Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— Сентиментальная дурочка, —сказал Латон.

— Послушай, отец, после того, что я сегодня сделала, я заслужила право на некоторую сентиментальность, —ответила Камилла. — Квинн разорвал бы ее пополам. В таком кровопролитии больше нет необходимости. Мы добились своего.

— Да, а теперь еще этот идиот-священник собирается проявить героизм. Ты и его будешь спасать?

— Нет. Он взрослый. Пусть сам о себе позаботится.

— Ну, хорошо. Хотя обидно, что пропадет инспектор Манани. Я рассчитывал, что он ликвидирует оставшихся привов.

— Хочешь, чтобы я их перестреляла?

— Нет. Группа поселенцев возвращается, они быстро найдут лошадь и оставленный Квинном Декстером след. И начнут гадать, кто перестрелял привов. Ничто не должно выдавать нашего присутствия. Хотя Джей…

— Ей никто не поверит.

— Возможно.

— А как ты намерен поступить с Декстером? По нашему первоначальному замыслу он не должен был остаться в живых.

— Квинн Декстер теперь придет ко мне, больше ему некуда идти. Шерифы решат, что он сбежал в джунгли, чтобы сгинуть там навсегда. Не самое безупречное решение, но план сражения редко сохраняется после первого же выстрела. А яичники Энн станут хорошим дополнением наших генетических ресурсов.

— Значит, моя провокационная деятельность закончена?

— Да. Я не думаю, чтобы в сложившейся ситуации потребовалось наше вмешательство. Можем наблюдать за развитием событий с помощью сервиторов-шпионов.

— Хорошо. Я возвращаюсь домой, хочу искупаться и выпить, день был очень долгим.

Квинн сверху вниз посмотрел на Пауэла Манани. Сознание вернулось к инспектору только после того, как они привязали его за ноги к ветке мейопового дерева. Его голова повисла в десяти сантиметрах от земли, щеки раздулись от всех видов жидкости, приливших к лицевым мышцам. Его руки привязали к небольшим колышкам. Перевернутое распятие.

Пауэл Манани глухо застонал.

Квинн поднял руки, призывая спутников к молчанию.

— Ночь набирает силу. Добро пожаловать в наш мир, Пауэл.

— Мерзавец, — прохрипел Пауэл.

Квинн включил миниатюрный термоизлучатель и прижал его к сломанной голени инспектора. Тот вскрикнул и отчаянно дернулся.

— Пауэл, почему ты это сделал? Почему утопил Лесли и Тони? Почему убил Кей? Почему натравил Ворикса на Дугласа?

— Не забудь про остальных, — прохрипел Пауэл.

Квинн насторожился.

— Про остальных?

— Это все, что от вас осталось, Квинн. А завтра не будет и вас.

Термоизлучатель снова прижался к ноге.

— Почему?

— Картер Макбрайд. А ты как думал? Вы просто дикие звери. Все вы. Просто звери. Ни один человек не способен на такое. Ему ведь было всего десять лет!

Квинн нахмурился и отвел излучатель.

— А что случилось с Картером Макбрайдом?

— Все то же! Ты мерзавец. Ты и твои Братья Света подвесили его вниз головой и рассекли надвое!

— Квинн? — осторожно спросил Джексон Гэль.

Квинн жестом приказал ему замолчать.

— Мы не трогали Картера. Да и как бы мы смогли? Мы ведь работали на ферме Скиббоу.

Пауэл натянул лианы, удерживающие его руки.

— А Гвин Лоус, Роджер Чедвик и Хоффманы? Как насчет них? У тебя и в тех случаях есть алиби?

— Что ж, можно признать, что здесь ты рассуждаешь логично. А как ты узнал, что мы последователи Брата Света?

— Мне сказал Элвис.

— Да, я должен был предвидеть, что священник все поймет. Впрочем, теперь это уже не важно.

Из кармана рабочих брюк он достал лучевой нож.

— Квинн, — взволнованно окликнул его Джексон. — Слушай, это странно. Кто убил Картера, если мы этого не делали?

Квинн поднял лезвие к самому лицу и зачарованно уставился на него.

— А что случилось после того, как нашли Картера?

— О чем ты? — закричал Джексон. — Что ты говоришь? Черт, Квинн, надо бежать отсюда. Мы погибнем, если останемся на месте.

— Это верно. Мы погибнем. Нас подставили.

Лезвие ожило, и желтоватый свет озарил его лицо неверным сиянием. Квинн улыбнулся.

Джексон Гэль ощутил, как сердце сдавил смертельный холод. Он и не подозревал, насколько безумным стал Квинн, раньше он казался интересным, уверенным в себе и лишь слегка сдвинутым парнем. Но сейчас — Брат Божий, Квинн просто любуется собой, он и впрямь считает себя последователем Ночи.

Другие привы беспокойно переглядывались между собой.

Квинн ничего не замечал. Он наклонился к Пауэлу Манани. Инспектор, прекратив борьбу, повис на веревках.

— Мы князья Ночи, — затянул Квинн.

— Мы князья Ночи, — покорно подхватили оцепеневшие привы.

— Камилла, возвращайся скорее. Немедленно истреби их всех до единого. Я посылаю команду присоединенных, чтобы они избавились от трупов. Если появятся поселенцы, воспользуйся термической гранатой и уничтожь следы. Не слишком элегантное решение, но придется потерпеть. Нельзя позволить Квинну Декстеру раскрыть тайну нашего присутствия.

— Уже иду, отец.

Ли-килф сконцентрировал внимание на Квинне Декстере и Пауэле Манани, расширив, однако, поле восприятия на всех людей, собравшихся на небольшой поляне посреди джунглей. Он не мог читать отдельные мысли, пока еще не мог, поскольку на расшифровку и каталогизацию человеческих синаптических разрядов требовалось время, но эмоциональная составляющая мозговой деятельности оказалась вполне ясной.

Эмоциональное различие между Квинном Декстером и Пауэлом Манани было колоссальным: один ликующий и полный жизни победитель, второй сломленный и одинокий, зовущий быструю смерть. Подобная диаметральная противоположность отражала их религиозные убеждения.

На самой границе восприятия ли-килф ощутил мгновенный переход энергии от Пауэла Манани к Квинну Декстеру, осуществленный благодаря базовому энергистическому полю, охватывающему каждую живую клетку. Для смертных существ подобное перемещение было необычайной редкостью. Но Квинн Декстер, похоже, знал о нем, обладая энергистическим восприятием, намного более развитым, чем у священника. Жертвоприношения, совершаемые во время черной мессы, для Квинна Декстера означали заметно больше, чем ритуальное свидетельство поклонения, они формировали в его сознании сильные чаяния и укрепляли его веру.

Ли-килф видел, как это ощущение предвкушения неудержимо растет, и ждал, тщательно усилив все свои способности, чтобы зафиксировать новый феномен.

— Когда ложный бог уведет в забвение свои легионы, мы будем здесь, — нараспев произнес Квинн.

— Мы будем здесь, — повторили привы.