонад девы, — витийствовать в наш цивилизованный век наловчились многие мужчины. Но многие ли из нас умеют подкреплять слова делами? Вот Александр Коловрат — человек дела: захотел стать чемпионом и стал им. Я уверен, что и в других занятиях он непременно достигнет больших высот.

— Мне он нравится, — признала Агата. — К сожалению, в танцах и галантности он не слишком ловок. В отличие от Вас, Макс.

— Галантные мужчины хороши для введения дев в мир эротических ощущений, но совершенно не годятся в мужья.

— Я пока о мужьях вовсе не думаю! — резко отреагировала фреляйн. — И об эротике тоже. Тем более что меня от нее отвратили произведения Мопассана и Золя. Каким-то затхлым, гнусным мирком был ваш 19 век! Люди века 20-го должны отринуть пошлость и низменные побуждения и обратиться к совершенно новым удовольствиям: полетам на аэропланах, автомобильным пробегам, восхождениям на горные вершины, стремительному плаванью по воде и под водой, путешествиям по самым диким уголкам нашей планеты…

— Выходите замуж за графа Коловрата, и большая часть Ваших мечтаний сбудется в реальности.

— Кто позволит мне, сиятельной рейхсфюрстине, выйти замуж за аристократа менее высокого статуса?

— Вот цена гимну веку двадцатому! Душа рвется ввысь, а на ногах висят гири замшелых предрассудков. Впрочем, испытывать новые удовольствия можно просто в компании друзей и подруг. И для начала я могу предложить Вам, Агата, шедевральную щекотку нервов: прыжок с моста на канате!

— В воду?!

— Нет, до воды мы не долетим, канат удержит. Но кровь в жилах, вероятно, закипит!

— Вы тоже полетите со мной?

— Я прыгну перед Вами, чтобы показать технику полета и продемонстрировать, что бояться нечего. Я уже совершал такие прыжки в Крыму и с высоты куда большей…

Агата еще что-то хотела спросить, но тут в зал вошел Саша и почти взревел:

— Вот вы куда запропастились! А я обегал уже весь ресторан и даже на улицу выходил!

— Александр! — засияла по-новому Агата. — Вы должны нам помочь! Мы с Максом собираемся прыгнуть с моста!

Поскольку Вена расположена в стороне от Дуная и к 1907 году имела лишь один городской железнодорожный мост через него (усиленно охраняемый), было решено ехать через Ридерберг в Тульн, где на второстепенной магистрали стоит вполне симпатичный авто-железнодорожный мост высотой за десять метров. Перед этим прошла, конечно, серьезная подготовка: по указаниям Максима в швейной мастерской к пеньковому корабельному канату были пришиты надежные резиновые тяжи, а к ним — плечевая и тазовая сбруя с необходимыми затяжками. Агата сшила себе симпатичный комбинезон и уговорила принять участие в мероприятии некую подругу. Саша добыл лебедку с червячным тормозом и мешок с песком весом в 80 кг, загрузив их в багажник. Промеж заботами Саша и Максим приезжали через остров Пратер к Дунаю и на его берегу по несколько часов загорали в шортах (Саша сшил себе копию Максовых), а также купались в еще чистых водах реки.

Через несколько дней четверо экстремалов, одетые в летние костюмы для пикника, уселись в Сашин четырехместный автомобиль, преодолели лесистый перевал, спустились к небольшому старинному городку на правом берегу Дуная и подъехали к сторожке охранника у начала фермового стального моста. Саша как наиболее представительный мужчина и авторитетный гонщик сходил на переговоры и минут через пятнадцать вернулся, сдержанно улыбаясь.

— Какова оказалась сумма взятки? — поинтересовался Максим.

— Пять крон и многословные расспросы обо всем на свете.

На середине моста лебедку выгрузили, принайтовали к стальному парапету и навили на нее пеньковый канат. Потом стали определять длину свободного хода каната, наконец обвязали сбруей мешок с песком и сбросили его с парапета. Мешок фактически долетел до воды (макнулся) и резко дернул лебедку, но ее обвязка выдюжила. Саша стал крутить ручку лебедки, стопоря храповиком; через пару минут Макс подхватил мешок, показавшийся над парапетом, и перевалил его на тротуар. Отцепив от мешка обвязку, он тщательно ее осмотрел и остался удовлетворен. После чего снял надоевшие пиджак и галстук и стал прилаживать сбрую на себя.