Борис Руденко - Торнадо

— Ой, Вадик, мне так спать хочется.

Он покорно лег на свою кровать. На душе вновь сделалось тускло. Спать не хотелось совершенно. Поворочавшись с полчаса под тихое, мерное дыхание действительно быстро заснувшей Ольги, он встал, собрал одежду в ком и, плотно притворив за собой дверь, вышел в прихожую одеваться.

Набережная, яркое освещение которой в разгар курортного сезона выключалось лишь с наступлением утра, была темна. Городские власти не желали тратиться на электроэнергию ради жалких остатков отдыхающих. Лунного света, однако, вполне хватало, чтобы различать путь. Вадим неторопливо шел по асфальтовой дорожке рядом с гранитным парапетом, приближаясь к молу. Столб Торнадо в ночной темноте светился переменчивым, мерцающим свечением, которое начиналось примерно в двухстах метрах над поверхностью моря и плавно достигало максимума у самой воронки. Смерч казался гигантским призраком, сошедшим на землю из иных миров, и эта мысль заставила Вадима зябко поежиться, хотя погода стояла теплая. Он немного потоптался у ограды. Нетронутая ветром поверхность моря черным зеркалом застыла в ожидании осенних штормов. И даже у основания Торнадо вода оставалась неподвижной — просто странная концентрическая впадина на водной глади без всплесков и ряби. Вадим вдруг понял, что там, под поверхностью, свечение не исчезало, оно странно менялось, приобретая сферическую форму. Возможно, обман зрения или вовсе игра воображения, но Вадима охватило любопытство.

Он огляделся по сторонам: набережная оставалась пустынной. Тогда он взялся за прутья, перемахнул через изгородь на запретную для праздных курортников территорию и зашагал по молу, уходящему в море почти на полсотни метров. Остановившись на краю, принялся внимательно вглядываться. Нет, ему не показалось. Водяная воронка действительно уходила в какую-то туманную сферу — тусклую, но вполне различимую под метровым слоем воды. В описаниях феномена Вадим ни о чем таком не читал. Может быть, разглядеть ее прежде не позволял дневной свет или постоянное волнение? Вряд ли. Насколько Вадим знал, исследователи Торнадо разве что на вкус его не пробовали. Значит, он увидел это первым? Он иронически усмехнулся, представив себе газетные заголовки: «Открытие журналиста Вадима Байкалова». Нет, научных лавров ему, пожалуй, не стяжать. Хотя интересно, что бы это могло значить?

Вадим уже собирался обратно, когда по асфальту завизжала резина автомобильных покрышек, а ослепительный свет галогеновых фар проломил в темноте тоннель от ворот по молу и далее едва не до горизонта. Вадим заметался в круге света, словно огромный ночной мотыль, и чуть не свалился в воду. Пока что он оставался незамеченным: приехавшие возились с замком и воротами, но надолго они не задержатся. Вадиму вовсе не улыбалась перспектива оказаться застигнутым в запретной зоне и провести остаток ночи в местном околотке — отчего-то у него не было ни малейшего сомнения, что приехала именно милиция. Поэтому он спустился по скользким ступенькам на нижний ярус мола, а потом перебрался на узкий карниз, опоясывающий мол с обеих сторон, и замер, вцепившись в петлю арматуры, выступающую из бетона.

Услышав приближающиеся шаги нескольких человек, осторожно выглянул. Он отчетливо видел все происходящее в свете фар, сам оставаясь незамеченным в тени бетонного выступа. По молу шли трое. Первый тащил какой-то плоский прямоугольник, похожий на пляжный топчан. Двое других несли длинный сверток. Дыхание Вадима пресеклось, сердце стукнуло и надолго замерло: очертания предмета, его безвольные изломы столь характерны и очевидны, что не оставляли никаких сомнений: несли человека или то, что совсем недавно было человеком.

Первый спустился к воде и принялся укладывать на воду прямоугольник, оказавшийся надувным матрасом. Двое остальных со своей ношей, пыхтя, спустились следом.

— Давай, клади, — услышал Вадим. — Осторожней, блин, упустишь!

— Да ладно, он и так доплывет, — огрызнулся кто-то.

— Тебе же объясняли, недоумку, что если утонет, то в пасть может и не угодить. Тебе надо, чтобы менты завтра жмурика обратно вытащили?

— Ладно, кончай меня грузить, все понятно...

Кряхтение вперемежку с матерком и тихий всплеск. Вадим увидел, как надувной плотик с мертвецом отчалил от мола и, понемногу набирая ход, поплыл точно к основанию смерча. Те трое, наверху, как и Вадим, напряженно следили за происходящим. Последние двадцать метров до воронки матрас плыл со скоростью бегущего человека, а потом, перед самым входом в воронку, матрас со своим грузом словно сплюснулся, размазался в блин тысячетонным прессом и исчез. Сфера под водой на то же короткое мгновение сделалась чуть ярче, а потом все успокоилось.

— Схавала! — с восхищением сказали наверху. — Как нечего делать. Сколько уже дубарей ей скормили — а каждый раз смотрю словно по новой.

— Да ты сам у Ахмеда шашлыки глотаешь не хуже.

— Ладно, пошли, а то сейчас мусорки приедут. Ворота запереть не забудь...

Голоса отдалились и затихли. Снова загремело железо, мягко рыкнули моторы, свет фар сместился и исчез.

— Мусорки приедут... — без выражения повторил Вадим, выбираясь на мол.

Мусора на их языке — милиционеры. Но они сказали не мусоркИ, а мУсорки. Впрочем, вникать в особенности местного диалекта нет времени. Вадим очень торопился и все равно опоздал. Он был на полпути к воротам, когда снова зарычали мощные моторы и на площадке перед воротами один за другим остановились четыре мусоровоза. Речь все-таки шла не о милиции... Вадим снова сполз с мола на карниз в ожидании дальнейших событий.

Если предыдущие посетители запретной зоны не слишком скрывались, то эти вообще вели себя как хозяева. Моторы грузовиков ревели на всю округу. Перекрикивая их, водители аргументированно спорили о том, кому разгружаться первым.

Ворота распахнулись, и споры утихли. Плюясь вонючим выхлопом, первый мусоровоз задом влез на мол и осторожно пополз к морю. Вадим услышал, как загудел привод опрокидывающего механизма, потом раздался грохот высыпаемого мусора. Сейчас оконечность мола закрывала от Вадима основание Торнадо, и он, оскальзываясь и рискуя ежеминутно сорваться, пополз по карнизу на прежнее место. Здесь изрядно воняло: немалая часть городского дерьма осталась на нижней площадке мола, но то, что он увидел, поразило его еще больше. Озаренные лунным светом плавающие отбросы аккуратным потоком плыли к воронке, но те, что были тяжелее воды, тоже находились в движении, формируясь в подводную колонну, которая, словно гусеница или червь, начала медленное перемещение в сторону Торнадо. Света габаритных огней мусоровоза не хватало на то, чтобы разглядеть происходящее у самой воронки, однако по увеличению свечения подводной сферы было очевидно, что «пасть» интенсивно поглощала поступающую материю.