Питер Гамильтон - Дисфункция реальности

— Вот еще! — Она перегнулась через поручень, отыскивая на баке своих четверых детей, вместе с двумя машинистами составлявших весь ее экипаж. — Я взяла вторым машинистом нового прива. Барри Макарпл, ему всего девятнадцать, а он уже отлично управляется и в машинном отделении, и в постели. Думаю, это несколько шокирует моего старшего сына. Ну, когда он сам не кувыркается с дочками колонистов.

— Ясно.

Ворикс жалобно заскулил и опустил морду на передние лапы.

— Когда ты в следующий раз будешь в Шустере? — спросил Пауэл.

— Месяца через два, может, через три. Я повезу группу в провинцию Колейн, что на притоке Дибова. А после этого снова буду в ваших краях. Хочешь, чтобы я вас навестила?

Он нахлобучил шляпу, прикидывая в уме дела и сроки.

— Нет, слишком рано. К тому времени эта орда еще не израсходует свои запасы. Заглядывай месяцев через девять или десять, пусть они немного помучаются, и тогда мы сможем всучить им кусок мыла хоть за полсотни комбодолларов.

— Договорились.

Они ударили по рукам и снова принялись наблюдать за спорящими колонистами.

«Свитленд» отчалил почти вовремя. Старший сын Розмари, Карл, крепкий пятнадцатилетний парень, пробежал по палубе, на ходу выкрикивая команды колонистам, помогающим ему подтянуть канаты. Первый оборот колес вызвал у пассажиров гул радостных криков, и судно медленно отошло от причала.

Розмари сама стояла на мостике. Гавань и так не была слишком просторной, а «Свитленд», с полным запасом топлива, колонистами, их багажом и трехнедельным резервом продовольствия, не отличался поворотливостью. Она провела судно до конца причала и направила в центр искусственной лагуны. Топка работала вовсю, двойная труба выбрасывала шлейф голубовато-серого дыма. Карл, стоя на носу, широко улыбнулся ей и поднял вверх большие пальцы. «Этот парень разобьет не одно женское сердце», — не без гордости подумала Розмари.

На этот раз на небе не было видно дождевых туч, и носовой масс-детектор показывал, что путь свободен. Розмари дала один гудок и перевела вперед рукоятки обоих регуляторов хода. Судно послушно двинулось к выходу из гавани к ее любимой и неукротимой реке, уносящейся в неизвестность. Что может быть лучше такой жизни?

На протяжении первой сотни километров колонисты Седьмой группы полностью с ней соглашались. У них перед глазами проплывала давно освоенная часть Амариска, расположенная неподалеку от Даррингхэма, заселенная почти двадцать пять лет назад. Большие участки джунглей были расчищены, и на их месте раскинулись поля, луга и пастбища. С борта корабля виднелись стада свободно пасущихся животных и группы сборщиков урожая с полными фруктов или орехов корзинами. Поселения тянулись вдоль южного берега почти без перерыва, демонстрируя картины настоящей сельской идиллии. Вокруг крепких, ярко покрашенных деревянных домиков пестрели цветы, ряды высоких деревьев вдоль дорожек создавали приятную тень. Посеянная между деревьями густая трава отливала на ярком солнце всеми оттенками изумрудов. В этом приволье люди могли расселяться без каких бы то ни было ограничений, здесь не было непрерывного потока пешеходов и колесного транспорта, от которых влажная почва превратилась бы в жидкую грязь, как на улицах Даррингхэма. Встречались лишь запряженные лошадьми повозки, перевозившие тюки сена да мешки с ячменем. Над горизонтом регулярно появлялись очертания ветряных мельниц, и неутихающий ветерок медленно поворачивал их широкие лопасти. В каждой деревне имелось по два или три причала, далеко уходивших в неспокойные желтоватые воды Джулиффы и не пустовавших; небольшие колесные баржи постоянно приходили сюда, чтобы забрать продукцию с ферм. На концах причалов сидели ребятишки с удочками и, завидев очередное судно, весело махали руками. Утром на реку выходили целые флотилии парусных рыбачьих лодок, и тогда «Свитленду» приходилось осторожно курсировать между многочисленными полотняными треугольниками, трепетавшими на свежем ветерке.

Вечером, когда небо на западе потемнело и приобрело оранжевый оттенок, а над головами уже появились звезды, на деревенских лужайках зажглись костры. В первый вечер путешествия Джеральд Скиббоу, завидев огонь, в непреодолимой тоске облокотился на перила. Длинные языки пламени отражались в черной воде, а ветерок доносил отдельные отрывки песен поселенцев, собравшихся на общий ужин.

— Я даже не думал, что жизнь может быть настолько прекрасной, — сказал он Лорен.

Она ощутила его руку на талии и улыбнулась.

— Правда, здорово? Как будто в сказке.

— И наша жизнь станет такой же сказкой. Она ждет нас в верховьях реки. Через десять лет мы тоже будем плясать вокруг костра и любоваться проплывающими судами.

— А новые колонисты будут смотреть на нас и мечтать.

— Мы построим свой дом, настоящий деревянный дворец. Да, Лорен, ты будешь жить в маленьком дворце, достойном самого короля Кулу. И у тебя будет сад с клумбами и грядками овощей, а я стану присматривать за стадами скота. Паула и Мэри поселятся неподалеку, а их дети, завидев нас, побегут навстречу со всех ног.

Лорен крепко обняла мужа. А он поднял голову и воззвал к небесам:

— Господи, зачем же мы столько лет попусту тратили время на Земле? Вот где наше место, Лорен. Давно надо было оставить позади аркологии и космические корабли и жить так, как завещал Господь.

Рут и Джей стояли рядышком на юте и смотрели, как опускается за горизонт солнце, на одно короткое волшебное мгновение окутывая реку золотисто-пурпурным сиянием.

— Мама, послушай, они поют, — воскликнула Джей.

Ее лицо свидетельствовало о полной безмятежности. Ужасный труп, омрачивший вчерашний вечер, был давно забыт; ее вниманием полностью завладел большой конь с бежевой шкурой, привязанный к ограждению на корме. Его огромные черные глаза излучали любовь и ласку, а прикосновение бархатистых губ к ладони, когда она угощала его сахаром, вызывало настоящий восторг. Она и поверить не могла, что такое громадное животное может быть настолько ласковым. Мистер Манани уже пообещал, что позволит ей по утрам прогуливать коня по палубе и научит за ним ухаживать. «Свитленд» казался Джей настоящим раем.

— О чем они поют?

— Похоже на гимн, — ответила Рут. Впервые после приземления она начала верить, что сделала правильный шаг. Деревни выглядели очень привлекательно, и жизнь в них явно была отлично налажена. Знать, что это возможно, значит наполовину выиграть битву. Вдали от столицы жить будет труднее, но вряд ли совсем уж невыносимо. — И не могу сказать, что осуждаю их за это.

Ветер стих, и пламя костров устремилось прямо к звездному небу, но запахи готовящейся еды плыли над водой, достигая «Свитленда» и его собратьев. Аромат свежевыпеченного хлеба и густой наваристой похлебки вызвал в желудке Квинна настоящий бунт. Привам выдали холодную еду и фрукты, похожие на апельсины, только с фиолетовой кожурой и соленые на вкус. Все колонисты ели горячую пищу. Сволочи. Но привы начинают поглядывать в его сторону, а это уже кое-что. Он уселся на палубе перед надстройкой и смотрел на север, в противоположную сторону от этих средневековых лачуг, на которые пускают слюни колонисты. На севере было темно, и это ему нравилось. Тьма существует во многих формах, как физических, так и духовных, и именно тьма в конце концов побеждает все. Этому научили его в секте; тьма есть сила, и триумфа добиваются лишь те, кто привержен тьме.