Генри Каттнер - Лучшее. Том 1. Робот-зазнайка

Ни сами рисунки, ни подписи к ним по отдельности не могли бы объяснить эффекта карикатур Фессье. Рисунки же в сочетании с комментариями получались уморительно смешными. Он приобрел новое видение и нашел новый способ выразить его как в изображении, так и в подписи. Оно было, разумеется, подражательным, но результатом стал оригинальный сплав, авторство которого принадлежало Фессье. Людей заставляло смеяться не мировосприятие Тристрама Шэнди, а смешение взглядов Шэнди и Фессье, выраженное в своеобразном, будто подсмотренном в кривом зеркале рисунке. У юмора есть свои законы. Источник нашел себе новый выход, а Фессье открыл верный способ подачи своих мыслей и черпал в нем созидательную энергию.

Шесть месяцев спустя Фессье давал вечеринку. На следующий день они со Сью должны были пожениться, и это требовалось отметить. Его квартирка была недостаточно просторна, поэтому они воспользовались гостеприимством Пончика, и через два часа все приглашенные уже были изрядно навеселе. Фессье очутился в обществе химика с безумными глазами, сотрудника «Кук кемикалс инкорпорейтед».

— Универсальный растворитель, — вещал химик, которого звали Макинтайр. — Растворяет все. Все без толку… Без толку.

Фессье, примостив стакан виски с содовой и льдом на колене, попытался изобразить умное лицо.

— Почему?

— Непрактично. Думать о его использовании — не мое дело. Пропихивают этот новый удалитель запахов, изобретение Кейстера. Рекламируют его усиленно. Не хотят выпускать ничего нового, чтобы не составлять конкуренции. Сказали, надо подождать. Не везет мне. Впрочем, я его запатентовал. То есть компания запатентовала. Универсальный растворитель.

— Он растворяет все на свете? — поинтересовался Фессье.

— С ума сошли? — поразился Макинтайр, — В чем вы будете хранить такой растворитель? Я сказал: универсальный растворитель для некоторых материалов. Чисто, быстро, аккуратно. Масса применений. Наливаете его, пшик! — и готово.

— Не верю, — сказал Фессье.

В конце концов они очутились в лаборатории Макинтайра на фабрике Кука на Лонг-Айленде. Возможно, Фессье не ушел бы с вечеринки, если бы какой-то приглашенный киноактеришка не начал нахально приударять за Сью. Фессье решил, что Сью еще пожалеет, когда обнаружит его, Фессье, мертвым, и на нетвердых ногах отправился на Лонг— Айленд вместе с неугомонным химиком. Однако там они столкнулись с одним затруднением. В лаборатории имелся растворитель Макинтайра, равно как и множество других веществ, но ни капли спиртного. Следующий логический шаг был очевиден. Фессье забыл о вечеринке и, словно хорошо обученный почтовый голубь, направился к себе в квартиру в сопровождении все того же Макинтайра.

— Универсальный растворитель — для некоторых материалов, по крайней мере, — не унимался Макинтайр, который уже успел испортить Фессье кофейный столик, пролив на него магическую жидкость. — Вот, видишь? Разъело.

— Но на металл не подействовало.

— С ума сошел? Абсолютно универсального растворителя не существует. В чем ты будешь его хранить?

— В чем-нибудь абсолютно нерастворимом? — предположил Фессье,

— Все без толку. Не везет мне.

— Полгода назад я тоже был совершенным неудачником. Все, что надо было сделать, — поменять имя на Аладдин. Почему бы тебе не назвать свое зелье «Микстура Аладдина»?

— Дурацкая идея, — с отвращением отозвался Макинтайр. — Совершенно дурацкая.

Он поднялся и принялся бродить по комнате, то и дело расплескивая свой универсальный растворитель.

Фессье, одолеваемый острой жалостью к самому себе, испытывал потребность поговорить. Он рассказал Макинтайру о человеке-мандрагоре. Химик отнесся к рассказу не просто скептически, а безразлично.

— Я сказал только, что это универсальный растворитель для некоторых вещей! — пояснил он. — И для силикона тоже. Видишь? Пшик!

— Но…

— Разъело. Ой. Наверное, это окно было тебе нужно. Держи меня!

Фессье возился с дверцами шкафчика, но Макинтайр ухитрился самостоятельно удержать равновесие. Прозрачная глыба была извлечена на свет божий и водружена на попорченный кофейный столик.

— Давай же, убеди эту дубину! — уговаривал Фессье. — Просыпайся, приятель.

Ничего не произошло. Сэм с отвращением опустошил еще один стакан. Некоторое время спустя он с удивлением обнаружил, что сидит в другом углу комнаты, не вполне в ясном сознании, и наблюдает за тем, как Макинтайр разглядывает прозрачную глыбу.

Химик плеснул на нее своим универсальным растворителем.

Фессье внезапно протрезвел. Он вскочил, пошатнулся, сориентировался, бросился к гостю и с силой отпихнул его. Макинтайр плюхнулся на диван с опустевшим флаконом в руке; вид у него был удивленный.

— Я не хотел, — ошеломленно повторял он.

— Нет, — хриплым голосом проговорил Фессье. — Нет… Нет!

Прозрачное вещество вокруг человечка таяло. Растворитель стремительно разъедал его, подбираясь к корявой, похожей на маленький корешок фигурке, которая неподвижно стояла внутри глыбы. Впрочем, это больше не была глыба. Она превратилась в изъеденный, неправильной формы камень, все уменьшающийся и уменьшающийся в размерах.

А потом он снова начал расти.

Одна сияющая грань за другой, кристалл нарастал вокруг человечка. Это не заняло много времени. Мерцающее сияние вспыхнуло и померкло, и на кофейном столике вновь стояла прозрачная глыба в ее первозданном виде, без каких-либо видимых изменений, с маленькой фигуркой, похожей на корень мандрагоры, внутри.

На крошечном сморщенном личике была… ярость. Жгучая ярость, малиновым огнем полыхнувшая в глазках-бусинках. Испепеляющий взгляд переместился с потрясенного Макинтайра на Фессье, затем обратно на Макинтайра. Ярость вспыхнула и померкла. Маленькие глазки потускнели, похожее на корень мандрагоры тельце, на миг, казалось, затрепетавшее пугающей жизнью, обмякло.

В разум Фессье вяло просочилась мысль сверхиГланна.

— Не вышло, — была эта мысль, — Опять не вышло. Когда снова настанет час, надо действовать быстрее. Если меня не уничтожить очень быстро, прежде чем я успею приспособиться, уничтожить меня невозможно.

Следом за ней появилась еще одна мысль, медленнее и спокойнее предыдущей:

— Позволяю тебе забыть об этом. Ты подвел меня, но я дарую тебе забвение.

Петроний рассказывает о Сивилле, которую держали в стеклянной бутылке. Она была очень-очень стара. Когда школяры собирались вокруг и стучали по бутылке, они задавали вопрос: «Сивилла, чего ты хочешь?» И Сивилла отвечала: «Умереть».

СверхиГланн не оправдал ожиданий своих создателей. ИГланны наделили его неуязвимостью и приспособляемостью, какой только могли, но иГланны не принадлежали к виду homo sapiens. Им не под силу было дать ему способности, какими не обладали они сами. Они могли лишь усилить таланты собственной расы. Они не обладали воображением. Не обладали творческим мышлением. Возможно, они вымерли потому, что подсознательно не хотели найти способ выжить. Никто и никогда не узнает этого наверняка.