Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

Ральф помедлил, прежде чем одобрить перевод обычных трех сотен комбодолларов.

— И кто же это?

— Пристав из службы шерифа. Его имени я не знаю, но известно, что его командировали в провинцию Шустер, чтобы что-то разнюхать.

Ральф выслушал рассказ Маки Грейтера о пропавших семьях фермеров и прикинул возможные осложнения. В администрации губернатора, видимо, сочли это важным происшествием, поскольку приставов на планете было всего пятеро: отлично обученные воины с улучшенным нейронанониками метаболизмом и превосходно вооруженные. Власти колонии привлекали их к решению самых серьезных вопросов вроде бандитизма или угрозы бунта, то есть проблем, требующих срочных действий.

Перед Ральфом стояла и еще одна задача: следить за активностью пиратов в системе Лалонда. Огромный торговый флот процветающего Кулу вел непрерывную войну с кораблями наемников. Колонизируемые планеты, где не было ни порядка, ни определенной политики, ни хороших средств коммуникации, служили идеальными рынками сбыта краденых товаров, а у большинства иммигрантов все же хватало ума захватить с собой кредитные диски с комбодолларами. Особенно пышно контрабанда процветала в удаленных от центра районах, где мечты развеивались в первые же недели, когда становилось ясно, как трудно прожить без уютного комфорта аркологии, где никто не интересовался, откуда берется современное оборудование для энергоснабжения или медицинские пакеты.

Возможно, эти люди заинтересовались источником неожиданного изобилия.

— Спасибо, что известил меня, — сказал Ральф и увеличил плату до пятисот комбодолларов.

Маки Грейтер, увидев, что его диск зарегистрировал получение премии, расплылся в благодарной улыбке.

— Всегда рад услужить.

Дженни Харрис вошла ровно через минуту после служащего транспортного отдела. Лейтенант АВБ участвовала в своей второй операции вне родного мира. У нее было довольно плоское лицо, слегка загнутый вниз нос, коротко подстриженные рыжеватые волосы и тонкая фигура, не дававшая представления о ее настоящей силе. За два года совместной работы на Лалонде Ральф убедился в компетентности Дженни и мог посетовать только на то, что в любой ситуации она строго следовала стандартным процедурам, принятым в АВБ.

Дженни Харрис внимательно выслушала повторенный Ральфом рассказ Маки Грейтера.

— Я не слышала, чтобы в верховьях реки появилось необычное оборудование, — сказала она. — Стандартный черный рынок предметов, которые служащие космопорта крадут у приезжающих колонистов.

— Что у нас в активе по провинции Шустер?

— Немного, — неохотно признала она. — В основном мы полагаемся на сведения о контрабанде из конторы шерифа и, для полноты картины, от судовых экипажей. На самом деле главная проблема — это связь. Мы могли бы обеспечить агентов в верховьях реки коммуникационными блоками, но спутники флота Конфедерации перехватят любые передачи, даже зашифрованные.

— Ладно, — кивнул Ральф.

Старое противоречие — срочность против риска оказаться обнаруженным. На этой стадии развития на Лалонде не могло быть ничего особо срочного.

— Не отправляется ли в верховья кто-то из наших?

Дженни Харрис помедлила, пока ее нейронаноники анализировали расписания.

— Есть. Капитан Ламборнэ через пару дней повезет вверх по реке группу новых колонистов, они будут осваивать земли рядом с провинцией Шустер. Она хороший курьер, обычно я через нее получаю донесения от наших агентов.

— Отлично, попроси ее выяснить все, что возможно, о пропавших семьях и о том, не появлялось ли там необычное оборудование. А я тем временем встречусь с Соланки, может, он об этом что-то слышал.

Кельвин Соланки нес службу в небольшом отряде флота Конфедерации, базировавшемся в Даррингхэме. Конфедерация обещала одинаковую защиту всем планетам, независимо от степени их развития, и база в Даррингхэме должна была служить зримым тому подтверждением. Чтобы подчеркнуть подобное отношение, на Лалонд дважды в год приходил эсминец Седьмой флотилии, приписанной к Роэрхейму, расположенному на расстоянии сорока двух световых лет. В промежутках между этими визитами наблюдение в звездной системе осуществляла целая эскадрилья спутников «ЭЛИНТ», передающих информацию непосредственно в представительство флота.

Как у Ральфа и других агентов, у них имелась и вторая задача — следить за деятельностью пиратов.

Ральф представился капитан-лейтенанту Соланки вскоре после своего приезда. Салдана слыли убежденными сторонниками Конфедерации, поэтому взаимодействие в пресечении пиратской деятельности было вполне достаточным для этого поводом. Ральф старался поддерживать дружбу с Соланки отчасти и потому, что во флотской столовой готовили лучше, чем где бы то ни было в городе, а о побочной деятельности Ральфа ни тот, ни другой никогда не упоминали.

— Хорошая идея, — согласилась Дженни Харрис. — С Ламборнэ я встречусь сегодня же вечером и объясню ей, что нам нужно. Но она настаивает на оплате, — осторожно добавила Дженни.

Ральф запросил личное дело Ламборнэ из памяти нейронаноников и, ознакомившись, сокрушенно покачал головой, увидев, во что обходятся им услуги этой женщины. Он даже мог себе представить, сколько она запросит за этот сбор информации.

— Ладно, я одобрю выплату. Только постарайся, пожалуйста, ограничить ее аппетит тысячей комбодолларов.

— Постараюсь.

— Когда договоришься с Ламборнэ, свяжись с нашим информатором в администрации губернатора, пусть выяснит, что заставило достопочтенного Колина Рексрью послать пристава для расследования исчезновения людей, о которых раньше никто и не слышал.

После ухода Дженни Харрис он датавизировал список вновь прибывших в процессорный блок для подробного анализа и, откинувшись на спинку стула, стал размышлять, что именно можно рассказать Соланки. При некотором везении он сумеет затянуть встречу и получить приглашение пообедать в столовой.

Крошечные голубые огоньки ионного маневренного двигателя адамистского корабля «Даймасио», идущего в двадцати двух тысячах километров впереди «Эноны», исчезли в космической тьме. Через оптические сенсоры космоястреба Сиринга увидела, как погасли яркие искорки света. Направляющие векторы, построенные благодаря пространственному инстинкту «Эноны», развернулись перед ее мысленным взглядом. Произведенные космоястребом расчеты безошибочно указывали на то, что «Даймасио» направлялся к звездной системе Хонек в восьми световых годах отсюда.

— Я думаю, это то, что мы ищем, —передала Сиринга Тетису.

«Гракх», космоястреб ее брата, дрейфовал в тысяче километров в стороне от «Эноны»; оба корабля до минимума снизили мощность искажающих пространство полей. Они придерживались режима строжайшей скрытности, по возможности уменьшив излучение энергии. В жилом тороиде не было даже силы тяжести. Экипаж обходился концентратами, выбросы отходов прекратились, и результаты жизнедеятельности собирались в гигиенические пакеты; не было даже горячей воды. Сеть теплоотводящих кабелей покрывала и тороид, и весь корпус корабля, а поверх лежал толстый слой пенистого светопоглощающего изолятора. Выделяемое тепло накапливалось в сети и излучалось одной-единственной панелью, всегда обращенной в противоположную сторону от их цели. Отверстия были оставлены только для корабельных сенсоров. «Энона» постоянно жаловалась на зуд, вызываемый дополнительным покрытием, что было довольно смешно, но Сиринга молчала — пока.