Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 05

Вечером вернулись с докладами агенты.

Отправленные в трактир «Муром» удивили:

— Иван Дмитриевич, в сей трактир так просто не попадешь. Стоит на отшибе, завсегдатаев не так много, а пускают не всех, будто берегутся от лишних глаз.

— Может быть, так и есть.

— Хозяин — личность угрюмая, бывший моряк Серафим Матушкин. Высокий, двух аршин и десяти вершков, черные волосы.

— Особые приметы?

— Не заметили, но есть у него один помощник, мастер на все руки, — и дров наколоть, и трактир убрать, и посетителя нежелательного выставить, так у него над левой бровью косой шрам.

— С вершок?

— Да, — удивился агент.

— Так, — постучал пальцами по столу Путилин. — Завтра продолжайте наблюдение.

Через час поезд уже уносил Ивана Дмитриевича и его помощника с Царскосельского вокзала на станцию Дно для изучения подробностей по делу убийства семейства торговца Семенова.

Михаил поначалу смотрел в окно, разглядывая проносящиеся деревья и изредка попадающиеся дома. Не выдержал:

— Иван Дмитриевич, убийство купеческой семьи и Сорокина — одних рук дело?

Путилин, сидевший с закрытыми глазами, приоткрыл один:

— Угомонись! Приедем — будет видно.

Жуков опять повернулся к окну. Спать не хотелось. Мысли одолевали одна другой причудливей. То они с Иваном Дмитриевичем на месте арестовывают злодеев и возвращаются назад, где их встречает если не министр, то, по крайней мере, обер-полицмейстер; то еще что-нибудь…

На маленьком перроне, у которого остановился фыркающий молочными облаками паровоз с тремя вагонами, петербургских гостей встречали начальник станции, урядник, судебный следователь и волостной писарь.

Уряднику принесли телеграмму с нарочным ближе к полуночи, когда он уже почивал. Несколько раз перечитав сообщение, послал за судебным следователем. Вместе решили, что неспроста едут петербургские чиновники, не иначе как с проверкой состояния дел, поэтому приготовились к неожиданностям.

Но гости не выглядели заносчивыми столичными чинами: без напыщенности поздоровались, лица открытые, незаметно, что держат за пазухой камешек.

— Господа, — произнес Иван Дмитриевич, — вы не будете возражать, если мы с Николаем Ивановичем и моим помощником Михаилом Жуковым проедемся в Семеновны, а вас не будем утруждать своим присутствием?

Урядник зло взглянул на судебного следователя: заметно было, что не хотелось ему оставлять его наедине со столичными чинами.

— Что ж, — сквозь зубы выдавил он, — Николай Иванович свое дело знает. Засим разрешите откланяться.

Наклонил голову, надел форменную фуражку. Хотел по-военному повернуться, но получилось нескладно. Махнул с досады рукой и зашагал к своим бегункам.

Гостей же подвели к шикарной коляске, запряженной парой лошадей.

— Прошу, — судебный следователь церемонным жестом пригласил садиться.

— Николай Иванович, — начал Путилин, когда выехали в поле. — Чем знамениты Семеновцы?

— Да ничем особенным не знамениты, — покачал головой следователь. — Край наш небогат. Только вот лен спасает, от него вся прибыль. Мужики его сеют, а булыни — так здесь купцов прозывают — скупают на корню будущий урожай за копейки, а потом отправляют за границу — в Лилль или в Белфаст. Таким был и убитый Семенов, всю округу в кулаке держал. Не было ни одного двора, не задолжавшего нашему убиенному. Хватка была у него медвежья. Один раз подожгли его дом. Злоумышленников тех так и не смогли сыскать Так после этого он поставил на краю села новую усадьбу, наподобие крепости, со сторожевыми псами…

— Как же обнаружили убиенных? — поинтересовался помощник.

— Узнали по случаю. Семейство купца поднималось рано, хозяйством занимались, печь топили, а тут тишина с утра, даже собаки не лаяли. Соседка заподозрила неладное. Подошла к воротам, а калитка приоткрыта. В просвете увидела: во дворе неподвижно лежит работник, исполнявший черную работу по хозяйству, рядом несколько собак.

— Вы прибыли в тот же день?

— Да, как получили известие, сразу же в деревню. Приехали засветло.

— Чужие могли в дом попасть?

— В том-то и дело, что не могли. Чужих дальше ворот не пускали.

— Непонятно.

— Да разве только это! Оказалось, что взрослые были связаны и убиты топором, а дети в одной комнате зарезаны ножом.

— А еще ничего странного не было?

— Странность была в диковинном узле.

— В чем?

— Подобие морского, что ли, хотя, господа, я к морю касательства не имел. Сужу исключительно по литографиям в книгах.

— На том спасибо.

За разговорами незаметно доехали до Семеновцев.

Купеческий дом действительно напоминал неприступную крепость. Огороженный двухсаженным забором, он стоял, возвышаясь темной громадиной — ни дать ни взять древнерусское городище за бревенчатыми стенами.

Судебный следователь оставил гостей у ворот, сам же вернулся через пять минут с сестрой хозяина — бойкой старушкой маленького роста.

Большой двор радостно зеленел травою, дом же производил гнетущее впечатление, несмотря на резное крыльцо и ажурные деревянные наличники.

— Там, у колодца, и там, — показал следователь рукой, — лежали зарубленные псы. На крыльце, головою к ступеням, Василий Сорокин. Три раза ударили в спину ножом, на руках остались обрывки веревки.

Вошли в сени, потом в светлую большую комнату с лавками и массивным столом для семейных обедов.

— Тут, — продолжил свой рассказ следователь, — на полу рядком лежали связанные хозяин, его сын и сноха. А там, — указал на двери напротив, — дети от трех до одиннадцати лет. Резали, как курят, по одному, и всех точным ударом в сердце, хоть не мучились. — Николай Иванович перекрестился. — На столе стояли две бутылки водки и закуска.

— Значит, хотя бы одного из убийц Семенов знал.

— Так точно.

— Да, не пустил бы постороннего мой братец, — вмешалась в разговор нынешняя хозяйка дома, — очень был осторожный. На ночь супостатов выпускал. — Иван Дмитриевич понял, что старуха говорит о собаках. — Они кого хошь вмиг растерзали бы.

— Скажите, — поинтересовался Путилин, — много денег у него здесь было?

— Почитай, все его накопления, прижимист был. Сколько ему говорила: отвези в банк, не ровен час ограбит кто иль красного петуха пустит. Нет, говорит, под боком целей будут.

— У него были тайники?

— А как же! В сундуке он хранил немного, а остальное в подполе.

— Мы осмотрели весь дом, — уточнил следователь. — Действительно нашли потайные места, но было видно, что их сразу вскрыли, значит, знали.

— Сам хозяин в жисть бы не сказал, где у него что лежит, — добавила сестра. — На куски его режь, все одно молчал бы. О деньгах в подполе даже сын не знал, не то чтобы кто сторонний.