Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 05

Иван Дмитриевич прошелся по комнатам, осмотрел подпол. На свежем воздухе вздохнул с облегчением:

— Деревенских опрашивали?

— Давайте пройдем к дьячку, — предложил судебный следователь.

Дьячок, мужчина неопределенного возраста, с козлиной бородкой, поминутно осенял себя крестным знамением.

— Да, — рассказывал он, — под вечер возвращался я со станции. Меня обогнала пара лошадей, в коляске сидели четверо мужчин. Одеты по-городскому. Никого из них раньше не видел.

— Вы давно здесь живете?

— Почитай с детства, так что всех знаю в округе.

— Запомнилось хоть что-нибудь?

— Нет. Да и времени прошло достаточно. Хотя нет… Сперва они меня обогнали, а в селе я с ними сравнялся, их в коляске было уже двое, и повернули они к дому Семенова.

— Больше никого не видели.

— Нет.

Деревенские ничего к сказанному не добавили. Все в голос говорили, что Семенов был человек очень осторожный, постороннего не пустил бы, семью держал в строгости. Но тех двоих кое-кто заметил.

— Становится яснее, — сделал вывод Путилин. — Приехали вчетвером, по пути двое сошли и спрятались вон в том лесочке, а двое поехали дальше. Их, наверное, уже ждали и знали, раз хозяин сам без боязни впустил в дом. Возницу гости отпустили, знали, что свидетель им не нужен. Незнакомцы вместе с хозяином отужинали, обсудили дела и легли спать. Когда все улеглись, один из ночных гостей вышел во двор, вроде бы по нужде, убил собак. Раз собаки не подняли лай, стало быть, знали этого человека. Потом впустил тех двоих, что прятались в рощице. Во время ограбления работнику Василию Сорокину удалось освободиться, но далеко убежать он не сумел, его зарезали. Убив Семеновых, душегубы забрали деньги из сундука и тайников, запрягли хозяйскую лошадь и уехали, скорее всего, на станцию. Их следы следует искать там.

— Я тоже предположил так, — сказал Николай Иванович, — и на станции выяснил, что с петербургского поезда сошли четверо, по виду купец с тремя приказчиками. Наняли извозчика до Семеновцев, сказали, едут договариваться о покупке льна к знакомому булыне.

— Так и сказали?

— Да.

— Значит, один из них местный, чужой бы не стал употреблять незнакомого слова.

— Я тоже так думал, но далее продвинуться не сумел.

— Василий Сорокин давно у Семенова служил?

— Лет шесть-семь. Его брат Иван раньше тут работал, однако уехал в столицу к сестре, а вместо себя сосватал младшего брата. Про Василия говорили, что мужик был работящий и безотказный.

— Волостной писарь кому справлял паспорта для отъезда из села?

— Двоим за последние годы — Ивану Сорокину и Егору Худякову.

— Проверяли обоих?

— К сожалению, года три тому Егора зарезали в Москве в пьяной драке, а Иван Сорокин в Петербурге торговцем стал, в края наши больше не заезжает.

— Был торговцем.

— Что с ним?

— Отправился на встречу с Семеновыми.

— Да? — то ли удивленно, то ли вопросительно произнес судебный следователь. — Не подумал бы. Он ведь там женился, народил, по-моему, сына. Не подумал бы!

— Пути Господни неисповедимы. А навел злодеев на вашего булыню, скорее всего, Сорокин-старший. Только он мог знать, где хранил деньги убиенный. Случайно подсмотрел когда-то и столько лет тот секрет покоя не давал.

— И брата убил? — с недоверием покачал головой Николай Иванович.

— Я думаю, глупая случайность. Когда Василий вырвался, об этом говорят обрывки веревки, его зарезал сообщник старшего брата.

— А дети?

— Опасные свидетели. Возможно, Сорокину обещали никого не трогать, хотя он наверняка догадывался, что никого в живых не останется.

— Но дети? Какие они свидетели? Слишком малы.

— Когда пахнет большими деньгами, не то что о чужой, о своей душе убийца не заботится.

— Если Сорокин — один из них, то кто же остальные?

— Об остальных есть только догадки, не более. Единственная зацепка — узел на веревке. Бывший моряк, в этом вы правы, а если прав и я, то искать надо преступников в Санкт-Петербурге, и ваше преступление связано с нашим.

Николай Иванович вопросительно посмотрел на Путилина.

— Ивана Сорокина убили, разрубили на части, спрятали в мешки и бросили в канал.

— Ужасная смерть! — только и осталось произнести судебному следователю.

В столицу воротились только к середине следующего дня и сразу же отправились на Офицерскую.

Кабинет встретил Путилина укоризненным взглядом Высочайшей особы, напомнившим, что на всё про всё осталось три дня.

— Знаю, — буркнул Иван Дмитриевич, обращаясь к портрету. Дежурный офицер доложил, что агенты на заданиях. Хозяин трактира «Муром» провел в своем заведении полный день, но поздно вечером куда-то отлучался со своим работником. Проследить не смогли, так как те ускользнули от наблюдения, воспользовавшись проходными дворами, явно таились. Вернулись под утро. Трактир все это время был закрыт, окна занавешены, никакого движения внутри не наблюдалось.

Путилин углубился в чтение бумаг по расследованию преступления в Порховском уезде. Ничего нового почерпнуть не удалось. Потом Иван Дмитриевич взялся за отчеты агентов. Появился подозреваемый — Серафим Матушкин, бывший моряк. Выкупил не приносящий дохода трактир, к тому же имеет не так много посетителей, все постоянные. Складывается впечатление, что там самое настоящее воровское гнездо, где, возможно, планируются преступления.

— Иван Дмитрич, — заглянул в дверь Жуков, — донесения с участков.

— Есть что ценное?

— Как обычно.

— Неси, посмотрю.

Одно донесение Путилина заинтересовало — налет на дачу доктора Смелкова в Озерках. Трое грабителей после полуночи ворвались в отдельно стоявший дачный дом, подняли с постелей обитателей, под дулом пистолета связали владельца и его сына приметным морским узлом, а жену и служанку заперли в спальне. Грабители забрали деньги с драгоценностями и растворились в ночи. Лица у них были прикрыты тряпицами, но внимательный мальчишка заметил у одного под козырьком фуражки небольшой шрам.

Самое удивительное, что точно такие же ограбления происходили в последние годы по всей губернии, но никто не связывал их воедино: разные уезды, разные полицейские части. Преступники всегда появлялись поздно вечером, угрожая оружием, связывали мужчин, изолировали женщин, уносили деньги и ценности.

Иван Дмитриевич сопоставил ограбления с приездом Матушкина. Сходилось. Стало ясно: моряк может стоять во главе шайки. Вторым членом может быть его работник, приметный из-за шрама. Третьим был убиенный Сорокин, который наверняка был с ними заодно, а вот четвертый пока неизвестен. Он-то, может быть, и есть истинный главарь.

Михаил Жуков явился через мгновение после вызова, как будто ожидал за дверью.