Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— Нет, в самом деле, — настаивал наемник. — Ты ведь болтался там не один век. Должны же там быть какие-то важные персоны.

— Ах да, теперь припоминаю. Джентльмен по фамилии Кастер.

Нейронаноники Пата мгновенно запустили историческую программу.

— Генерал американской армии? Тот самый, что в девятнадцатом веке проиграл битву индейцам сиу?

— Да, тот самый. Неужели вы о нем слышали? В вашем времени.

— О нем говорилось в курсе истории. И как он себя по этому поводу чувствовал? Так продуть-то!

На лице Шона Уоллеса появилось выражение холодного отчуждения.

— Он ничего не чувствовал, мистер Галаган. Он был таким же, как все мы, и так же плакал без слез. Вы приравниваете смерть к здравомыслию. Уж простите меня, но это глупо. Вы здесь слышали о Гитлере? Конечно, слышали, раз знаете такого неудачника, как Джордж Армстронг Кастер.

— Мы знаем о Гитлере. Хотя, как мне кажется, он жил уже после тебя.

— Это верно. Но не думаете же вы, мистер Галаган, что после смерти он мог измениться? Что утратил уверенность в своей правоте? Неужели вы считаете, что смерть заставляет вас оглядываться назад и осознать, каким негодяем вы были при жизни? Нет, мистер Галаган, ничего подобного. Вы слишком заняты своими стенаниями, своими проклятьями, слишком заняты тем, чтобы похитить хоть обрывок воспоминаний своего соседа, ибо только это дает вам хоть какие-то оттенки вкуса и цвета. Смерть не приносит мудрость, мистер Галаган. И не заставляет вас смириться перед Господом. А жаль.

— Гитлер, — завороженно повторила Келли. — Сталин, Чингисхан, Джек-потрошитель, другие убийцы и палачи. И все они там? Все ждут возвращения из небытия?

Шон Уоллес посмотрел на купольный свод, частично скрытый тенями, которые отбрасывали скупые детали постройки чужаков, на какое-то мгновение его лицо отразило истинный возраст этого человека, до самого последнего года.

— Да, мисс Келли, все они там. Все чудовища, порожденные нашей доброй Землей. И все жаждут вернуться назад, жаждут воспользоваться малейшим шансом. Мы, конечно, хотели бы скрыться от открытого неба и смерти, но рая на этой планете не будет. Его и не может быть там, где живут люди.

Рассвет еще не наступил. Солнцу только через полчаса предстояло обозначить восток первым неясным светом. Но дождевые тучи разошлись, и ночь положила конец ярости бушующего ветра. На севере небо по-прежнему горело, как в лихорадке, набрасывая на траву саванны красноватую дымку.

Октан заметил темную точку, продвигающуюся по берегу реки вверх по течению, к башне тиратка. Огромная птица почти легла на крыло в головокружительном пике, и плотный влажный воздух пригладил орлиные перья. Пат Галаган через сродственную связь наблюдал за ночным путником узкими зоркими глазами Октана.

Келли проснулась от легкого прикосновения руки, а также от топота ног по сухому твердому полу второго этажа, где группа расположилась на ночлег. Нейронаноники быстро прогнали остатки сна и перевели мозг в бодрствующий режим.

Последний из наемников уже сбегал вниз по пандусу.

— Кто-то приближается, — произнес Шон Уоллес.

— Ваши люди?

— Нет. Я бы знал, если бы это были они. Хотя мистер Малин не счел нужным меня спросить, — беззаботно добавил он.

— Господи, да мы все не раз подумаем, прежде чем вам доверять.

Она сбросила фольгированное одеяло, под которым спала. Шон Уоллес подал ей руку и помог подняться, а потом они вместе сбежали по пандусу на нижний этаж.

Все семь наемников собрались у дверного проема, зловещий красный свет изменил цвет их искусственной кожи. Фентон и Риалл, почуяв беспокойство хозяина, негромко рычали.

Реза и Сьюэлл пролезли через дыру наружу.

— Что там такое? — спросила Келли.

— Лошадь, — ответил Пат. — С двумя всадниками.

Келли глянула через его плечо. Реза и Сьюэлл активировали маскировочную систему своих костюмов и слились с ландшафтом. Еще несколько секунд она могла следить за ними благодаря широкому медицинскому пакету на ноге Сьюэлла, но вскоре и это пятнышко скрылось в высокой траве.

Это была тягловая лошадь, из тех, какие предпочитают колонисты. Не старая, но изможденная до последней степени — лошадь шла, низко опустив голову, и на губах повисли клочья пены. Реза незаметно для взгляда посторонних спустился по склону навстречу гостям, а Сьюэлл остался его прикрывать. Оптические сенсоры помогли рассмотреть обоих всадников, закутанных в пончо из грязной парусины. В облике мужчины уже проявились признаки старения, тяжелая челюсть потемнела от щетины, на висках проглядывала седина. И, судя по всему, он недавно сильно похудел. Но решительность придавала ему сил, и это было заметно даже издалека. Мальчик за его спиной недавно плакал, кроме того, он промок и теперь, дрожа, прижимался к спине мужчины.

Реза решил, что они не представляют угрозы. Он дождался, пока лошадь приблизилась на двадцать метров, а потом отключил маскировку. Животное прошло еще пару метров, и только тогда мужчина испуганно вздрогнул, заметив космоника, и натянул поводья, а потом в замешательстве уставился на огромного наемника.

— Что это за… Ты не одержимый, в тебе нет пустоты. — Он вдруг щелкнул пальцами. — Конечно! Боевая модификация, вот это что. Ты спустился с одного из тех космических кораблей, что были в небе вчера. — Он улыбнулся, присвистнул, потом перебросил ногу через шею лошади и соскользнул на землю. — Давай, Расс, спускайся, мой мальчик. Они уже здесь, космодесантники здесь. Я ведь говорил, что они придут, говорил? Говорил, что нельзя терять веру.

Мальчик почти упал с лошади ему на руки.

Реза подошел ближе, чтобы помочь. Мужчина и сам не слишком твердо держался на ногах, к тому же одна рука у него была плотно перевязана.

— Благослови тебя Бог, сын мой. — Хорст Элвис обнял огромного наемника, и в его глазах блеснули слезы благодарности и громадного облегчения. — Благослови тебя Бог. Последние недели стали тяжелейшим испытанием для слабого слуги Божьего. Но после стольких дней, проведенных в одиночестве среди дьявольского отродья, вы наконец здесь. Теперь мы спасены.

Бостон пал под натиском одержимых, хотя находящийся на последнем издыхании военный совет властей Норфолка никак не хотел этого признавать.

Из окна гостиницы Эдмунд Ригби смотрел на островерхие крыши провинциального города. В окраинных районах, где милиция еще пыталась оказывать сопротивление, полыхали огни. Прошлой ночью Герцогини с корабля флота по Девонширской рыночной площади ударил мазер. Гранитная мостовая меньше чем за секунду превратилась в озеро лавы. Даже сейчас, когда поверхность затвердела и перестала светиться, от нее исходил такой жар, что можно было приготовить барбекю. В тот момент площадь оставалась пуста, удар нанесли исключительно с целью демонстрации силы. Чистой воды спектакль: вы, внизу, жалкие муравьи в грязи, а мы ангелы, повелевающие жизнью и смертью любого живого существа. Одержимые только посмеивались над кружившими вокруг планеты кораблями — не в силах определить цели, они оказались абсолютно бесполезными. Да, они обладали чудовищной мощью, но нажать на пусковую кнопку мешала вечная дилемма между добром и злом. Наличие заложников всегда парализовало правительства. Космические корабли могли начать очищение огнем, чиновники жаждали уничтожить зловредную кучку нищих анархистов и революционеров, освободить от них пасторальный идиллический мир, но в городе оставались и достойные люди, женщины, дети, больные и престарелые жители. Власти планеты и офицеры флота до сих пор считали, что это мятеж, политическое восстание, и верили, что кроме волков в городе остались и овцы. Посему благородные ангелы на орбите ничего не могли сделать.