Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

Потом сила тяжести снова выровнялась, его протащило по полу. Он ударился и вскрикнул от боли. Передаваемые с бортового компьютера в мозг изображения превратились в пугающе спокойный муаровый узор из красных, зеленых и голубых линий. По краям сгущалась непроницаемая тьма.

Второе столкновение боевых ос расширило фронт. Яркое зарево и сопровождающие его энергетические вихри вызвали перегрузку и сбои сенсоров и процессоров у обеих воюющих сторон. На фоне общего хаоса расцвели новые взрывы. Нескольким атакующим боевым осам удалось прорваться сквозь оборону. С «Бизлинга» вспорхнул третий рой защитников.

В шести тысячах километров от «Бизлинга», где «Ченго» сражался с роем боевых ос своего единственного преследователя, вспыхнуло еще одно зарево ядерного пожара. А вот «Гомбари» не повезло. Оружие нападающих пробило защиту контейнеров с антиматерией. Краткая вспышка новой «звезды» немедленно активировала фильтры «Бизлинга». Кайл Прейджер тут же лишился визуальной информации о доброй половине Вселенной. Он так и не увидел, что атаковавший корабль черноястреб открыл межпространственный переход, часто называемый червоточиной, и скрылся внутри, ускользнув от смертоносной радиации, вызванной его залпом.

Боевая оса, приближающаяся к «Бизлингу» с ускорением в сорок шесть g, произвела анализ строя летящих ей навстречу защитников. Выпущенные ею ракеты и модули с компьютерным управлением затеяли соревнование в маневренности, продлившееся чуть больше десятой доли секунды. После этого нападающий модуль преодолел заградительный барьер, и между ним и кораблем остался только один защитник, летящий на перехват, но еще не успевший набрать скорость после запуска.

В мозгу Кайла Прейджера развернулся дисплей, отражающий текущую картину. Расстановка черноястребов и их траектории. Действия боевых ос. Доступные резервы. С помощью тактической программы он оценил ситуацию и принял решение ввести в бой половину из всех оставшихся боевых ос.

Их запуск отозвался в корпусе «Бизлинга» колокольным звоном.

В ста пятидесяти километрах от своей жертвы процессор наведения, оперирующий поступающими данными, определил, что снаряд будет перехвачен раньше, чем приблизится к кораблю. Компьютер проанализировал доступные варианты и сделал выбор.

В ста двадцати километрах от цели он загрузил последовательность команд отключения на приборы семи контейнеров с антиматерией, имевшихся на борту боевой осы.

На расстоянии девяноста пяти километров магнитное поле, изолирующее первый контейнер, отключилось. Сила тяжести, действующая при ускорении в сорок шесть g, сделала свое дело. Застывший сгусток антиматерии швырнуло в заднюю стенку. Задолго до их соприкосновения отключилось магнитное поле второго контейнера. Все семь хранилищ разрушались поочередно с интервалом в сотню пикосекунд, создавая взрывную волну специфической формы.

В восьмидесяти восьми километрах сгустки антиматерии уничтожили равное по массе количество материи, в результате чего произошел колоссальный выброс энергии. Образовавшееся копье плазмы, раскаленной в тысячу раз сильнее, чем ядро звезды, устремилось к «Бизлингу» со скоростью, близкой к скорости света.

От потока несвязанных ионов, ударившего в корабль, мгновенно испарились сенсорные модули и термоотводящие панели. Генераторы поля, поддерживающего молекулярные связи силиконового покрытия корпуса, работали на полную мощность, но выстоять против такого яростного натиска у них не было ни единого шанса. Целостность корабля оказалась нарушена одновременно во многих местах. Ворвавшиеся внутрь струи плазмы прошлись по сложным и хрупким устройствам, словно паяльная лампа по ледяным сосулькам.

На злополучный «Бизлинг» обрушился и еще один удар судьбы. Одна из струй плазмы попала в резервуар с тяжелым водородом и прожгла слой пеноизоляции, а потом и титановый корпус. Низкотемпературная жидкость, переходя в естественное газообразное состояние, создала невероятно высокое давление, и резервуар взорвался, разбросав обломки во все стороны. Восьмиметровый участок корпуса вздулся, а потом из него, меж оплавленных потеков силикона, ударил вулканический гейзер дейтерия, уносящийся к звездам.

Боевые осы все еще взрывались, и окружающее пространство бушевало потоками огня и элементарных частиц. Но «Бизлинг» висел в центре медленно угасающего свечения неподвижной грудой. Его корпус был продырявлен в нескольких местах, реактивный двигатель бездействовал, и корабль крутился на месте, словно подбитая птица.

Капитаны трех атакующих черноястребов не могли не заметить последний рой боевых ос «Бизлинга», нацеленный на их корабли и упорно мчавшийся к цели. В нескольких тысячах километров их собратья уже нанесли последний удар по «Ченго». А осы «Бизлинга» тем временем преодолели половину дистанции.

Энергоформирующие клетки с неимоверной силой воздействовали на ткань пространства, и черноястребы нырнули в открывшиеся червоточины, мгновенно исчезнувшие после их прохода. Боевые осы «Бизлинга», все дальше и дальше удаляясь от беспомощного корабля, потеряли цели; их бортовые компьютеры раз за разом сканировали окружающее пространство в тщетных попытках восстановить недостающие координаты.

Возвращение сознания было вовсе не столь радостным, каким предполагалось, хотя и означало, что доктор Алкад Мзу все еще жива. Левая нога превратилась в источник тошнотворной боли. Алкад даже помнила, как затрещали кости, когда колено вывернулось до предела. А затем последовали скачки силы тяжести, оказавшиеся хуже любой пытки. Нейронаноники заглушили самые сильные боли, но благословенное забвение принесли только финальные конвульсии «Бизлинга».

«Матерь божья, и как только мы это пережили?»

Ей казалось, она готова к неизбежному риску при неудачном исходе операции и даже к вероятной смерти. Работа в университете на Гариссе позволила ей узнать, сколько энергии требуется космическому кораблю для нуль-временного перехода и что может произойти в случае нестабильности в формирующих узлах. Экипаж это, казалось, ничуть не беспокоило, но, вероятнее всего, они просто лучше умели скрывать свои страхи. Еще она знала, что при подлете к намеченной звезде «Бизлинг» могут перехватить оматанские корабли. Но и это не так уж страшно, поскольку смерть при прорыве вражеской боевой осы сквозь защитный барьер стала бы мгновенной. Алкад даже допускала мысль, что Алхимик может оказаться неисправен. Но чтобы вот так… Быть застигнутыми здесь, совершенно неготовыми ни морально, ни физически, и все же выжить, хотя и с трудом. Как могла всемилостивая Богоматерь допустить такую жестокость? Или она тоже боится Алхимика?