Герман Чижевский - В мареве атолла

Пока его коллеги поднимались по трапу, Кэйл пристальнo смотрел на кальмара. Намек на неясные еще возможности внeзапно забрезжил в его мозгу. Кэйл еще не вполне осознал, чт это за возможности, но несколькими минутами позже он испытал такое облегчение, какое можно было сравнить с чувством быстро найденного решения в ответственной задаче. Он ни кем не поделился своим состоянием глубокого торжества.

- Осторожно! - почти крикнул Марби Кэйл, когда ног Лэроя уже опускалась на палубу.- Осторожно,- уже спокойно повторил он,- не раздавите любознательного гостя.- Уэделлу он сделал такое же предостережение.

Они наклонились, и Лэрой, порывшись в кармане, извлек маленькую газовую зажигалку. Заметался длинный язычок пламени в голубом ореоле, и все присели на корточки.

Вокруг них непроницаемой стеной сгустился мрак, наполненный пением снастей и другими, менее понятными звуками. Со стороны они были бы приняты двести лет назад за пиратов, уточняющих при свете огарка сальной свечи курс своего брига.

- Весьма обычное посещение,- заговорил мистер Кэйл, - весьма обычное в тропиках. Особенно часто избытком любопытства отличаются осьминоги, но, как видите, в данном случае перед нами обыкновенный кальмар. Помнится, мистер Уэнделл, ваш кузен - специалист по головоногим?

- Да, мистер Кэйл,-отозвался Уэнделл, выпрямляясь и поправляя сбившиеся очки с толстыми квадратными стеклами,- мой кузен Бенедикт.

- Много их у него?

- Ему доставляют этих "кожаных фурий" со всего света. Нервные дамы и пожилые джентльмены среди его живых и заспиртованных экспонатов чувствуют себя словно в преддверии ада. Им нельзя не посочувствовать... Они отказываются переступить порог следующего зала, где он хранит свою, кажется уникальную, коллекцию, и с вымученной улыбкой, ссылаясь на занятость, просят проводить их до двери.

- А вы не смогли бы определить принадлежность нашего гостя к тому или иному роду, мистер Уэнделл,- продолжал Марби Кэйл,- или это составляет привилегию специалистов?

- Вы несносны, Марби.

- Мы совершим нашу прогулку по палубе или начнем препираться? - сердито вмешался Лэрой, тоже поднимаясь с колен.

Он брезгливо перевернул одно из обмякших щупалец, присматриваясь к розоватым присоскам в венце черных искривленных когтей.

- Их множество в здешних водах, больших и маленьких. В нашем со щупальцами, я думаю, футов восемь?

Чудовище слабо шевельнулось и подобрало в комок все десять "рук". Кальмар лакированным черным мешком лежал на боку. Лэрой погасил зажигалку, и глаза животного, обращенные к ним, засветились тусклым зеленоватым светом. Странными казались эти глаза. Они не были очень велики, как у большинства кальмаров и осьминогов, и сидели на длинных, плотных, обтекаемых стеблях, чем-то напоминая раздвинутые "рога" стереотрубы.

- Наш гость - обитатель больших глубин,- снова заговорил Марби Кэйл,только там встречаются кальмары и рыбы с отведенными от туловища глазами, иногда похожими на телескопы.

- Вы не думаете о том, чтобы выбросить его за борт? - с неопределенной интонацией спросил Лэрой.

- Ни в коем случае! - запротестовал Кэйл.- Мы сохраним его для кузена Бенедикта. Кто поручится, что это не находка для почтенного джентльмена?

- Его действительно нужно сохранить! - поддержал Кэйла Уэнделл.

- К тому же, полагаю, он не доставит нам много хлопот. Мы постараемся сохранить его живым. Голосуем?

- В трюме "Аргонавта" хватит места,- вставил Уэнделл,- правда, наш уважаемый директор лаборатории мистер Брэдшоу будет весьма огорчен, когда пожалует полюбоваться морскими змеями и вместо них найдет там нашего галантного "полипа"...

- С Брэдшоу как-нибудь уладим,- задумчиво заметил Кэйл,- хотя приличным выкупом могут послужить лишь морские змеи. Только они могут смягчить сердце старого чистоплюя и заодно оправдать наш флирт с чарами Морфея. А Кузена Бенедикта (прозвище внезапно возникло само собой) с почетом водворим на более комфортабельное место, чем жесткие доски палубы. Он у нас молодчина! Жаловатьея, надеюсь, не станет... А кальмар-то странный, Уэнделл. Вы ничего не потеряете и много можете выиграть в научном плане, занявшись им. На вашем месте я не упустил бы такой возможности.

- Вы так полагаете, Марби? - неопределенно отозвался Уэнделл.

- Поверьте, моя интуиция редко меня подводит...

Для начала они поместили кальмара в огромную бочку из под пальмового масла. Им хотелось составить предварительное мнение о милашке Бенедикте и его капризах и только потом выпустить в большой эмалированный бассейн, предназначенный для морских змей. Друзья пожелали кальмару спокойной ночи и поднялись наверх.

Кроме двух вахтенных, все провели ночь в безмятежном сне, убаюканные мерным покачиванием шхуны, стоящей Нa якорях.

Кузен Бенедикт вел себя примерно и не доставлял большиx хлопот своим опекунам. Наутро они нашли его в бочке столь же черным, как и накануне вечером, и распорядились сменить воду.

- Удивительное дело,- заявил за завтраком Холт,- ваш питомец, мистер Кэйл, должно быть, всю жизнь провел среди людей. Рано утром, когда вы все еще спали, я приветствовал его словами: "С добрым утром, сэр! Как вы изволили почивать в вашем будуаре?!" Он выставил из воды оба глаза на стебельках, как какая-нибудь химера из сновидений перепившего черта, и с минуту проницательно изучал меня. На нем такой первосортный глянец!.. Преуморительный тип! Я предложил ему жевательную пастилку с запахом прокисшего торта - нет, он категорически отказался. Он выловил ее в воде и, захватив этак щупальцем, как бы случайно выронил за край бочки... Эй, послушайте, кок, вы не забыли накормить нового приятеля мистера Кэйла? Какого он мнения о вашей стряпне, Грегори? От возмущения он еще не покинул бочку? Я опасаюсь за его желудок. Ведь вы склонны все недоваривать.

- Нет, сэр, не забыл. Наш гость остался доволен, он с аппетитом убрал с десяток жирных селедок слабого посола, вымоченных в воде, и сделал заявку на вторую порцию. Тогда я дал ему свиной окорок, над которым он трудится и по сей час.

- Господи,- вырвалось у Холта,- святой мученик! Постарайтесь не доконать его, мистер Грегори. Воздерживайтесь от копченостей. Ну, с благословения божьего, действуйте.

А в это время в грязной тесноте трюма два приятеля - Рюпи и Клюни, слегка пошатываясь и потому снедаемые житейским нерассуждающим любопытством, топтались у бочки с кальмаром со свечой в руках. Оба молчали, вглядываясь в странные зрачки головоногого. Было что-то в полупризрачной глубине их, в пристальном, направленном на них, казалось, осмысленном взгляде, нечто, что словно завораживало и расслабляло. Слегка поташнивало и немного клонило в сон. Клюни медленно со вкусом зевнул. Рюпи перевел взгляд на спутника. Полуосознанные призрачные бледные образы возникали перед глазами в свете огарка свечи, пугающе надвигались из темноты трюма, дико гримасничая, и, полуоформленные, отступали и расплывались.