Ежи Жулавский - Древняя Земля [litres]

– Раз на Земле могут создавать из камня такие вещи, значит, тут есть разумные существа – либо люди, как мы, либо шерны, – после недолгого изумленного созерцания заключил Матарет.

– Но если они так выглядят… – кивнув на чудовище, пробормотал Рода.

Их переполнял страх и невыразимое уныние. Отыскав в расщелине скалы, как можно подальше от этого противоестественного изваяния, укрытие, они стали готовить себе лежбище, чтобы хоть как-то уберечься от надвигающейся ночной стужи, но тут восточная часть неба вновь стала золотиться, и по ней разлилось светлое зарево, от которого поблекли яркие звезды, а затем на небосклон выплыл огромный красный сияющий шар.

Это было странно и непонятно, как все, что они видели здесь за этот самый короткий в их жизни день. Тем временем шар, словно бы наполненный светом, поднимался все выше, и хотя, казалось, уменьшался в размерах, но светил все ярче. Тьма отступила; ласковым серебряным отсветом сияли песок и скалы, и отсвет этот придавал видимость жизни каменному чудовищу.

– Что же это может быть за звезда?

Рода долго думал и вспоминал, наконец покачал головой и промолвил.

– Я такой не знаю.

Он не узнал Луну, с которой они прилетели всего несколько часов назад.

Но Матарету припомнилась картина, которую он наблюдал из иллюминатора летящего в пространстве корабля, и хотя то, что он видел тогда, было куда больше и не такое отчетливое, но все-таки некоторое сходство сохранилось.

– Луна! – воскликнул он.

– Луна…

С невыносимой жгучей тоской в несчастных сердцах они смотрели, как равнодушно проплывает по небу их родная планета, которую они утратили навсегда.

Из сверхскоростного экспресса Стокгольм – Асуан вышла молодая светловолосая девушка с огромными темно-синими глазами, смотревшими на мир с каким-то полудетским изумлением. За нею, неся маленький чемоданчик, следовал седовласый, но еще крепкий господин с лицом в одно и то же время простоватым, хитрым, слегка туповатым и добродушным. Он чувствовал себя явно не слишком удобно в костюме, сшитом по последней моде, к которой никак не мог привыкнуть, и к тому же несколько утомился, упорно разыгрывая роль человека вполне еще не старого, хотя старался этого не показывать.

Едва девушка вышла из вагона, к ней устремился директор самого большого отеля «Олд-Грейт-Катаракт-Палас и, с достоинством поклонившись, указал на ожидающее ее электрическое авто.

– Номер вам был готов еще вчера, – сообщил он с легкой укоризной в голосе.

Девушка улыбнулась.

– Дорогой господин директор, я крайне благодарна вам за то, что вы затруднились лично встретить меня, но я, право же, не могла вчера приехать. Кстати, я ведь телеграфировала.

Директор вновь поклонился.

– Вчерашний концерт отменили.

И он вновь указал на ожидающее авто.

– Нет, нет. Получите только мой багаж. У вас должны быть квитанции, – обратилась девушка к своему спутнику. – Я пройдусь пешком. Вы не против, господин Бенедикт? Это же совсем недалеко.

Бодрый старичок что-то пробурчал под нос, разыскивая по карманам квитанции, а директор тактично постарался не выказать неудовольствия. В конце концов знаменитая Аза имеет право на любые прихоти, даже на такие невероятные, как, скажем, ходить пешком.

Выйдя из вокзала, певица стремительно пошла по аллее, обсаженной низкими пальмами. Она с наслаждением вдыхала воздух весеннего вечера. Сегодня утром, закутанная в теплые меха, она в Стокгольме села в вагон, промчалась туннелем под Балтийским морем, пронеслась через всю Европу, затем вновь проехала туннелем под водами Средиземного моря, затем по восточной кромке Сахары и вот спустя несколько часов, еще до захода солнца любуется берегами Нила и с наслаждением расправляет молодое гибкое тело, немножко занемевшее после долгого сидения.

Она быстро шагала, забыв о своем спутнике, который едва поспевал за ней, и совершенно незаметно для себя дошла до огромного отеля. Номер ей приготовили на привилегированном верхнем этаже, откуда открывался вид на разлив Нила, который когда-то, тысячелетия назад, в пору своей юности, низвергался здесь водопадами со скал, скрытых теперь под водой, поднявшейся после возведения плотины и орошающей некогда пустынные земли.

Войдя в лифт, Аза спросила про ванну – та, естественно, была уже приготовлена. Не желая спускаться в ресторан, она распорядилась через два часа подать обед в номер.

Поручив г-ну Бенедикту проследить за прислугой, вносящей в номер вещи, Аза заперлась в спальне и даже отослала горничную. Около кровати была дверь в ванную, Аза настежь распахнула ее и стала быстро раздеваться. Оставшись в одном белье, она села на софу и подперла подбородок рукой. Ее огромные глаза утратили выражение детского удивления, в них появилось какое-то несгибаемое упрямство, холодный, жесткий свет; пурпурные губы сжались. Аза на минутку задумалась.

Сорвавшись с софы, она подбежала к телефонному аппарату, стоящему по другую сторону кровати, сняла трубки.

– Прошу соединить меня с центральной станцией европейских телефонов.

Некоторое время она молча слушала.

– Да… Хорошо… Это Аза. Скажите, где доктор Яцек? Узнайте, пожалуйста.

Через несколько секунд ей ответили:

– Его превосходительство генеральный инспектор телеграфной сети Соединенных Штатов Европы сейчас находится в своей квартире в Варшаве.

– Соедините меня с ним.

Аза повесила трубки, вернулась на софу и вытянулась на мягких подушках, положив руки под голову. Странная улыбка блуждала на ее устах, глаза, устремленные к потолку, блестели.

Зазвенел негромкий звонок, и она вновь подошла к аппарату.

– Это ты, Яцек?

– Я.

– Я в Асуане.

– Знаю. Ты должна была быть там еще вчера.

– Я не поехала. Не хотела, чтобы вчерашний концерт состоялся.

– Вот как?

– И ты даже не спросишь, почему?

– Гм…

– Ведь у тебя вчера было ежегодное собрание Академии…

Аза схватила записную книжечку из слоновой кости, которую, раздеваясь, бросила на кресло, и, взглянув на запись – она переписала эти сведения по дороге из какой-то газеты, – продолжала:

– В восемь вечера в Вене. Ты докладывал там о…

Не разобрав нечетко написанное слово, Аза отбросила записную книжку и закончила с легкой укоризной в голосе:

– Вот видишь, я знаю!

– И что же?

– Ты не смог бы присутствовать на концерте. Он состоится завтра.

– Завтра меня тоже не будет.

– Будешь!

– Не могу.

– Но самолетом же это всего два-три часа…

– Значит не хочу.

Аза громко рассмеялась.

– Хочешь! И еще как хочешь! И будешь! До свидания. Нет, погоди! Ты слушаешь?.. Знаешь, что я делаю сейчас?

– Время обеденное. Скоро сядешь за стол.