Кларк Смит - Затерянные земли [сборник litres]

Времени на сборы не оставалось. Она вытащила из под шелковой подушки кинжал, который всегда держала при себе. Лезвие его от рукоятки до кончика клинка было отравлено ядом, губительным как для живого, так и для мертвого. Зажав кинжал в правой руке и держа небольшую лампу в левой, Ксантлича тихо выскользнула из дворца.

Последние винные пары, отуманивавшие ее сознание, испарились, но зато проснулся какой-то неосознанный страх, предостерегающий ее, словно голос предков. Однако приняв решение, она последовала за Тулосом по пути, ранее проложенном могильщиками. Луна, перебираясь от дерева к дереву, сопровождала ее, подмигивая незрячим глазом. Быстрый звук котурнов Ксантличи, нарушающий мертвую тишину, казалось, разрушал прозрачную паутину, которая отделяла ее от мира призраков. Снова и снова ей вспоминались слухи, ходившие о таких, как Илалота. И сердце королевы сжималось от страха, ибо она понимала, что встретит уже не смертную женщину, но создание, возвращенное к жизни из седьмого круга ада. Дрожа от ужаса, она продолжала свой путь, ибо мысль о Тулосе, находящемся в руках ламии, словно раскаленным клеймом жгла ей душу.

Перед Ксантличей раскинулся некрополь, и она направилась под мрачную сень кладбищенских деревьев, в тени которых скрывались склепы, похожие на разинутые пасти чудовищ. Воздух стал влажным и зловонным, словно наполнился испарениями из открытых могил. Королева остановилась, ей показалось, что черные невидимые демоны, возвышаясь над колоннами и стволами деревьев, поднялись перед ней из земли, готовые напасть, если она сделает еще хоть шаг. Однако Ксантлича тотчас опомнилась и смело шагнула в дверь гробницы. Дрожащими руками зажгла она маленький огонек лампы и, пронзая толщу тьмы подземелья узким клинком света, вошла, усмирив страх и отвращение, в это обиталище мертвых… или, возможно, уже не мертвых.

Никогда ей не приходилось видеть ничего более отвратительного, чем эта кладбищенская плесень и вековая пыль, ничего более ужасающего, чем сомкнутые ряды саркофагов в глубоких нишах.

Воистину сон мертвых в гробнице был глубок, и тишина смерти, казалось, никогда не нарушалась.

Королева уже сомневалась, что Тулос мог прийти сюда, но, направив луч света на землю, заметила его следы, легкие и почти незаметные среди отпечатков ног, оставленных могильщиками. Следы Тулоса показывали, что тот шел только в одном направлении, в то время как по другим следам стало ясно, что люди шли туда и обратно.

Вдруг Ксантлича уловила шедший издалека звук, в котором слышался стон влюбленной женщины и одновременно как будто рычание голодных шакалов. У нее кровь застыла в жилах, но шаг за шагом она продвигалась вперед, держа перед собой лампу и сжимая за спиной кинжал. Звук становился громче и ближе. Ноздрей ее коснулся сладкий аромат цветов июньской ночи, но, по мере того как она приближалась, этот аромат смешался со странным зловонием и запахом крови.

Еще несколько шагов, и Ксантлича остановилась, словно на ее плечо легла лапа демона. Луч лампы наткнулся на запрокинутое лицо и верхнюю часть тела Тулоса, свесившегося с края блестящего саркофага, который стоял между другими, позеленевшими от времени. Одной рукой Тулос крепко сжимал край саркофага, а другой ласкал склонившуюся над ним смутную тень. Руки этого создания сверкали жасминовой белизной в узком луче света, а темные пальцы были глубоко погружены в грудь Тулоса. Его тело казалось всего лишь пустой оболочкой, а рука безжизненно свисала с бронзового края саркофага, как будто из него выпустили всю кровь, и она вытекла из его разодранного горла и вскрытой груди.

Тварь, нависшая над Тулосом, непрерывно издавала не то стоны, не то рычание. Ксантлича стояла, окаменев от страха и отвращения. Вдруг ей показалось, что с губ Тулоса сорвался слабый шепот, еле слышимый стон скорее наслаждения, чем боли. Звук прервался, его голова безжизненно поникла, и королева решила, что он умер. Собравшись с духом, Ксантлича шагнула ближе и выше подняла светильник. Стараясь не поддаваться накатившей на нее волне панического страха, она решила, что с помощью отравленного волшебным ядом кинжала сможет, пусть даже случайно, прикончить убившую Тулоса тварь.

Колеблющийся свет пополз вверх, постепенно освещая призрака, которого Тулос ласкал в темноте… Луч дополз до измазанных кровью птичьих сережек и усеянного клыками алого отверстия полурта-полуклюва. В этом существе не осталось ничего от Илалоты, кроме белых, некогда возбуждавших желание рук и смутных очертаний женской груди, превращающейся на глазах в нечто, не имеющее ни малейшего сходства с человеческим телом, как будто вдохновленный дьяволом скульптор лепил из глины уродливое изваяние. Руки тоже стали меняться, темнея и искривляясь. Когда они окончательно потеряли свою белизну, безжизненно висевшая рука Тулоса поднялась снова и потянулась к ужасному созданию. Тварь, не вынимавшая пальцев из его груди, пристально следила за ним. Вдруг она перегнулась и протянула свои неестественно вытянувшиеся лапы к королеве, как будто собираясь схватить ее или ласкать своими окровавленными когтями, с которых капали сгустки крови.

Ксантлича, обезумев, выронила лампу и кинжал и бросилась из подземелья с пронзительным визгом и безудержным сумасшедшим хохотом.

Как всем известно, Адомфа, властитель острова Сотар, среди своих обширных владений имел секретный сад, скрытый ото всех, кроме него самого и придворного чародея Дерласа. Мощные гранитные стены, огораживающие сад, высокие и грозные, возвышались над раскидистыми камфорными деревьями и величественными кедрами и были видны издалека. Но никто из жителей Сотара в точности не знал о том, что находится внутри этих стен. Сад требовал частого ухода, и, так как ни один человек за исключением этих двоих не мог туда войти, обязанности садовника взвалил на свои плечи Дерлас. Когда речь заходила о саде, Адомфа и колдун говорили загадками, смысла которых невозможно было понять. Массивная бронзовая дверь приводилась в действие механизмом, секретом которого они ни с кем не делились. И король, и Дерлас, поодиночке или вместе, посещали сад лишь в те часы, когда никого не было поблизости. И никто не мог похвастать даже тем, что видел, как открывалась дверь.

Люди говорили, что сверху сад закрыт от солнца свинцовыми щитами, не оставляющими даже щелки, сквозь которую могла бы проглянуть звезда. Некоторые уверяли, что скрытность хозяев сада во время их визитов обеспечивал Дерлас, на время насылавший с помощью колдовства дремоту на всю округу.