Наум Ципис - Положительный мир

— Так далеко, как мы, еще никто с Земли не ухо­дил, — Карэ потер перено­сицу. — И естественно, что парсеки не могут просто коли­чественно плюсоваться па счетчике: когда-то наступа­ет и проявляет себя качест­венное изменение. Это, так сказать, простая диалектика.

"Когда он говорит о деле, нельзя сказать, что получает­ся плохо", — подумал Виктор.

— Насчет взрыва могу сказать, что температура, данная приборами, превы­шает ту, которую мы имеем по земным расчетам по это­му сектору почти в 2 раза. Это невероятно! Что ее дает? Началось ли все с "Иглы"? И что это? Спутник раско­лолся, как орех! Сильнейшие нейтринные излучения! Не­которые датчики корабля вы­шли из строя: я бегло по­смотрел данные... Никаких определенных предложений у меня нет, но думаю, что "Игла" сыграла роковую роль в этом взрыве, если, ко­нечно, такое можно считать взрывом...

— Вы все сказали, Ян Карлович?

— Да, Юрий Сергеевич, к сожалению, я ничего боль­ше не могу добавить.

— Пожалуйста, Виктор.

— Юрий Сергеевич... Де­ло в том... Вы говорили о... ну, о достаточно "безумной идее", собственно, это гово­рил гениальный старик... фу ты, черт! Простите. В общем, я буду говорить все, что ду­маю. Наверное, во всем этом виновна "Игла".

Пилот напомнил о том, как после посылки зонда "Стре­ла" прошла через точку, вокруг которой обращаются оба солнца. Точно через эту точку! А зонд прошел другой трассой, мимо нее. И что же? Зонд благополучно, сел на спутник, передал информацию, а "Игла-1" вызвала взрыв! Почему?

— В общем-то, может, и смешно, даже глупо, но я все же скажу: "Стрела" — и все, что находится на ее борту,— могла стать не совсем тем телом, которым была рань­ше...

— Антиматерия!- — голос Ястребова звучал, как приго­вор.

— Взрыв — аннигиляция, — спустя немного до­бавил Карэ, хотя все уже было ясно. Ясно и страшно: путь к Земле закрыт. Если, конечно, принять за истину то, к чему они сейчас при­шли.

Каждый из них вспомнил все, что знает из теории антиматерии: Дирака и его решение уравнения электрона с двумя корнями (это Виктор еще знал), потом пошли Эдгар Оканава, Ли и Янг, за­тем инверсии — "комбинированная Ландау" и "полная Наана". Тут Лисицкий толь­ко вертел головой. К Карэ, часто выходившему победи­телем в споре, он почувство­вал небывалое почтение и даже простил ему голубые розы.

В коротком математиче­ском изложении гипотеза вы­глядела невинно: 1 + ( — 1) = = 0. Нуль — это вакуум, ни­что. Галактики разбегаются друг от друга и от нас в раз­ные стороны с невероятными скоростями, словно Вселен­ная разбухает от вновь ро­дившегося где-то в эпицен­тре "взрыва" вещества. Оно рождается на грани "плюса" и "минуса" в этом самом "нуле" и точно поровну "уходит" в мир и антимир. Все это при огромных тем­пературах и высвобождении невероятного количества энергии. Но в самом "нуле" — всегда "штиль", потому что там ничего нет: ни энер­гии, ни пространства, ни вре­мени — ничего, кроме вакуу­ма, этого Великого Начала Начал. Это точка равновесия механизма Вселенной, кото­рое ничто и никогда не смо­жет нарушить. И, может быть, этих "точек" много, по­скольку на Земле продолжа­ют открывать в разных секто­рах космоса все новые и новые гигантские источники энергии: сверхзвезды и радиозвезды...

— Да... — Ястребов заду­мался. — Но если мы про­скочили эту самую точку, "нуль пространства" и оказались в положении "вниз головой", то логически было бы думать, что все опять встанет "на ноги" при соот­ветствующем противополож­ном действии, то есть при прохождении этого же "нуль пространства" в строго об­ратном направлении

— С той же скоростью и в той же плоскости, — добавил Карэ. — А что, если для этого использовать "Иглу-2"? Пусть она пройдет эту точку и вернется по внешней орби­те Карлика, в нашу зону. По­том ее надо будет посадить на обломок спутника и... Ес­ли произойдет аннигиляционный взрыв... Что же — не мы первые.

Они долго молчали. По­стом Ястребов сказал:

— Это, видимо, единст­венный выход. Ян Карлович, посчитайте курс "Иглы". Виктор, займитесь аппарату­рой разведчика: ему придет­ся некоторое время пробыть в зоне недосягаемости наших сигналов за Карликом.

"Нет! Какая голова у это­го Карэ!" — успел восхитить­ся пилот.

***

"Игла-2" совершила посад­ку на обломок. Это была по­беда. Все трое слушали ог­ромную, казалось, ощутимую тишину.

— Жаль, нет шампан­ского, — сказал Лисицкий.

— Холодненького, с пу­зырьками... — жалобно про­тянул Карэ. Улыбка впервые за несколько месяцев появи­лась на лицах космонавтов.

— "Иглу" возвратить на борт? — спросил Виктор: ему хотелось сейчас что-то делать, куда-то деть энергию возбужденного радостью те­ла.

Карэ опять улыбнулся.

— Думаю, что сейчас это будет несколько преждевре­менно и не совсем безопасно.

Виктор изумленно взмет­нул брови и... расхохотался: он все еще не мог привык­нуть к мысли, что все окру­жающее его в корабле, сама "Стрела" и ее экипаж, все, кроме горючего в ловушках двигателей, — есть антима­терия.

— "Иглу" нужно будет послать по той же внешней орбите в точку встречи со "Стрелой" по ту сторону "нуля", — сказал Ястре­бов. — Теперь последнее: надо составить краткое сооб­щение, предельно краткое, обо всем, что здесь случи­лось. Люди должны знать, что найдена антиматерия, которую они искали сотни лет. Это на случай, если мы не сможем вернуться. При­дется отдать весь запас энер­гии и послать информацию в сторону Солнечной.

— Юрий Сергеевич, что значит, "не сможем вер­нуться"? Ведь с "Иглой" — полный порядок...

— Да, Витя. Да. Но это "Игла", и она, видимо, по­пала в "яблочко", а мы мо­жем промахнуться. Надо быть готовым ко всему. Ян Карлович, пойдите выспитесь и еще раз тщательно проверьте курс. Виктор, ос­мотри отражатель. Все должно быть в идеальном по­рядке.

***

"Стрела-1" шла, как по ниточке. Ее курс был отме­чен на видеокарте красной чертой, которая заканчива­лась крестиком: таинствен­ный "нуль". Сюда, в эту единственную точку, долж­ны привести ее автоматы уп­равления. Корабль идет с той же скоростью, в той же плоскости, но в обратном направлении — к жизни, в "положительный" мир. Там, за этой точкой, еще одна проверка: соединение с "Иг­лой" — либо — смерть, если люди ошиблись, либо — встре­ча с Землей.

...Трое, в совершенно не­мыслимой дали от Земли, от всего того, что зовется Ро­диной. В дикой, холодной, опасной бездне.

"...Не шутит небо с сы­новьями.

Оберегайте сыновей".

"Осторожность, осторож­ность...". Родина дала им все, что могла дать. И, отпуская от себя, напутствовала эти­ми словами. Остальное зави­село от них. И они должны были вернуться, обязаны были.