Николай Васильев - Галактическая одиссея Никиты Бочарова [СИ]

— Партнер в моем лице у тебя есть, — подбодрил друга Никита, — а времени у нас еще предостаточно: молодость-то, слава аллаху, продолжается!

— Твой Аллах видать покруче моих Брамы, Вишну и Кришны будет, — кисловато улыбнулся Борис. — Ты так ловко начал скакать здесь по карьерной лестнице. Мне же надо будет избавляться от рабской психологии…

— Я вообще-то считаюсь беглецом, причем в двух империях, — засмеялся Никита. — Хотя со здешним моим статусом стоит разобраться: меня ведь отсюда похитили коварные аграфы…

— Это что за история? — спросил заинтересованно Борис.

— Я потом ее расскажу, — пообещал Никита, — причем, надеюсь, не только тебе, но и Миле со Светланой. После того как мы их из мэрии вызволим. Только как это ловчее провернуть? Тем более, что второго хамелеонного комбеза у меня нет…

— Я там бывал несколько раз, — сказал Борис. — «Насиловал» Экину на рабочем месте. Но на визит к девушкам времени не было. Так вот я заметил, что охранников в вестибюле порядочно.

— При этом они знают тебя в лицо, — стала брезжить мысль у Никиты.

— Надо бы это как-то использовать для проникновения в мэрию…

В час Х оба «налетчика» прибыли на флаере в центр Думжи и оставили его на общественной стоянке с тыльной стороны мэрии. Далее они двинулись к центральному входу в мэрию, но с разных сторон; при этом Борис Великанов шел вальяжной походкой уверенного в себе мэна, а Никита продвигался в хамелеонном обличье как положено, то есть плавно скользил. В вестибюле два вахтера Борю вдруг схватили:

— Ты-то нам и нужен, мажор! Твоя краля велела тебя задержать, буде ты появишься! Однако вдруг их сильно затрясло (Боря включил на пару секунд электрошоковую защиту, подведенную к верхней рубашке), и «мажор» без проблем передавил одному за другим сонные артерии, предоставив телам упасть кулями на пол. Из двери за вахтой стали выбегать другие охранники, которым под ноги Борис кинул свето-шумовую гранату и ринулся в бега. Никита же сразу после взрыва скользнул по стеночке внутрь (оставив за спиной орущих секъюрити), поднялся в этой же манере на верхний, третий этаж и катнул в коридор первую дымовую гранату. Затем он побежал вниз по лестнице, подкинув на втором этаже такой же гостинец.

Вверху уже раздались панические крики «Пожар! Пожар!» в сопровождении цокота все более многочисленных дамских каблуков. На первом этаже тоже было шумно: большинство сотрудников выбежало из комнат, и все спрашивали друг у друга «Что случилось? Это теракт?». Никита достиг комнаты с названием «Тиба» и тут его чуть не сбил выскочивший оттуда блэк-клерк, на ходу застегивающий брючный ремень. Наконец, Никита вошел в обитель греха, отключив режим хамелеона, и увидел Милу, надевающую пеньюар.

— Никита! Ты?! — воскликнула девушка. — Откуда ты взялся? И что там случилось?

— В здании паника из-за пожара, который организовал я. На самом деле это только дым. Но все бегут на улицу и нам надо бежать. Где Светлана?

— Ой! А Светы здесь нет, она согласилась стать содержанкой у одного важняка. И она уже беременна…

— Не страшно, — махнул рукой Никита. — Но ты знаешь, где она живет?

— Не-ет. Мы с ней с тех пор не виделись, а мобилы у меня нет.

— Важняк этот сейчас в мэрии?

— Он вообще не отсюда. Пришел к кому-то на переговоры и его «улестили», так сказать, нами. А он повадился сюда ходить и все только к Светке. Потом упал перед ней на колени (натурально!) и уговорил: она ведь у нас чересчур чувствительная. Дурочка…

— Значит адреса Светы ты не знаешь… Хреново. Ну, ладно, побежали.

— В одном пеньюаре? И куда?

— В космический корабль. Ты ведь хотела на таком полетать?

— Никитка! Ты — Бог! — закричала Мила и бросилась ему на шею, орошая ее обильными слезами.

Оказавшись в шипе, Мила сплелась в объятии с Борисом, после чего троица решила приступить к освобождению других землян. В Сети, оказывается, были не только адреса лупанариев Думжи, но и голографические изображения населяющих их секс-услужников. Борис и Мила стали тщательно просматривать белокожих путан и жиголо (периодически вскрикивая: вот наша! вроде Наташей зовут… А вот Володька Тиханович, китаист!), Никита же решил подстраховаться и проглядеть фото темнокожих узников: вдруг сутенерам пришло в голову перекрасить кого из наших в угоду арварским «патриотам»? Никого он, впрочем, из землян не обнаружил, но вдруг наткнулся на изображение миниатюрной девочки с настороженным выражением лица, едва ли достигшей десятилетнего возраста!

— Ну, сволочи! — вырвался у него крик души. — Гниды арварские!

— Что там у тебя? — поворотились Мила с Борисом.

— Смотрите сами! Однако на бывших секс-рабов фото девочки большого впечатления не произвело.

— В нашем борделе такие тоже были, — сообщила Мила. — Их туда сдали собственные родители. У бедноты это считается удачным пристраиванием дочери — ведь весь ее заработок до совершеннолетия идет в бюджет семьи.

— Но ей-то каково приходится?! — зарычал Никита. — Ведь эти монструозные негры ее натурально истязают!

— На девочек обычно залипают пожилые арварцы, полуимпотенты, — пояснил Борис. — Хотя бывают и молодые извращенцы…

— Угу, — пробурчал Никита и спросил: — Ну, сколько наших откопали?

— Девятерых, — ответил Борис, — причем в 4-х притонах столицы. Надо бы поискать и в других городах Дуньи…

— Давайте пока этих выдернем, — решил Никита, — а там сориентируемся.

С тремя лупанариями акция прошла гладко, по одному сценарию: густо тонированный под арварца Борис бодро заходил внутрь лупанария (за его спиной скользил Никита) и требовал каталог. Пролистав его от корки до корки (и углядев «наших»), требовал капризным тоном выставить десяток разноцветных. Ему обычно отказывали под предлогом занятости девушек, и он начинал истерить. Откуда-то выныривала пара вышибал, которых тотчас парализовал Никита — заодно с администратором. После этого они с Борисом шли по комнатам, парализовали служащих и посетителей притона, запирали пройденные комнаты (вместе с путанами), находили своих дев и парней и, после короткой сцены радости, шли вместе с ними к флаеру. Оставив бывших рабов в шипе (на попечение Милы), они летели к следующему притону и повторяли акцию. В четвертом лупанарии (где томился только один землянин) их ждала полицейская спецгруппа. Видимо, кто-то в полиции сопоставил однотипные преступления и предвосхитил ход событий. Впрочем, Никиту спецгруппа не приметила и парализовала только Бориса. Никита же рассвирепел и расправился со своими противниками более жестоко, прибавив мощность разрядов (и гарантируя паралич на сутки, а то и более). Парня по имени Антон (так его назвала Мила) Никита помнил едва-едва, зато тот его сразу узнал и долго тряс руку, повторяя: «Я этого не забуду, Никита! Никогда не забуду!». Уже на выходе Никита вспомнил, что именно в этом лупанарии ютится та самая девчонка и спросил о ней Антона.