Рэндал Гаррет - Планета Горгоны (сборник, том 1)

Каррен приоткрыл дверь, и робопес стремглав заскочил внутрь и прижался к ноге хозяина.

— Что это? — спросил Дженнертон.

— Я внял вашему совету, — сказал Каррен, — и сам занялся конструированием. Так, в качестве хобби. Вот смастерил на днях робопса, — небрежно добавил он. — Я подумал, что вы бы хотели увидеть его. Это оказалось гораздо проще, чем я думал. — И он слегка самодовольно взглянул на Дженнертона.

— Конечно, — сказал Дженнертон. — Могу держать пари, что вам это понравилось. Наверное, вы почувствовали настоящее удовлетворение, когда обнаружили, что вполне можете справиться с роботехникой.

Он наклонился, умело поднял робопса на руки и принялся покачивать его, как младенца, а робопес тихонько гудел.

— Заклепки вот здесь немного криво идут, — сказал Дженнертон. — Вам еще требуется практика.

— Да, разумеется, — сказал Каррен. — Но вы должны признать, что это весьма хорошая работа.

— Несомненно. Для новичка, — небрежно сказал Дженнертон.

Каррен почувствовал себя смешанным с грязью. На всю его работу плюнули и ножкой растерли одной короткой фразой «хорошо — для новичка».

Он взглянул на Дженнертона и что-то принялся бормотать, как вдруг почувствовал, что холодные руки снимают с его плеч куртку. Каррен резко повернулся и увидел невысокую фигуру с холодным металлическим лицом.

Робот.

— Надеюсь, он не напугал вас, — сказал Дженнертон, — я и сам еще не привык к нему.

Каррен рассмотрел робота. Он был метра полтора в высоту, этакая гуманоидная фигурка, правда, с некоторыми негуманоидными чертами: парой длинных проволочных щупалец и странного вида многоцелевой пятой руки.

— Хорош, да? Моет посуду, другой рукой готовит коктейли, присматривает за ребенком, проветривает помещения, ходит и разговаривает, а также играет в «монопольку». Странно, что мы оба забавляемся роботехникой, не так ли?

— Весьма странно, — сказал Каррен, а затем до него дошло. — Вы хотите сказать, что сами сконструировали этого робота?

Он опустил взгляд и посмотрел на робопса, описывающего круги возле его ног. Внезапно робопес показался ему таким жалким и никчемным.

— Разумеется, — весело ответил Дженнертон. — Ведь из того, что я сказал, когда был у вас в гостях, вы ведь не могли сделать вывод, что я стану покупать робота, верно? Нет, я сам сконструировал его. Это заняло несколько недель. Зато теперь я горжусь им.

— Есть чем, — пробормотал Каррен, глядя на своего робопса. — Я очень, очень завидую вам.

— Да к чему завидовать? — небрежно спросил Дженнертон. — Нужно было лишь хорошенько потрудиться, приложить, так сказать, руки. Технологии в наше время вообще плевое дело. Но мы что-то заболтались. Хотите выпить? Робот сварганит вам та-акой коктейль...

Каррен уныло смотрел на своего робопса, чувствуя в груди лишь опустошение. Он шел к Дженнертону чуть не лопаясь от гордости, но после того как Дженнертон описал, на что способен его рободворецкий, Каррену и его игрушке оставалось лишь убраться домой, поджав хвосты.

Неполноценный.

Каррен понял, что не может избавиться от этого слова. Оно буквально преследовало его. Он стал замечать, как часто остальные работники конторы, где он трудился, разговаривают о различных устройствах и приспособлениях, причем они рассказывали о своих проектах так просто и доходчиво, что Каррен стал остро ощущать собственную неспособность к механике. И везде маячила огромная фигура Дженнертона, напоминая ему о его неполноценности.

Весь мир стал казаться ему одним гигантским «Сделай сам», в который были вовлечены все, кроме него. В то время как он в блаженном неведении покупал готовые посудомоечные машины и солидопроекторы, все проводили вечера над созданием чего-то из бесчисленных наборов «Сделай сам».

Каррен принялся изучать различные технические пособия, понавыписывал журналов по механике и не возвращался домой без груды упаковок с различными деталями. Где-то в глубине души ему было весело и страшно от хобби, которым его вынудил заниматься Дженнертон, но теперь Каррен чувствовал, что будет вечно носить на себе клеймо изгоя, если только не...

Это было — как там сказал Дженнертон? — право первой ночи. Сделай сам . Это был единственный оставшийся человеку способ поддерживать чувство собственного достоинства.

Каррен начал по вечерам пропадать на различных семинарах и возвращался домой за полночь, да и тогда сразу же шел в свою мастерскую в подвале.

Электронная мышеловка.

Скворечник с паровым отоплением.

Разборное каноэ для летнего пешеходного туризма.

Чудовищный книжный шкаф со встроенным устройством, удаляющим пыль.

Двенадцатиструнная гитара.

Каждую новую штуковину Каррен с гордостью показывал своей жене, а потом заманивал в гости Дженнертона, чтобы произвести на него впечатление. Но этого ему никогда не удавалось.

У удаляющего пыль книжного шкафа была тенденция глотать порой вместе с пылью и парочку книг.

— Да разве это имеет значение? — протестовал Каррен. — Ну что такое книга-другая?

Но Дженнертон легко исправлял это парой движений плоскогубцами, а Каррен мысленно рвал на себе волосы.

Затем что-то случилось с детектором электронной мышеловки, и она по ошибке схватила робопса, вызвав серьезные необратимые изменения в нервных системах обоих роботов. Пришел Дженнертон. Весело улыбаясь, разъединил бедолаг и исправил поломку, одновременно объясняя Каррену, точнее, Неудачнику Каррену, как он теперь себя называл, а то и просто Неудачнику, что нужно делать, чтобы избежать подобных случайностей.

Хелен теперь стала частенько жаловаться и на Неудачника Каррена, и на высокомерное, снисходительное поведение Дженнертона. Но чем больше она говорила о Дженнертоне, тем больше времени проводил Каррен в своей мастерской. Он работал, работал и работал с отчаянной безнадежностью.

Но умение Дженнертона казалось невероятным. Помимо исправления неизбежных дефектов в поделках Неудачника, Дженнертон сам уже казался настоящим вместилищем и генератором «Сделай сам». Немыслимо быстро он сконструировал и создал робоняню, радио-тв, которое само включалось, когда показывали бейсбольные соревнования, и выключалось по их окончанию, самодвижущуюся младенческую люльку, автоматическую картофелечистку. И работало все это безупречно.

Неудачник Каррен все глубже и глубже погружался в работу в своей мастерской. Он сделался постоянно сердитым и раздражительным. Начала страдать его основная работа в конторе. Дети неделями не видели его. На жену он брюзжал в те нечастые моменты, когда вылезал из своей мастерской на свет божий. Но, тем не менее, все, что он придумывал и конструировал, для Дженнертона было не серьезнее, чем утренний чих, к тому же он словно стал получать настоящее удовольствие, выискивая недостатки в устройствах Каррена, которые тут же и исправлял.