Рэндал Гаррет - Планета Горгоны (сборник, том 1)

— Да... У человеческих ног недостаточно силы, чтобы разорвать такой провод... — пробормотал Ледмен.

— Разумеется, недостаточно, — сказал я, передал Вэл бластер и выскользнул из своего кислородного костюма. — Смотрите. — И я показал свои гладкие, блестящие, металлические ноги, почти беззвучное мурлыканье микродвигателей которых стало единственным звуком в наступившей тишине. — Я тоже оказался в Сэдлервилле во время катастрофы, — продолжал я. — Но я не стал сходить с ума от ненависти, когда потерял свои ноги.

Ледмен зарыдал.

— Хорошо, Ледмен, — сказал я, когда Вэл надела на него скафандр и принесла круглый шлем с окошечками. — Надевайте шлем и пойдем. Пройдя психологов и протезирование, вы уже через год станете совершенно другим человеком.

— Но я убийца!

— Вы правы. Поэтому вас приговорят к психокорректировке. Когда они закончат, убийца Грегори Ледмен исчезнет точно так же, как если бы вас казнили на электрическом стуле, но вместо него появится новый — причем нормальный — Грегори Ледмен. — Я повернулся к Вэл. — Заберешь счетчик Гейгера, дорогая?

И впервые с тех пор, как Ледмен поймал нас в пустыне, я вдруг понял, насколько устала Вэл. Я понял, что беспощадно гнал ее все вперед и вперед — я, со своими хромированными ногами, приводимыми в движение атомными двигателями. Неудивительно, что она была готова сдаться! А я был слишком толстокожий, чтобы понять, как несправедливо поступаю с ней.

Она надела ремни Гейгера себе на плечи, а я посадил Ледмена в его кресло-каталку.

Вэл снова надела кислородную маску и повернула защелку.

— Давай побыстрее вернемся в Купол, — сказал я. — Мы передадим Ледмена властям и на ближайшем корабле сможем улететь на Землю.

— Вернуться? Вернуться? Если ты думаешь, что теперь я отступлю, то можешь искать себе другую жену! После того, как мы сдадим этого типа, я просплю двадцать часов подряд, а затем мы вернемся в пустыню, чтобы закончить поиски. Дорогой, Земле все еще нужен уран, и я знаю, что ты не будешь счастлив, если все бросишь на полдороге. — Она улыбнулась. — Я жду не дождусь, когда снова пойду по песку, прислушиваясь к щелчкам гейгера.

Я радостно воскликнул и бросился к ней. Когда я обнял ее, она крепко сжала мне руку.

— Давай-ка в путь, коллега-герой, — сказала она.

Улыбаясь, я шагнул к воздушному шлюзу.

The hunted heroes, (Amazing Stories, 1956 № 9).

Пер. Андрей Бурцев.

Майкл Каррен осторожно положил солидо на бок и сделал отметки, где у него верх, а где низ, чтобы сразу было понятно, как правильно его устанавливать, а затем вставил в проектор. В гостиной тут же появились изображения его жены Хелен и двух маленьких сыновей — яркие, трехмерные, совсем как живые. Он даже почувствовал резкий запах моря, повисший в воздухе, а когда стал просматривать изображение солидо, то мысленно возвращал себе каждый приятный момент их великолепного отпуска.

Фил Дженнертон секунду смотрел на изображение, затем важно кивнул и подошел поближе, чтобы осмотреть проектор Каррена.

— Вы купили его, — тоном обвинителя сказал Дженнертон.

— За четыреста кредитов, — сказал Каррен.

— Вы очень гордитесь этим, — сказал Дженнертон. — Вы думаете, что владение этой новинкой — солидопроектором, — уже является причиной для гордости!

Озадаченный тоном здоровенного Дженнертона, Каррен повернулся и в упор посмотрел на него. С самого начала, как Каррен переехал сюда, он не доверял Дженнертону, который жил по соседству. Было в Дженнертоне что-то слишком самоуверенное, слишком надменное, что сразу же отвратило от него Каррена — спокойного молодого начальника рекламного отдела. Но жены их подружились, и после многократного давления со стороны супруги Каррен согласился пригласить Дженнертона вечером к себе. солидодемонстрация должна была стать его звездным часом. Но Дженнертон не выглядел впечатленным.

— Разумеется, я горжусь этим, — огрызнулся Каррен. — Не многие владеют солидопроектором, и я горд, что могу продемонстрировать его в моем доме.

— Кажется, вы не понимаете, — произнес Дженнертон, и Каррен увидел, как задрожали крылья его великолепного орлиного носа, явно выказывая этим признаки нетерпения. — Когда вы сказали, что гордитесь солидопроектором, то что вы на самом деле имели в виду? Учитесь думать о значении своих слов, Каррен, это единственный способ выжить в нашем мире.

— Я изучал семантику...

— Так же, как и все остальные, — холодно перебил его Дженнертон. — Но большинство людей перестают мыслить, когда покидают колледж. Вот к чему я веду. — Дженнертон помолчал. — Источником гордости солидопроектором на самом деле является гордость вашей покупательной способности. Вы просто раздуваетесь от гордости, потому что были в состоянии купить его. Вы что, испытываете гордость мастера наравне с теми, кто его изобрел? Нет. Вы знаете, как он работает? Нет. Вы просто взяли груду кредитов из хранилища, и вам дали этот аппарат. Вы включаете его, а потом заявляете, что гордитесь им. — Теперь он говорил быстро, чуть ли не захлебываясь.

— Минутку, Дженнертон, — попытался перебить его Каррен. — Не все ведь могут владеть...

Но все было бесполезно.

— Вы совершенно упускаете суть моих слов, — продолжал, словно не слыша его, Дженнертон, — что, впрочем, и ожидалось. Вы просто зритель в нашем большом технологическом мире, а никак не участник. Вы не что иное, как овощ!

— Я не намерен продолжать этот разговор, Дженнертон, — сердито сказал Каррен и выключил солидо .

Изображение жены и детей словно закрутил маленький разноцветный смерч, который тут же исчез.

— Только не начинай спорить, Фил, — сказала высокая, белокурая жена Дженнертона и потянула его за руку, но Дженнертон не обратил на нее внимания.

Он просто не мог уже остановиться.

— Позвольте мне объяснить все до конца, — заявил Дженнертон. — Я не намеревался оскорблять вас, но я всегда имею в виду то, что говорю. Гордиться чем-то, чего вы сами не сделали и к чему не имеете никакого отношения, является признаком крушения сверхспециализации. Вы уже понятия не имеете, как работает окружающая вас техника, не знаете ничего об устройстве кибер-повара, который каждое утро готовит вам завтрак. Вы просто плывете по течению и копите кредиты на своей никчемной работе, а потом расходуете их на всякие устройства, суть которых никогда не поймете. Простите, если я говорю чересчур строго, старина, но я всегда привык выражаться прямо.

— Но что такого сделали вы, чего не делаю я? — сердито спросил Каррен. — Создали солидо ?