Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

«Да, у нас всего нехватка. По крайней мере, для подавляющего числа людей»

«Ладно, вернемся к революционерам и мерам борьбы с ними. Знаком вам лично еврейский активист Азеф?»

«Да. Он сейчас в партии эсеров»

«Но является также вашим осведомителем? Под псевдонимом Раскин?»

«Ну… да».

«И много сдал функционеров и акций?»

«Весь состав ЦК партии; акции же по мелочи или задним числом».

«То есть террориста Гершуни сдал не он?»

«Нет. На допросе этого Гершуни описал Качура — рабочий, стрелявший в губернатора Оболенского».

«Так вот, Азеф после Кишиневского погрома стал очень опасен. После Гершуни именно он возглавит боевую организацию партии эсеров, которая совершит ряд громких убийств, в том числе дяди царя, Сергея Александровича».

«Когда?!»

«В феврале 1905 г. Впрочем, теперь даты вряд ли будут иметь значение, да и сами эти факты».

«Что ж, тут надо крепко подумать. Он ведь нам до сих пор вполне регулярно поставлял информацию и получал за это неплохие деньги… Хотя если агент готов совершать теракты, да еще такого значения… Надо его однозначно убирать».

«Не против. Человек этот всем не симпатичен. К сожалению, свято место пусто не бывает. Придет, несомненно, другой, незнаемый».

«Разве вы знаете не всех террористов?»

«Я специально ими не интересовался. Помню, что Плеве убил, вроде бы, студент, но теперь и этого не случится».

«Плеве тоже будет убит? Когда?»

«В августе 1904 г. Но этого, повторяю, не будет. Он подставит вместо себя фон Валя или кого-то другого. Если МВД продолжит политику репрессий»

«А я в списке убитых не фигурирую?»

«Вы фигурируете в списке отставленных. Буквально через 3 месяца, за „провокацию“ забастовки в Одессе. Лишние слова были в письме активистам инициированной Вами Еврейской партии. А также лишние слова в присутствии некоего Гуровича. Знаете такого?»

«Мой сотрудник, один из самых исполнительных…»

«Впрочем, не будет Плеве министром, не будет и Вашей отставки. Особенно если царь согласится назначить на это место Витте. Помочь ему в этом что ли?»

«Каким образом?»

«Да точно таким же, вселившись в его царскую голову… Ладно, еще решу. Пока же Вы усиливаете поддержку новых рабочих союзов и прессуете при каждом удобном случае потерявших совесть предпринимателей. Это важнее борьбы с террористами. Будут люди чувствовать заботу правительства о себе — не будет никакой революции. Примерно так, как заботится о них графиня Панина»

«Софья Владимировна — святая женщина. Правда, вчера около ее Народного дома был инцидент с убийствами, но это обычная уголовщина, все уже пойманы. Хотя и тут она проявила характер»

«Я в курсе. Так что, мы договорились?»

«Далеко не обо всем, но этого пока достаточно. Как мы будем сноситься?»

«Я буду Вас периодически навещать. Ведь звонить по телефону не получится — рук у меня нет»

Покинув МВД, Сергей Андреевич осознал, что день не дошел еще и до середины. Тут он вспомнил о майском убийстве короля Сербии и решил лететь в министерство иностранных дел, к Ламздорфу. Еще изучая план Петербурга, он отметил в памяти основные официальные здания и потому помнил, что это министерство тоже располагалось на Дворцовой площади, как и министерство финансов, только в левом крыле здания Главного штаба.

Кабинет министра располагался без затей, в бельэтаже, рядом с центральной парадной лестницей. Вход в него был устроен через обширную приемную, где по-тихому властвовал секретарь в лице стройного молодца лет двадцати пяти. Впрочем, приемные часы министра уже закончились (был канун обеда) и потому властвовать секретарю временно было не над кем. Но нет: вот внешняя дверь в приемную отворилась, и в нее прошла молодая девушка в белом переднике и кокетливом колпачке, толкая перед собой тележку, заставленную закрытыми судками.

— Замри! — с фривольной строгостью приказал секретарь, подошел к тележке, заглянул в каждый судок («Бомбу он там ищет что ли?» — подивился Карцев), затем встал перед девушкой, поднял пальцами ей подбородок и, глядя прямо в глаза, велел: — Отомри!

Девушка хихикнула и пошла с тележкой к двери в кабинет. Секретарь тотчас шевельнул кистью, чтобы шлепнуть по круглому заду, но девица ловко подставила ладошку, и шлепок пришелся по ней. Она вновь хихикнула и задорно обернулась на секретаря. Тот погрозил ей пальцем и отошел к своему месту за обширным столом.

Сергей Андреич, ощутивший при виде судков немалый аппетит, решил не мудрствовать и пообедать вместе с министром. Потому он скользнул в кабинет вслед за буфетчицей. Ламздорфа он узнал сразу по характерному продолговатому носу и бровям домиком, запечатленным на картине Репина — хоть в этот раз на нем не было парадного мундира, украшенного золотым шитьем. Министр с приязнью посмотрел на девушку, но этим свою любезность и ограничил. Та с поклоном вышла, а Карцев тихой сапой вошел.

Следующие минут сорок оба неспешно наслаждались обедом: хоть и стандартным (суп, лангет, салат и чашечка кофе), но приготовленным с душой. Слава богу, Ланздорф не курил и пил кофе с сахаром, а не с сигаретой. От его мыслей Карцев временно заблокировался, но теперь решил, что можно начать диалог.

«Добрый день, Владимир Николаевич! Вы не ослышались и не сошли с ума, к вашему сознанию временно подселился я. Кто я? Пришелец из будущего, научные достижения которого позволяют осуществлять перенос сознания в прошлые времена и подселение его в мозг любого человека, без каких-либо вредных последствий. Почему я подселился к Вам? С конкретной целью: помешать осуществиться кровавому преступлению в подведомственной Вам стране. Или Сербия России в настоящий политический момент не подведомственна?»

«Кхм… В какой-то мере, но недостаточной. О каком преступлении Вы говорите?»

«29 мая будут убиты король и королева Сербии и ряд их приближенных. Новым королем выберут Петра из прежней династии Карагеоргиевичей. В Европе обвинят Россию в организации этого переворота».

«Ужас. Но эти сведения достоверны?»

«В долгосрочных интересах России это убийство необходимо предотвратить. Оно породит цепь событий, которые через 11 лет приведут к всеобщей европейской войне, которая перерастет в войну Мировую. Наше же государство скатится в итоге к пятилетней Гражданской войне»

«Что за ужасы Вы рассказываете? Как может здравомыслящий человек в это поверить?»

«Не верите, значит? Ну, вот вам картины из истории России и мира за последние 110 лет»

И Карцев стал транслировать Ланздорфу тот же ролик, что показывал Витте. Просмотр министра явно пришиб.

«Значит, империи нашей скоро конец? В каком году, я не понял?»