Роджер Леви - Платформа [litres]

Я не был в этом доме уже давно. Посетил большую вечеринку в честь того дня, когда до особняка наконец-то добрался щит, но с тех пор – ни разу. Щит так и не зашел дальше боковых и задней стен. Пеллонхорк ему не позволял. Только фасад его дома соприкасался с цивилизацией. Задняя часть выходила на дикую местность.

Посадочная площадка располагалась с дикой стороны дома. За ее почерневшим и растрескавшимся крепбетоновым покрытием на несколько сотен метров протянулось подобие сада – сада, где росли волокнистая трава и деревья с изогнутыми в агонии стволами и похожими на резиновые лопаты листьями. Там были подернутые дымком пруды, алые булыжники и осколки опалесцирующего камня, и, хотя щит до сада не доставал, он был укрыт тонкой сетью из паутинной стали, чтобы удержать внутри скворбелок и скучаек, ворлов и ежужелиц, и комараков, которые ползали, бегали и летали в постоянной погоне друг за другом. Из-за сети создавалось впечатление, что сад принадлежит какому-то другому измерению. Визги и крики порой звучали почти по-человечески, и время от времени я по прилете был свидетелем того, как стая животных дерется из-за какой-то добычи.

В этот утренний час площадка была в глубокой тени дома. Пока пилот заходил на посадку, я осмотрел стоявшие под нами машины. Ничего, размерами подобного «Дарвину». Циклолет взбаламутил воздух, и ограждение заколыхалось, а сад за ним расплылся и восстановил свои очертания. Одно из животных покрупнее встало и посмотрело на меня. Из его пасти что-то свисало.

Пеллонхорк встретил меня у двери, небритый и взбудораженный.

– Заходи, – сказал он. – Хочу тебе кое-что показать.

– Это правда нельзя отложить? Я еще не был на Этаже.

– Ничего нельзя отложить, Алеф. – Он уже удалялся. – Я хочу показать тебе, как я думаю.

– У меня к тебе тоже есть несколько вопросов. – Я попытался нагнать его, пойти рядом с ним, но Пеллонхорк шел все быстрее и держался по центру коридоров. Вскоре я понял, что мы направляемся к медицинскому крылу. – Куда мы идем?

Он не ответил. Врачей не было видно. Я начал потеть, и у меня зачесались подмышки.

– Пеллонхорк, мне нужно сообщить Пайреве, где я. – Во рту пересохло, и пришлось облизнуть губы. – Если меня не будет на Этаже, она станет беспокоиться.

– Ты со мной. С чего ей беспокоиться?

Он распахнул дверь и наконец-то подождал меня.

– Вперед, Алеф.

Я не ожидал, что там будет так ярко. Огромное колесо светильников нависало над центральным столом и несколькими толстошинными каталками, укрытыми синей пластиковой пленкой, которая неровно вздувалась и топорщилась. Пол сверкал. Сливаясь со стенами, он плавно загибался вверх. Я начал размышлять о математическом аспекте изгибов. На полу были обустроены блестящие металлические стоки, закрытые мелкой сеткой и тихо свистящие. Я взглянул на мониторию, часть которой узнал. ЭЭГ, ЭКГ. Там были операционные мониторы для дистанционного управления аппаратурой и сама аппаратура с ее ручками, и микроскопами, и тачпадами, и капельницами, и аспираторами, и помпами. Я заметил диспенсеры перчаток (пяти размеров), антисептиков и субстанций, не обозначенных иначе как символами яда или кислоты. Тридцать настенных блоков питания располагались на равном расстоянии, пятью группами по шесть штук. Мотки трубок в стерильных упаковках, хирургический лазер, ультразвуковые дезинфекционные ванны, два больших вакуумных автоклава. Коробки с иглами разной длины и толщины и контейнеры для отходов с надписью «ОБРАЩАТЬСЯ ОСТОРОЖНО». Другие надписи: «НЕ ТРОГАТЬ!», «НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВТОРИЧНО!», «ТОЛЬКО ДЛЯ ОРГАНИЧЕСКИХ ОТХОДОВ!», «ТОЛЬКО ДЛЯ НЕОРГАНИЧЕСКИХ ОТХОДОВ!», «НЕ ПОДАВАТЬ РАЗРЯД, ПОКА НЕ ЗАГОРИТСЯ КРАСНАЯ ЛАМПА!», «СТЕРИЛЬНО – НЕ КОНТАМИНИРОВАТЬ!», «СМЕРТЕЛЬНО…».

– Алеф! Ты меня слушаешь?

– Прости. Да.

– Мне нужно, чтобы ты сосредоточился. Несосредоточенный, ты для меня бесполезен.

Я сосредоточился.

– Я тут проводил кое-какие исследования. Это пока не важно. Важно то, что здесь. – Он указал на дверь в комнату rv . – Заходи.

Я вспотел еще сильнее. В комнате было слишком жарко. Я не хотел знать, что за дверью. Я вспомнил о животном снаружи, о том, что было в его зубах.

– Я…

Я почувствовал, как пол уходит из-под ног, как меня ловят руки, а потом – ничего.

– Выпей.

Голос Пеллонхорка доносился издалека. Не думая, я отпил. Сладко.

– Еще немного.

Я оттолкнул стакан.

– Что это?

– Газировка. Ты потерял сознание, Алеф. Ты хоть завтракал? Я скажу, чтобы принесли.

Я сел, в голове у меня понемногу прояснялось.

– Где мы?

Но я знал, где оказался. Комната была пустой, за исключением двух капсул rv , стоявших бок о бок. Сюда уходил Пеллонхорк в перерывах между пытками и смертью.

– Это комната rv . На случай экстренных ситуаций. Отец предназначал ее для себя с Мадлен.

– Зачем ты сюда приходишь?

Я понял, что сказал слишком много.

– Зачем ты меня сюда привел, я хотел сказать. Ты говорил, что это важно.

Он еще немного на меня посмотрел, а потом сказал:

– Гляди. Я их модифицировал. – У него в руках был джойстик. – Видишь?

Капсулы начали двигаться в унисон, округлые изголовья поднимались, пока они не приняли вертикальное положение. Капсулы медленно развернулись друг к другу. Работа механизмов, с их стержнями, опорами и шарнирами, выдвигающимися из пола, зачаровывала, скольжение и наклон были прекрасны. В конце концов две огромные капсулы застыли, словно два салютующих стража-великана.

В последний раз я видел оборудование для rv так близко на корабле, который перевез нас с Геенны на Пеко, и на мгновение ощутил странную ностальгию.

Это было удивительно. Даже в то мгновение ужаса и незнания память подхватила меня и унесла в прошлое, туда, где кончилась моя невинность. Где я впитал в себя Песнь. Моим образованием после родителей занимался Соламэн, но повзрослел я в одном из этих гигантских герметичных лож, куда можно удалиться от мира, чтобы уснуть, или подумать, или поплавать среди фантазий миллиардов других людей.

Эти две капсулы отличались от стандартных не только способностью вставать вертикально. Большинство других были гладкими, точно коконы, с петлями на одном боку и сделанными из металла. На этих были едва заметные контуры стилизованных бедер и коленей, рук, плеч и ступней. Над плечами верхушки капсул были темными, выполненными в виде шлемов с визорами.

Нет, я ошибался. Это были не просто украшения. Я с ужасом увидел, что визоры были полупрозрачными. И, как полумесяц в ночном небе, за каждым из них проглядывало чье-то лицо.

Рейзер смотрела на ПравдивыйРассказ. Теперь, когда Бейл был на самом деле мертв, история выглядела ничтожной. Уцелев в канализации, он стал казаться бессмертным.