Эвре Рихтер-Фрих - Бессмертные карлики [litres]

– Я сказал ему, что уже нанялся, чтобы самому быть убитым и что он поэтому должен обратиться к кому-нибудь другому. Он был очень разочарован… Да, я, впрочем, пришел, чтобы выслушать ваши приказания.

– Приходилось ли тебе когда-нибудь раньше занимать должность слуги?

– Я был кельнером в гостинице на морских купаниях в Гальвестоне и поваром на судне, совершавшем рейсы между Сан-Педро и Гонолулу. Кроме того, я выполнял разнообразные обязанности: цирюльника, ковбоя, актера, чистильщика сапог, портового носильщика и агента Бермудской миссии.

– То есть контрабандистские?

– Вы правы. Я получил разностороннее образование… Моя жена всегда говорила мне…

– Как, ты женат?

– Бесконечное число раз, сеньор. И, смею сказать, я всегда был хорошим мужем. Но когда это продолжается слишком долго, то становится не очень-то забавно. Это портит хорошее расположение духа. Я продал мою последнюю жену…

– Как, как ты сказал?

– За сто долларов, сеньор. Это недорого. Нелли не была так уж плоха. Немного жирна и болтлива, но прилежна, как муравей. Она получила хорошего мужа. Он был водолазом, и бедняге не очень-то долго оставалось жить на свете, чтобы наслаждаться земным счастьем… Тогда-то я занялся боксом. Это жестокая профессия. Теперь я как раз должен был встретиться с черным Антонио, но…

– С черным Антонио, – кто это?

– Это самый проклятый разбойник, я должен был встретиться с ним здесь, в Лиме. Его прозвали у нас «Ужас Перу».

– Разве он не негр?

– Метис, но с черною кожей и черной душой. О нем идет дурная слава, говорят, что он охотнее пускает в дело нож, чем кулаки, и что могущественные сеньоры обращаются к нему, когда революция стоит у дверей и кто-нибудь должен исчезнуть с лица земли. Теперь в Перу, к сожалению, все спокойно, и он занялся боксом. Он бьет жестоко и знает до тонкости технику…

Последние слова Кида Карсона прошли мимо ушей Фиэльда. Он размышлял, где это он слыхал о черном Антонио. Вдруг он вспомнил сообщение Паквая о смерти Сен-Клэра и последний возглас старика: «Инес, берегись черного Антонио!..»

Эти предостерегающие слова умирающего не относились ли к тому самому метису, которым был теперь так занят болтливый язык Карсона?..

Он прервал поток словоизлияний негра, дал ему несколько приказаний, закурил сигару и отправился в город.

Медленно расхаживая по Пасео, запруженному людьми, он начал мысленно распределять все происшествия последних дней.

Он попал в настоящее осиное гнездо. Судьба чудесным образом избрала его опекуном Инес Сен-Клэр, и это, казалось, готовило ему и много затруднений, и разъяснение загадочных приключений профессора Сен-Клэра в Андах. В первый раз в своей жизни он испытывал некоторое колебание, какое же решение следует принять в подобных обстоятельствах.

– Я, кажется, начинаю стареть, – пробормотал он, заметив свою нерешительность.

Ему предстоял выбор: отправиться в экспедицию или же остаться в Лиме и заняться делами Инес. Последнее было, на его взгляд, совсем не шуткою, так как он догадывался, что фирма «Мартинец и Кº» могла в известных случаях сделаться столь же опасной, как и пожиратели людей на реке Амазонке. Но если он останется здесь, то ему придется потерять много времени. Впрочем, он мог, конечно, довериться Ла Фуэнте. Но с этим честным до мозга костей идеалистом можно нажить много неприятностей и даже опасностей. Он не был также совсем уверен, что завещание Сен-Клэра могло доказать виновность известного юриста, даже если бы точный список недвижимости и ценных бумаг причинил дону Хозе несколько бессонных ночей, так как в противном случае он, наверное, не позаботился бы об исчезновении завещания… И если он теперь предпримет поиски исчезнувшей девушки, то на это придется потратить много времени. Паквай находился, вероятно, на пути в Иквитос и мог быть уже там, если он последовал их уговору и поехал по железной дороге из Буэнос-Айреса в Пара и оттуда пароходной линией «Боот Лайн» до реки Амазонки.

Среди всех этих соображений Фиэльд достиг конторы Мартинеца. Он прочел название на большом и толстом зеркальном стекле окна. Время приема в конторе уже давно истекло, но Фиэльд заметил, что в низких комнатах еще горел огонь и там находился, вероятно, сам хозяин. Старый Мартинец был, наверное, знатоком своего дела, прилежным пауком, ткавшим свои нити как ранним утром, так и поздним вечером.

В то время как Фиэльд стоял, погрузившись в размышления, из главного подъезда вдруг вышел человек; Фиэльд отступил немного назад. Незнакомец остановился перед дверью. Он складывал какие-то бумаги, которые он держал в руках. При свете фонаря Фиэльду удалось рассмотреть лицо незнакомца. То была необыкновенно могучая голова с красивыми, правильными чертами. Глаза были небольшие и бдительные, но, впрочем, без особого выражения. Но то, что придавало его облику нечто очень характерное, был цвет лица, который казался необычайно темным для испанца, почти коричнево-черным. Когда человек подвинулся на несколько шагов к фонарю, чтобы лучше видеть, Фиэльд сделал открытие, что он был занят столь приятным делом, как счет денег. Должно быть, то была весьма толстая пачка ассигнаций, так как незнакомцу понадобилось много времени, чтобы пересчитать ее всю.

«Может ли это быть один из клиентов Мартинеца?»

Мужчина был одет прилично. Фиэльд заметил, что галстук был чересчур кричащего цвета, а лента на соломенной шляпе – изрядной пестроты. К своим наблюдениям он присоединил еще и то обстоятельство, что одно ухо человека, считавшего деньги, было меньше другого и сморщено таким образом, что ошибки быть не могло.

Когда Фиэльд сделал это открытие, он отодвинулся еще дальше в тень, чтобы не быть замеченным. Он принялся разъяснять самому себе свои наблюдения.

В высшей степени странно, что случай постоянно сталкивает его с боксерами, потому что мужчина под фонарем обладал характерным ухом, называемым «цветная капуста», которое образуется только при часто повторяемых выступлениях в борьбе.

Фиэльду не хватило времени на дальнейшие рассуждения. Человек с довольной улыбкой положил деньги в карман и пошел вдоль улицы.

Фиэльд медленно последовал за ним. На углу, у столба для рекламы, где огромный сверкавший плакат привлек его внимание, незнакомец остановился. Он прочел содержание афиши с видимым удовольствием и отправился дальше, высоко подняв голову.

Фиэльд приблизился к столбу, бросил ВЗГЛЯД на плакат: мужчина не мог представиться более простым образом! То была огромнейшая фотография боксера, который должен был вечером выступать в Гипподроме. И мужчина, которого преследовал Фиэльд, смотрел с восхищением и гордостью на собственную фотографию.