Артур Дойль - Маракотова бездна [litres]

– Базальтовое кольцо вряд ли больше двух километров в ширину, – объяснил он. – По моим соображениям, пропасть расположена западнее того места, где мы опустились. А если так, то мы очень скоро доползем до нее…

Мы беспрепятственно скользили над вулканическим плато, поросшим золотыми водорослями и сверкавшим тысячами фантастических красок.

Вдруг доктор схватил трубку телефона:

– Стоп! – закричал он. – Мы теперь на месте!

Внезапно перед нами раскрылась чудовищная пропасть. Жуткое место, кошмарное зрелище! Блестящие черные грани базальта круто спускались вниз, в неизвестное. Края пропасти поросли мохнатыми свисающими водорослями, извивавшимися, как плющ по стене; за этой колеблющейся, точно живой стеной были гладкие, блестящие стены провала. Даже наши сильные прожектора не могли одолеть мрака бездны. Мы зажгли мощный сигнальный фонарь Лукаса и направили вниз сильный сноп параллельных лучей. Они падали в бездну все ниже и ниже, не встречая препятствий, пока не затерялись в непроглядном мраке.

– Это поразительно, это чудовищно! – воскликнул Маракот, и на его худом лице появилось довольное выражение, – нечего и думать, что такую глубину можно найти еще где-нибудь. Существует пропасть Челленджера в восемь тысяч метров у Ладронских островов, есть открытая «Планетой» пропасть в десять тысяч метров близ Филинтии и ряд других, но весьма вероятно, что Маракотова бездна совершенно исключительна как по крутизне спуска, так и по узости диаметра! Неудивительно, что она укрылась от наблюдений многих гидрографических экспедиций, составлявших карту Атлантики. Едва ли можно сомневаться, что…

Он замер на полуслове, и на его лице застыло выражение любопытства и удивления. Мы с Биллом, бросившись к иллюминатору, окаменели при виде поразительного зрелища.

Какое-то крупное животное поднималось к нам по световому туннелю из глубин пространства. Оно было еще далеко и освещено слабо, и мы едва могли различить огромное черное тело, медленными хищными движениями поднимавшееся все выше и выше. Карабкаясь каким-то непонятным образом, оно ползло уже по краю пропасти. Вот оно приблизилось, и в более ярком свете мы смогли яснее рассмотреть чудовище. Это было существо, неизвестное науке, но в нем был ряд особенностей, известных каждому из нас. Это была помесь чудовищного краба с гигантским раком; две гигантские клешни торчали у него по бокам, и пара тяжелых громадных усов вибрировала над черными круглыми злыми глазами навыкате. Панцирь светло-желтого цвета имел в окружности метра три, а в длину чудовище, не считая усов, было не меньше десяти метров!..

– Поразительно! – воскликнул Маракот, лихорадочно царапая в записной книжке. – Глаза на подвижных члениках, эластичные суставы – род Crustaceae, вид неизвестен. Crustaceus Maracoti… Почему бы и не так, а?

– Черт с ним, с его именем! Ей-ей, оно лезет прямехонько на нас! – закричал Билл. – Слушайте, док [10], а не лучше ли нам выключить свет?

– Один момент! Один момент! Только набросаю его очертания! – воскликнул натуралист. – Да, да, теперь тушите.

Он щелкнул выключателем, и снова мы очутились в непроглядной темноте, прорезаемой фосфоресцирующими точками, пролетавшими, как метеоры в безлунную ночь.

– Это самая скверная скотина в мире, – проворчал Билл, вытирая пот со лба. – Чувствуешь себя, как после бутылки контрабандного самогону.

– Действительно у него страшный вид, – заметил Маракот, – но еще страшнее иметь с ним дело и испытать силу его клешней. Однако, в стальной кабинке мы в полной безопасности и можем наблюдать его в свое удовольствие…

Только он произнес эти слова, как раздался точно удар тарана по внешней стенке кабинки. Потом царапанье, скрежет и новый удар…

– Слушайте, ему хочется к нам! – в ужасе закричал Билл. – Нет, право, надо было написать на дверях: «Посторонним вход воспрещен».

Он старался шутить, но дрожащий голос выдавал его волнение. Сознаюсь, что и у меня поджилки затряслись, когда я убедился, что чудовище ощупывает нашу кабинку, размышляя, что это за странная банка и найдется ли в ней съестное, если ее умеючи вскрыть.

– Он не может нам повредить, – сказал Маракот, но в голосе его не чувствовалось уверенности. – Может быть, лучше избавиться от него?

И он крикнул в телефонную трубку капитану:

– Поднимите нас на десять – пятнадцать метров!

Через несколько минут мы поднялись над равниной из лавы и закачались в спокойной воде. Но дьявольский рак не отставал. Вскоре мы снова услышали царапанье и постукиванье клешней, которыми он продолжал ощупывать кабинку. Было жутко сидеть в темноте и чувствовать смерть в двух шагах от себя. Выдержит ли стекло, если по нему стукнет страшная клешня? Этот безмолвный вопрос волновал каждого из нас.

Но вскоре появилась новая опасность. Постукиванье перешло на крышу, и мы почувствовали легкое покачиванье.

– Доктор! – крикнул я отчаянно. – Он задел за канат! Он оборвет его!

– Слушайте, док, дуем наверх! Довольно, мы насмотрелись всего, и Билл Сканлен хочет домой к маме, баиньки!.. Позвоните мальчику, пусть поднимает лифт…

– Но мы и половины не исследовали! – прокаркал Маракот. – Мы только еще начали обследовать края пропасти. Измерим хотя бы ее ширину. Когда мы доберемся до противоположного края, я согласен вернуться на поверхность.

И фанатик крикнул в трубку:

– Все в порядке, капитан! Двигайтесь со скоростью двух узлов, пока я не скажу «стоп».

Мы медленно двинулись над краем бездны. Раз темнота не спасла нас от нападения, мы включили свет. Одно окно было совершенно закрыто брюхом чудовища. Голова и огромные клешни работали на крыше, и звук ударов по кабинке звучал, как погребальный колокол. Чудовище обладало невероятной силой. Никогда еще смертному не приходилось быть в таком положении: километры воды внизу – и злобное чудовище сверху! Скрежет и удары становились все сильнее. И вот мы почувствовали, что чудовище дергает канат! Трубка донесла испуганный крик капитана, а Маракот вскочил, в отчаянии всплеснув руками. Даже внутри кабинки мы слышали скрежет перетираемого каната, звон и свист рвущейся проволоки – и через мгновение мы стали падать в бездонную пропасть.

У меня до сих пор в ушах звенит дикий вскрик Маракота:

– Канат оборван! Мы пропали! Все погибло! – вопил он. Потом, схватив телефонную трубку, отчаянно крикнул: Прощайте, капитан, прощайте навсегда!..

Мы не сразу упали вниз, как нам показалось сперва. Несмотря на солидный вес, пустая внутри кабина до некоторой степени создавала неустойчивое равновесие, и мы медленно и постепенно стали опускаться в пропасть. Я слышал протяжный скрип, когда мы выскальзывали из страшных объятий чудовища, явившегося причиной нашей гибели, и затем, медленно вращаясь, широкими кругами стали спускаться в бездонную пропасть. Прошло, наверное, не больше пяти минут, но нам они показались часом, пока не натянулась проволока телефона и не лопнула с тихим стоном, как струна. В ту же минуту лопнула проводящая воздух трубка, и сквозь отверстие стала по каплям просачиваться соленая вода. Опытные, проворные руки Билла Сканлена мигом перетянули конец резиновой трубки узлами, и вода перестала течь; в то же время доктор отвинтил пробку у баллона со сжатым воздухом, который стал выходить с легким свистом. Затем лопнул провод и мгновенно потух свет, но доктор в темноте добрался до аккумуляторов, и на потолке вспыхнул ряд лампочек.