Пол Андерсон - Робинзоны Вселенной (Сборник)

Авери еще немного подождал, чтобы убедиться окончательно. Наконец его терпение лопнуло. Переносной мост лежал перекинутый через ров, и Авери смело шагнул прямо к нему.

Он увидел домик, на порог которого он швырнул охапку горящей травы и веток. Дверной проем немного обгорел, но в целом строение не пострадало. Авери огляделся, ничего не понимая. И вдруг он услышал какой — то звук и понял, что в лагере все — таки кто — то есть.

Звук доносился из второго, неповрежденного домика. Это был тихий стон. Авери на цыпочках подкрался к входу и замер, прислушиваясь. Через несколько секунд раздался новый стон. Трудно сказать, кто его издавал мужчина или женщина.

Авери не мог вынести неизвестности. Он уже начинал думать, что этот стон может звучать только в его воображении. Подняв томагавк над головой, он внезапно прыгнул в домик.

И замер. А жажда крови, которая его сюда привела, пропала, словно ее никогда и не было.

На своего рода кровати перед ним лежала женщина. Та самая, что спасла его жизнь, получив в живот предназначавшийся ему удар копья. В руке она держала маленький темный тусклый предмет, по форме напоминавший яйцо, со странной изогнутой ручкой. Острие яйца было направлено прямо на него. В самой середине этого предмета что — то блестело. Или это Авери только казалось…

На бинтах, туго перетягивавших живот Злитри, расплывалось темно — красное пятно.

Они смотрели друг другу в глаза, а потом она опять застонала. Теперь перед ним была не прежняя сильная и самоуверенная золотая женщина, а лишь ее тень, ослабевшая от потери крови, измученная болью и одиночеством. Злитри умирала.

Авери ничего о ней не знал, кроме того, что она умирает. Он вспомнил, зачем сюда пришел, и ему стало стыдно.

Медленно он положил на землю нож и томагавк. Похожее на яйцо устройство следило за каждым его движением.

— Злитри, — сказал он. — Мне жаль, что все так получилось.

Он шагнул к ней. На конце яйца на мгновение вспыхнула яркая точка, и Авери почувствовал жжение. Но огонек угас, и жжение прекратилось. Она положила устройство себе на грудь.

И улыбнулась.

Авери подошел и встал на колени рядом с ней.

— Ре — чар, — сказала она. — Ре — чар.

Авери взял яйцеобразное оружие (а это, несомненно, было оружие) из ее рук и отложил в сторону. Он коснулся ее ладони.

«О Боже, — думал он. — Почему мы не можем говорить друг с другом? Почему я не могу ее утешить? Почему я не могу сказать ей хотя бы пустые, ничего не значащие слова? Если бы не она, Ричард Авери уже лежал бы в земле. О Боже! Зачем, почему, откуда эти преграды… глупые, ненужные преграды разных языков, разделяющие нас?»

«Бога не существует, — зло думал он. — Бога нет, потому что ребенок умер. Потому что женщина умирает, а мы, те, кто остался, собираемся перебить друг друга, словно взбесившиеся животные. Какое отношение Бог имеет к нашей судьбе? Нет другого бога, кроме жизни. Жизнь — вот единственная святая вещь на всем белом свете. И когда она уходит — это смерть Бога».

Она снова застонала.

— Ри — чар!

Она вцепилась в его руку. В ее голосе звучала мольба. Она могла произнести только его имя, но глаза были красноречивее всяких слов.

Вспомнив сделанный ею когда — то знак, Авери коснулся кончиками пальцев ее лба, потом своего.

— Дорогая Злитри, — прошептал он. — Дорогой враг. Дорогой друг. Почему… почему, черт возьми, мы не можем жить в мире? Но сейчас тебе не до пустых разговоров… Ты знаешь, хотя мы и принадлежим к разным народам, вы кажетесь нам красивыми. Мы ненавидели вас и восторгались вами. Вы, наверно, презирали нас и, возможно, несколько недооценивали… Но не будем об этом. Мне хочется помочь тебе. Ты была такой гордой, такой прекрасной… Как бы я хотел тебе помочь…

— Ри — чар!

Это ел крик, усталый крик, вырванный из усталого тела. Злитри корчилась от боли и, однако, едва могла пошевелить руками.

— Ри — чар!

Она показала на устройство, которое он взял из ее рук.

Авери все понял. Ему показалось, что понял, и он осторожно вложил устройство в ее руки.

Она пыталась удержать яйцо, повернув его острие к своей груди. Она дважды попробовала это сделать, и дважды яйцо выпадало из ее дрожащих рук. Тогда она попросила о помощи.

Она попросила не словами и даже не взглядом. Как — то иначе, преодолев пропасть непонимания, разделяющую их расы.

Авери кивнул и ласково поцеловал ее в лоб. Она едва заметно, из последних сил, улыбнулась в ответ, и Авери понял, что он ее не обидел.

Взяв оружие, Авери осторожно вложил его в слабеющие руки Злитри. Помог ей найти указательным пальцем кнопку в основании ручки, направить острие на ее грудь.

— Злитри, — прошептал он. — Спи спокойно, милая моя.

Она нажала на кнопку. Вспышка. Беззвучная стрела ослепительного света проколола ее грудь, оставив после себя крошечное отверстие.

Она глубоко вздохнула, словно в удовлетворении, и замерла. Злитри была мертва.

Авери глядел на ее тело, словно загипнотизированный. Лишь через несколько минут он вернулся к жизни, к суровой реальности бытия. Его мозг снова начал работать.

Если Злитри оставалась в лагере одна, то вовсе не потому, что сразу все ее соплеменники отправились на охоту. Они просто не могли быть такими бесчувственными! А если они не на охоте и раз их нет дома, значит… значит, черт подери, они затеяли нечто действительно важное. Ответ был очевиден. Схватив свое оружие, Авери бросился наружу.

Он уже выбежал из домика, когда внезапно ему в голову пришла новая мысль. Он замер как вкопанный, потом вернулся обратно. Подойдя к бездыханному телу Злитри, он взял из ее рук оружие и положил к себе в карман. Он аккуратно сложил ее руки, закрыл ей глаза. Ему хотелось сделать для нее еще что — то… как ему этого хотелось! Но ничего другого он сделать не мог. Совсем ничего.

Он вышел из домика и швырнул оружие в ров. Затем бегом пересек мост.

«Пожалуйста, — шептал он, проносясь мимо деревьев, через заросли высокой травы, сквозь густые кусты. — Пожалуйста, Боже, дай мне успеть вовремя!»

Он пытался представить, что могло сейчас твориться в Лагере Два. Потом он пытался не представлять себе этого. Каким же круглым идиотом он был, решив отомстить именно сегодня! «Великие, тупые, кровожадные умы все думают одинаково», — с горечью шептал он. Он и золотые люди наверняка прошли совсем близко друг от друга, каждый нацеленный на свое собственное отмщение.

И словно в наказание за глупость, он заставил свои ноги бежать еще быстрее. Как можно быстрее. На пределе возможного. Действительно на пределе. Только когда он упал, попытался встать и снова упал, Авери понял, что ему придется некоторое время идти шагом. «В любом случае, — с горечью говорил он сам себе, — что толку будет, если я примчусь в Лагерь Два на последнем издыхании?»