Вернор Виндж - «Подлинные имена» и выход за пределы киберпространства [сборник litres]

– У нас еще есть шанс, один шанс, – прорывался сбивающийся голос. – Старая военная коммуникационная вышка к северу от меня. Черт, не знаю ни номера, ни участка, но я вижу ее из окна. Оттуда можно пробиться к антенне на крыше… достаточно пропускной способности, и у меня тут аккумуляторы… действуй быстро!..

А то он не спешил – его самого поедали заживо. Практически парализованный, зажатый и стиснутый там, где от него нельзя было оторвать и отрезать, Глиссери дернулся, на мгновение вырвавшись из тисков Дона, и рванул к вышкам на севере Провиденса. Из затемненного района виднелась лишь одна. Управляемый луч антенны был невероятно узким.

– Эри, мне нужен номер твоего дома или хотя бы код антенны.

Прошла секунда, может, две, – невыносимая вечность для мистера Глиссери. По сути, он просил ее Подлинное Имя, при том что сам попался федералам! По возвращении в физический мир ему уже не защитить эту информацию. Нетрудно было представить себе сомнения Эритрины, на ее месте он тоже колебался бы…

– Эри! Нам обоим Истинная Смерть, если не скажешь. Он меня одолел!

На этот раз она ответила без задержки:

– Д-дебби Чартерис, номер четыре тысячи четыреста сорок восемь, переулок Гросвенор. Это все – кода антенны я не знаю. Тебе хватит имени и номера дома?

– Да, приготовься!

Мистер Глиссери уже отыскал ее имя среди абонентов и развернул туда антенну с военной вышки. Подтверждение связи пришло в тот момент, когда он вновь занялся Дон. Маком. Оставалось надеяться, что врага удалось отвлечь и он не перехватил их разговор.

На ходу обрубая общие узлы передачи, Глиссери яростно набросился на Дона. Тот затрясся, перенаправляя оставшиеся ресурсы, и с новой силой двинулся в атаку. Имея изначально меньше мощностей, мистер Глиссери пострадал сильнее, чем противник. Дона удалось на время выбить из равновесия, зато теперь его собственная жизнь висела на волоске.

Богатое мельчайшими деталями и разнообразными оттенками окружающее пространство неумолимо тускнело и заменялось физическими ощущениями человека, скованного животным страхом в маленьком калифорнийском бунгало. Связь с великим миром ускользала; он едва различил, как Дон направил на него «Перст Божий»…

Сознание, прежнее сверхчеловеческое сознание вернулось так незаметно, что до мистера Глиссери не сразу дошел смысл происходящего. Как полузадушенная жертва приходит в себя после обморока, он ошеломленно озирался по сторонам, с трудом понимая, что борьба не окончена.

Впрочем, роли поменялись. Дон. Мак считал, что вот-вот добьет последнего врага, а Эритрина застигла его врасплох, поразив робота из японского вычислительного центра. Основные скопления высших аналитических способностей Дона были разрушены прежде, чем он ее вообще заметил. Громадные процессорные блоки оказались без присмотра, и пока Дон и Эритрина продолжали битву, мистер Глиссери тихонечко прибрал к рукам все, до чего мог дотянуться.

Даже теперь они не могли тягаться с Доном поодиночке. Когда же мистер Глиссери бросился на подмогу, перевес оказался на их стороне. Дон. Мак сразу это почувствовал и с наглостью идиота – или гения – затянул свою старую песню:

– Еще не поздно! Почтарь вас простит…

Колдуны срывали с врага целые пласты, отключая коммуникационные линии, процессорные блоки и хранилища данных. Они лишили его доступа к многополосным ретрансляторам и нарушили синхронизацию его запросов с работой околоземных спутников. Дону пришлось ограничиться наземными каналами связи, привязанными к единственной военной сети, протянувшейся от Вашингтона до Денвера. Он метался из стороны в сторону, беспорядочно хватаясь за любые подвернувшиеся средства истребления. По всей центральной части Соединенных Штатов взрывались пусковые шахты, лучи противобаллистических лазеров рассекали небо. Начало их сражения парализовало мир; развязка грозила разорвать его в клочья.

При этом потери самих мистера Глиссери и Эритрины были невелики, риск сильно пострадать от случайного обстрела – ничтожно мал. Не обращая внимания на наносимые противником удары, они направили все усилия на уничтожение Дон. Мака: обнаружили и обнулили объектный код симулятора. Хитрый Дон – или его создатель – предусмотрел множество копий, каждая из которых запускалась, как только уничтожалась предыдущая. Однако проходили минуты, и с каждым разом перезапущенный симулятор обнаруживал у себя все меньше возможностей. Наконец от него осталось только то, что болталось раньше в Ковене.

– Глупцы! Почтарь – ваш естественный союзник. Феды вас прикончат! Неужели вам не понят…

Голос оборвался – Эритрина обнулила текущую копию. Следующая не запустилась. Повисла тишина… Всемогущие колдуны переглянулись и возобновили исследования вражеской территории. В принципе, такая обширная область данных могла содержать множество скрытых копий Дона. Однако, не имея доступа к отобранным ресурсам, перезапуститься симулятор не мог. Серьезной засады в этих неподвижных руинах можно было не опасаться. К тому же они завладели полным кодом одной из копий Дон. Мака. По ней легко прослеживался точный размах его проникновения в систему. Они двигались методично, по ходу возвращая программам изначальную функциональность. Их работа была такой тщательной, что федералы так и не узнали, насколько распространилось влияние Почтаря и насколько он приблизился к неограниченной власти.

В большинстве случаев им попадались лишь незначительные отклонения, требующие минимальной починки. И только в недрах сети военных нашлись сотни терабайт программных кодов непонятного назначения, очевидно связанных с деятельностью Дона. С виду обычный объектный код, но в таких колоссальных объемах и настолько запутанный, что было невозможно понять, для чего он нужен. Никакой полезной функции он явно не нес; секунду поразмыслив, они его рандомизировали.

Миссия завершилась. Мистер Глиссери и Эритрина остались одни. Им принадлежали все сетевые вычислительные мощности на планете и в околоземном пространстве. Во всем этом объеме не осталось места, где мог бы притаиться враг. И никаких признаков вмешательства извне.

Впервые они достигли того уровня, когда могли обозревать весь мир, ничего не опасаясь. (Глиссери едва замечал продолжающиеся жалкие попытки американской армии расправиться с телом Роджера Поллака.) Благодаря миллионам рецепторов мистер Глиссери смотрел сразу во все стороны. Земля остыла и успокоилась. Его обычному зрению она представлялась тысячами фотографий, виденными в бытность человеком. В ультрафиолете за ней на тысячи километров тянулся водородный шлейф. А высокочувствительные детекторы на спутниках разной высоты различали колебания тысячи энергетических уровней радиационных поясов на солнечном ветру. Он чувствовал тепло и направление течений в океанах и слышал миллионы голосов, возвращающихся к жизни по мере того, как они с Эритриной заботливо и кропотливо подключали одну за другой коммуникационные системы человечества. Каждый корабль в море, каждый безопасно севший самолет, каждая отгрузка, платеж, доставленный обед – все находило место и регистрировалось в их сознании. Восприятие давало им власть изменить, разрушить или усилить практически все, что они видели. В терминологии ковенов существовало лишь одно слово, адекватно описывающее их нынешнее состояние: они стали богами.