Генри Каттнер - Мы истребляем людей (сборник, том 2)

— Но, доктор, так и было! Подождите. Это еще вам приснится нынче ночью.

Краффт тихо засмеялся.

— Я не удивлюсь, Питер, если после нашей занимательной беседы так и случится. Но ни ты, ни я не будем теми, кто это придумал!

— Они создали эту теорию и применили ее на практике, — упрямо сказал Оуэн, глядя вверх, словно рассчитывая увидеть корпус парящего корабля. — Они из будущего?

— Возможно, обитатели самого паравремени, — предположил Краффт снисходительным тоном. — Возможно, они существуют только в абсолютном времени, как глубоководные создания. Можно только представить, что давление обычного времени раздавит их, как давление в глубинах океана раздавит человека. Кроме того, сжатие должно происходить вне времени — их сожмет во времени до однодневного существования. — Краффт засмеялся. — Возможно, вот что такое поденки, Питер, — путешественники во времени, вся жизнь которых сжата в один день!

— Если мою жизнь не раздавит, — сказал Оуэн, — мне надо вернуться во время до десяти часов и предотвратить кражу. Мне очень нужно сделать это, доктор!

— Мой мальчик, это у тебя не получиться, — решительно заявил Краффт. — Даже если маленькие голубые часы и есть якорь корабля времени, как ты говоришь. Будь я на твоем месте, то попытался бы воспользоваться ситуацией наилучшим возможным образом, например, не дать Эдмунду обнаружить то, чего ты не можешь предотвратить. Таково было бы мое решение этой крайне занимательной гипотетической проблемы. — Доктор с трудом встал. — А теперь, мой мальчик, мне надо спуститься и забрать Макси.

— Макси больше нет.

— Ах! Ну, мы посмотрим. Завтра мы, возможно, узнаем, что ограбление тоже было частью твоего чрезвычайно любопытного сна.

— А кипарис! — воскликнул Оуэн. — Это единственное доказательство, которое у меня осталось, но, по крайней мере, оно принесло свои плоды. Вы сами это видели!

— Да, Питер, мой мальчик, я это видел. Поздравляю с тем, что ты столкнулся с очень интересным вещим сном. И это не может быть ничем иным. Ты устал, мой мальчик. И перевозбужден. Так что, я рекомендую тебе — да, да, ты угадал, Питер, — допить пиво и лечь в постель.

— Я уже устал ложиться в постель! — отчаянно сказал Оуэн. — Кроме того, я могу проснуться вчера. Путешественники во времени могут поймать меня. Может быть, они как раз ловят рыбу на ужин.

— Допивай пиво, — невозмутимо сказал Краффт. — Благодарю, что рассказал мне, где найти Макси.

— Если его там нет, — цепляясь за соломинку, спросил Оуэн, — то вы мне поверите? Если узнаете, что грабители действительно ворвались в дом, вы поверите?

— Но Питер, ты говоришь об уже свершившемся факте. Если это вообще случилось, то еще до десяти часов вечера. Именно так. Только вот причем тут путешествия во времени? Если ты говоришь, что был внизу и видел разбитое окно, я верю в это. Но для того, чтобы это узнать, не нужны магические часы. Ты должен был рассказать обо всем дяде, а не сидеть со мной, беседуя о странных вещах. Нет, нет, ты перевозбужден, Питер. Мне нужно идти. Мне действительно нужно идти.

Доктор Краффт повернулся к выходу.

Вздохнув, Оуэн взял часы. Ему не хотелось этого делать, но выбора не было. Добрый старик обнаружит обчищенный сейф и вызовет дядю Эдмунда и полицию, а ярость дяди Эдмунда не знает границ.

— Спокойной ночи, доктор Краффт, — спокойно сказал Оуэн и повернул стрелки часов назад.

Позже Питер все-таки лег в кровать. Со временем он заснул, а его голова кипела от бесполезных планов и мыслей, таких мудреных, что они не поддавались описанию. И приснился ему странный сон.

Летающее блюдце плавало на поверхности непонятно выглядящего океана, где волны необъяснимо походили на минуты, хотя как Оуэну удалось определить такую схожесть, он и сам не понял. На борту блюдца находились трое путешественников во времени, которых звали Прищур, Зевок и Кивок, и все они страдали от морской болезни.

Периодически они с трудом добирались до якорной цепи и вяло пытались вытащить ее. Цепь продолжала болтаться и дико извиваться.

Кроме очевидного факта, что все трое членов экипажа непрерывно сворачивались и разворачивались, как гастроподы, внешность путешественников во времени было невозможно описать.

На следующее утро — так сказать — Оуэн проснулся с гораздо более ясной головой, но ощущение скорой гибели, висевшее над ним, заставило его чувствовать себя, как кипарис. Было очень рано. Свежий рассветный морской ветерок, пахнущий солью с ароматом шалфея, приправленного лимоном, веял с холмов неподалеку, наполняя комнату сложной смесью запахов.

Оуэн сел на кровати и задумался.

— Гибель? — вопросительно пробормотал он себе под нос. — Почему?

И ответ тут же пришел к нему. Путешественники во времени, тянущие цепь, к которой прикреплен якорь. Оуэн быстро схватил голубые часы и также быстро их отпустил, боясь, что его в мгновение ока унесет через потолок в паравремя.

— Это, конечно, не совсем так, — принялся убеждать он себя. — На самом деле они не страдают от морской болезни. Мы приукрашиваем свои сны в соответствии с личными предрассудками. Я, наверное, беспокоился о том, что якорь проскальзывает каждый раз, когда я отматываю время. Но разве я могу быть уверен, что они не поднимают якорь? Эти часы совсем не подарок. В лучшем случае — одолжение, и его могут забрать в любую минуту.

В этом и состояло чувство грозящей гибели. Оуэн мог потерять часы в любое время. А он стал зависеть от них. Ни одно человеческое учреждение не могло распутать отвратительную неразбериху с «Леди Пантагрюэль», дядей Эдмундом, начальником Иганом и Клэр. Даже с часами Оуэн не знал, как можно добиться этого.

— Ох! — внезапно воскликнул Питер и сел еще прямее.

Конечно, он мог кое-чего добиться. Даже всего, если будет действовать быстро и думать головой. И ему придется действовать быстро, потому что Прищур, Зевок и Кивок могли решить поднять якорь и отправиться домой прежде, чем Оуэн справится со своей задачей.

В конце концов, доктор Краффт дал подсказку. Оуэн не мог предотвратить кражу, но целью было помешать грабителям, а если дядя Эдмунд не узнает об ограблении до того, как, к удовлетворению Оуэна, продаст «Леди Пантагрюэль» Клэр, тогда будет достигнут тот же результат.

Оуэн возбужденно поморгал в сером воздухе раннего утра. Вскоре он спустится к завтраку. Затем дядя Эдмунд, — если время не изменилось больше, чем казалось, — начнет намекать, что предложение Клэр может быть принято. Тогда наступит время нападения, пока настроение дяди Эдмунда остается относительно хорошим.

Каким-то образом Оуэну придется держать ограбление в тайне. Каким-то образом ему нужно будет заставлять молчать доктора Краффта всякий раз, когда тот близко подойдет к тому, чтобы вспомнить, что оставил Макси в библиотеке. Надо будет не пускать в дом начальника Игана и во что бы то ни стало привести Клэр.