Герман Чижевский - Гамадриады подстерегают в саду

Мой друг, с которым мы не виделись около полугода, навестил меня как-то поздним вечером. Пожимая его худую, жилистую руку, я с облегчением подумал о вынужденном перерыве. Он посмотрел на пишущую машинку, откуда топорщились только что заложенные чистые листы.

— Я тебе помешал? — несколько растерялся он.

— Нельзя ли без глупостей? За полгода каких-то три невразумительных письма!..

— Ах, эти мелочи! — со странной горечью бросил он и, сняв плащ, потянулся за сигаретой. Мой друг был высок, на полголовы выше меня, и почти тощ. Казалось, он постарел и лицо его сейчас было задумчивее обычного.

— Что-нибудь случилось? — спросил я, отыскивая глазами спички.

Он тронул кончиками пальцев свое лицо, будто проверяя его худобу, потом нервно повернулся ко мне и неожиданно заговорил, словно продолжал начатую тему:

— Она скончалась позавчера, при полном сознании…

Мелкий осенний дождь монотонно стучал в стекла, рассыпая серебристую пыль.

— Вдохновляющее вступление, нечего сказать, — заметил я. — Несчастный случай?

— И да и нет…

— Не понимаю.

— Поясню, — проговорил он, устраиваясь в кресле. — Она работала со змеями. Все попытки спасти оказались тщетными.

Низкая настольная лампа бросала желтые отсветы на склоненную голову, на светлые прямые волосы. Лоб прорезали глубокие морщины, под глазами обозначились припухлости, губы были плотно сжаты. Большие карие глаза выжидательно остановились на моем лице. Взгляды наши встретились.

— Единственный случай?

— Не в том дело, — будто нехотя отозвался он. Глаза его потемнели. — Мы, герпетологи, смотрим на эти вещи иначе. Ты вряд ли это поймешь… Конечно, случается и непоправимое, но редко и лишь по нашей собственной неосторожности. Для нас, горстки сотрудников серпентария, и для Ирины Павловны офидии, змеи это сокровенный мир тайн, тайн и известного риска. Молниеносное, холодное и немного болезненное в первый миг прикосновение смерти. Не больнее укуса пчелы… В Бразилии за год насчитывают две тысячи жертв, а в Индии еще недавно ежегодно умирало около двадцати тысяч человек! Только один грамм высушенного яда кобры смертелен для ста семидесяти человек… А видел бы ты их танцы… Ты не был в змеином питомнике?

— Я как-то не воспитал в себе вкуса к чрезмерно острым ощущениям, обронил я, — это вы испытываете потребность в игре со смертью.

— Ирине Павловне Баталиной, может быть, только возраст, — а ей было около сорока — не позволял признаться в романтической привязанности к нашему питомнику.

— Ты хочешь сказать, к змеям? — поправил я.

— Ты можешь называть это, как тебе больше нравится. Но она сталкивалась с ними почти каждый день, что называется, лицом к лицу и не с одной, а со многими в течение пятнадцати лет.

— Что же это за змеиный курорт, где гадюки и кобры обольщают женщин?

— Серпентарий, о котором идет речь, находится в песках, в искусственном оазисе, но я пока не буду указывать его точного расположения.

— Почему такая таинственность? — удивился я.

— Мы не любим, когда нас отвлекают ради простого любопытства. К тому же там собраны самые ядовитые змеи мира: бушмейстеры из Южной Америки, черные гадюки из Австралии, королевские кобры из Индии. Их там много… Есть виды исключительно ценные для исследователей. В нашем оазисе они живут в обстановке, наиболее близкой к их природной среде. В жарком климате Средней Азии их жизненный тонус и ядовитость настолько высоки, что мы не можем гарантировать безопасности посетителям. Тебе я могу даже сказать, что, несмотря на нашу изобретательность, отдельным особям удается иной раз каким-то путем вырваться на свободу и поселиться поблизости. Наш филиал института вакцин и сывороток ведет сложные изыскания противоядий. Бразильский серпентарий в Сан-Паулу — Бутантан стал лишь прообразом для постройки нашего. Мы стремимся практически помочь населению тропических стран…

— Я хочу знать подробности, — потребовал я, усаживаясь в кресло напротив. — Человек и змея — всегда волнующее сочетание, но когда в такой ситуации женщина — это настораживает.

— Да, пожалуй. Если я расскажу, это поможет мне самому разобраться… стечение обстоятельств или моя собственная трусость привели к трагическому концу.

Я промолчал, ожидая рассказа.

— Как я говорил тебе, змей у нас очень много. Через каждые две недели мы должны «доить» наших питомцев, но из-за их многочисленности персоналу серпентария приходится заниматься этим каждый день. Что и говорить, когда рабочий день подходил к концу и все заканчивалось благополучно, мы воздавали хвалу собственной аккуратности и спешили в цокольный этаж принять холодный душ.

Взгляд моего друга задержался на косых полосах дождя в окне.

— Расскажу тебе об Ирине Павловне и гамадриадах, — начал он и смолк. Некоторое время он сидел подавленный, словно стараясь унять внутреннюю борьбу, два или три раза машинально коснулся рукой волос и за весь вечер только раз изменил позу, когда прикуривал от моей спички. Я услышал историю, будничные элементы которой переплелись со странными для меня подробностями. Необычайность их усиливалась оттого, что фоном повествования служили змеи…

Как наяву вижу высокую стройную женщину с серьезными серыми глазами. Ей были свойственны быстрые, точные, но не порывистые движения и спокойный тон голоса. Ирина Павловна Баталина заведовала серпентарием и в шутку называла своих сотрудников, в основном молодежь, заклинателями кренделей и погремушек, намекая на очковых и гремучих змей, или «резвыми ипохондриками» — странная женская причуда. «Кто выстоял в поединке — вы или масса-сауга?» — бывало приветливо спрашивала она мимоходом кого-нибудь и, выслушав и молча кивнув, спешила дальше по узкому светлому коридору. Но после такого, казалось бы, малозначащего разговора мы засиживались в лаборатории часто до поздней ночи…

Змеи обитали за цементной стеной, проволочной сеткой и глубоким рвом, наполненным водой, среди персиковых деревьев большого солнечного сада. Туда можно было попасть лишь по откидному мостику. В царстве змей тут и там высились земляные полушария с четырьмя накрест расположенными входами.

Нам стало известно, что в микробиологическом институте имени Хавкина в Бомбее что-то не ладится с моновалентной сывороткой от яда одной из опаснейших змей Индии — гамадриада. Обычно змеи при встрече с человеком стремятся скрыться. Только те, которых мы сами ставим в безвыходное положение, нападают. Но гамадриады часто беспричинно преследуют людей. А сила их яда поистине ужасна! Известны случаи, когда смерть наступала уже через двадцать минут.