Джеймс Роллинс - Пирамида [litres]

Под ультрафиолетовой лампой зелеными мерцающими буквами выступили древние письмена – такие же четкие, как в тот день, когда их выгравировали на металле.

Ральф хлопнул Сэма по плечу.

– Молодец!

Сдерживая гордость, Сэм пробежал пальцем по буквам, медленно читая надпись на первом затворе.

– Nos Christi defenete. Malum ne fugat… – Сэм сосредоточился на переводе. – «Защити нас, Иисус. Пусть зло не вырвется наружу».

– Совсем не то, что хотелось бы услышать застрявшим в могильнике, – заметил Ральф.

– Особенно когда сидишь как раз напротив проклятой комнаты, – добавил Норман, поглядывая на Сэма. – Что ты говорил о пиктограмме в ней? Дорога на небеса и дорога в ад?

Сэм рассеял страхи фотографа:

– Это лишь условная интерпретация с иудейско-христианской точки зрения. Древние перуанцы верили не в библейские рай и ад, а в три четких уровня существования: ханан пача – верхний мир, кай пача – наш мир и уку пача – нижний или внутренний мир. Перуанцы считали, что эти три мира тесно связаны и что есть определенные священные места – пакарины, где три мира сходятся вместе. – Сэм бросил взгляд через плечо. – Исходя из пиктограмм за дверью, я подозреваю, что этот зал почитали и защищали как пакарин.

Норман уставился через дверной проем на комнату с западней.

– Дорога и в нижний, и в верхний миры.

– Именно.

Мэгги подтолкнула Сэма локтем.

– Хватит уже! Займемся лучше второй полосой.

Откашлявшись, Сэм склонился над гравированным гематитом и сразу принялся за перевод латинских каракулей.

– «Всевышний, сохрани нас. Умоляем тебя. Мы оставляем эту могилу небесам. Да не потревожат ее никогда. Остерегайтесь»… – Сэм прочитал последние две строчки и едва не поперхнулся. – О боже мой!

Мэгги придвинулась ближе.

– Что такое?

Сэм обвел взглядом товарищей.

– «Там лежат творения сатаны, воля дьявола. Я запечатываю этот путь к Едемскому змею, иначе человечество будет проклято навеки».

Пять пар глаз обратились к открытому дверному проему.

– Едемский змей? – с беспокойством переспросил Норман.

Мэгги пояснила приглушенным голосом:

– Книга Бытия. Грехопадение человечества, искушение запретным знанием.

– Тут еще есть подпись, – проговорил Сэм, возвращая внимание остальных к гематитовым полосам. – Монах Франсиско де Альмагро, слуга Господа нашего, одна тысяча пятьсот тридцать пятый год.

Ральф взглянул поверх плеча Сэма.

– Разве твой дядя не говорил о том, что считает мумию доминиканским монахом?

Сэм кивнул:

– Говорил. Наверное, это последнее письменное свидетельство того парня. После того как он запечатал могилу, его, видимо, убили. Но почему? – Сэм присел на пятки. – Что здесь произошло? Что так испугало монаха? Не ловушки же. Ведь тут упоминается об Едемском змее.

Мэгги кивнула на дверной проем.

– Ответ где-то поблизости. Может, мочика что-то нашли, а инки у них это отобрали. Наш покойный монах здорово струхнул.

– Жаль, что здесь нет дяди, – пробормотал Сэм. – Нам бы пригодился его опыт.

Над их головами со скрежетом старых костей сместилось еще несколько глыб.

– Зато он вряд ли захотел бы сейчас здесь очутиться, – возразил Норман, осматривая потолок.

Мэгги вдруг встала и подняла с пола фонарик.

– Я хочу еще раз оглядеть комнату.

Сэм заметил, как она вздрогнула, прежде чем сделать шаг. Юноша догадывался, что ее любопытство по большей части основывается на желании двигаться, чем-то заниматься. Он тоже поднялся.

– Я пойду с тобой.

Вслед за ними встал Ральф.

– Мы с Норманом проверим следующий уровень наверху.

У Нормана округлились глаза.

– Со мной?

Ральф смерил фотографа свирепым взглядом.

– Мужчина ты, в конце концов, или тряпка?

Норман нахмурился и вскочил.

– Ну ладно, хватит.

Он вытащил второй фонарик, найденный Деналом в брошенном Гилом и его напарниками мешке с инструментами.

– Не задерживайтесь, – предупредил ребят Сэм. – Наверху опасно, и нам надо беречь батарейки.

– Можешь на меня положиться, – пообещал Норман. – Я ни на секунду не задержусь, когда с одной стороны будет Ральф, а с другой – падающие гранитные глыбы.

Денал тоже не остался на месте, а направился к Сэму и Мэгги, делая свой собственный выбор.

Норман и Ральф ушли, махнув на прощание рукой.

– Пойдемте, – сказала Мэгги и нырнула в дверной проем.

Сэм и Денал последовали за нею. Сэм заметил, как, прежде чем переступить порог, Денал быстро коснулся лба и, шепча молитву, перекрестился.

Все трое молча вернулись к краю устланного пластинами пола. Золото и серебро ярко отражали свет фонарика. На фоне черного гранита статуя вождя инков сияла, словно желтая звезда. Сдвинув шляпу, Сэм внимательно рассматривал пиктограмму, водя лучом фонарика от золотого прямоугольника, который представлял физический мир, кай пача, к отдаленному квадрату, олицетворявшему верхний мир, ханан пача. Эти две области соединяла петлявшая дорожка из золотых половиц.

– Ну? – спросил Сэм. – Что дальше?

Он намеренно отводил свет от двух лежащих на полу тел.

Мэгги металась перед мозаикой из драгоценных пластин, словно тигрица в клетке.

– Должен же быть какой-то путь, – пробормотала девушка. – Отыскать его – и все, что там есть, откроется.

– Едемский змей? – спросил Сэм.

Мэгги обернулась к нему, и ее глаза вспыхнули в отраженном сиянии.

– Неужели тебе не интересно, что он имел в виду?

– Если честно, сейчас я бы предпочел выбраться отсюда.

– Ну а пока, – Мэгги резко развернулась к пиктограмме из плит, – я собираюсь продолжить работу.

Не говоря больше ни слова, девушка шагнула на одну из золотых пластин, составлявших ближайший прямоугольник.

– Нет, мисс Мэгги! – крикнул Денал.

Сэм попытался поймать ее, но Мэгги успела переступить дальше, на соседнюю золотую плиту.

– Что ты делаешь?!

Мэгги обернулась – не к нему, а к мальчику.

– Какой путь самый надежный, Денал?

Сэм взглянул в его сторону. Юный кечуа стоял у кромки драгоценного пола с расширенными от ужаса глазами и дрожал.

– Мэгги, что ты такое говоришь? – воскликнул Сэм. – Он ничего не знает.

– Знает, – возразила девушка. – Предупредил же он меня, когда я наступила на плиту в первый раз. – Она внимательно посмотрела на мальчика. – Я по твоему лицу догадалась, что ты знаешь, Денал.

Тот отпрянул назад.

Мэгги продолжала:

– Я отгадала часть загадки. Я стою на части пиктограммы, которая представляет наш мир. – Она показала рукой на прямоугольник из золота в дальнем углу комнаты. – И я должна добраться до ханан пача, верхнего мира. Разве не так? Но как благополучно пройти через пол? Золотая дорожка слишком очевидна.

Денал лишь изо всех сил затряс головой.