Владимир Грузда - Время Змея

Его не преследовали. Пока этого не требовалось.

Мыслей в голове набралось предостаточно. Из уроков судопроизводства Сергей помнил многочисленные судебные разбирательства начала века с участием так называемых Микрофинансовых Организаций, целенаправленно кредитующих под непомерно высокие проценты граждан, имеющих плохую кредитную историю. Таким людям отказывали в кредитах официальные банки, а микрофинансисты с удовольствием снабжали кредитами этих бесперспективных клиентов, чтобы затем выбивать из них деньги, часто переходя грань дозволенного и иногда забирая последнее — вплоть до жилья и всех средств к существованию. С этим покончили более десяти лет назад.

Сейчас, оценивая деятельность Агентства Сергей задавался вопросом: могла ли подобная схема работать в сфере трудоустройства? Агентство «Левиафа» обращало внимание на людей низкого Статуса Гражданина. Такие, попав в тяжелые жизненные обстоятельства, оказывались готовыми практически на все ради улучшения собственной жизни. Но любое мошенничество всегда преследует единственную цель — извлечение выгоды. Какую выгоду могло извлечь Кадровое Агентство, привлекая неинтересные работодателю трудовые кадры? Зачем нужно целенаправленно разыскивать людей с низким СГ, при этом отказывая в рассмотрении нормальному соискателю, желающему трудоустроиться?

Возникла идея с благотворительностью. Но в Уставных документах, изученных Рассказовым во время пути в «Левиафу», благотворительности как вида деятельности не заявлялось. Более того совершенно необъяснима настойчивость и даже жестокость, с какой сотрудники Агентства пытались избавится от зашедшего «с улицы» соискателя. Такое отношение к посетителям и такие методы организации работы не вписывались в общепринятую модель организации творящей благо.

«За всем стоит «Левиафа» — написал гражданин Иванов. Пока понимания происходящего не имелось.

Незаметно для себя Сергей вновь оказался в хорошо кондиционированном салоне беспилотного автобуса. Городской транспорт за последние годы обновился и по-настоящему вышел на новый уровень обслуживания и комфорта. Если бы не тягостные размышления о «Левиафе», Рассказов мог вполне наслаждаться поездкой и радоваться за родной город.

Его отвлек легкий зуммер МУНа. Сообщение пришло от школьного друга Виталия. Звучало оно удивительно: «Господь обещает: Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою». Превосходно оформленная голограмма: разлетающиеся ангелочки, райские пейзажи и все такое возвышенное. Слова тоже вдохновляли. Помощь свыше сейчас будет не лишней.

Хотя, если хорошо подумать, он и сам способен со всем этим разобраться. Без всякой потусторонней помощи!

Вторник 22 июля, 15:08

Последняя мысль оказалась очень самонадеянной.

Уже через мгновение возникла голограмма Игнатьева. Майор выглядел встревоженным, и по голосу руководителя Сергей безошибочно определил, что офицер нервничает:

— Рассказов, я же тебе говорил не лезть в это дело! — вместо приветствия заявил Игнатьев.

Сергей удивленно посмотрел на начальника. Он догадывался, что произошло. Единственное, что удивляло и пугало, быстрота, с какой разворачивались события. Те, с кем решил тягаться Рассказов, вновь показали, насколько серьезными людьми они являлись. Осознавая это, он не нашел ничего лучшего, как честно заявить:

— Я исполнял свой долг!

Игнатьев, с трудом сдерживаясь, медленно и по слогам произнес:

— Сейчас тебе объяснят про твой долг, — и перешел на официальный, а оттого еще более пугающий тон: — Младший лейтенант Рассказов, вас вызывает к себе начальник ОВД! Немедленно!

Внутри похолодело. Он допускал, что возможна реакция на его несанкционированное расследование. Но вызова к столь высокому начальнику не предполагал. Рассказов с замирающим сердцем пытался предугадать вероятные последствия. Не для дружественной же беседы приглашает полковник в свой кабинет зеленого сотрудника. Выходит дело «самоубийцы-шизофреника» Иванова потревожило весьма серьезных людей.

Медленной волной накатил страх. Но не тон руководителя и не неожиданный вызов вышестоящего начальника заставили молодого полицейского испытать такие переживания. Какой-то необъяснимый ужас охватил его, вонзившись в него сотнями холодных иголок. И он имел явно иное, нечеловеческое происхождение.

— Мой тебе совет, Рассказов. — понизив голос, сказал Игнатьев. — Не вздумай спорить с Геннадием Степановичем. И надень форму!

Сергей кивнул и сглотнул подкатывающий к горлу ком. Такого бурного начала карьеры он не ожидал.

Вспомнилось сообщение от Виталия. «Господь обещает: Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою». Слабый лучик надежды пролился в его душу. Приступ беспричинного страха, стремительно возникший, мгновенно исчез, растворившись в небытии.

«Сверхъестественное руководство сейчас не помешает» — подумалось Рассказову.

От встречи с полковником дознавателя отделяло двадцать минут пути.

Кабинет полковника Сафьянова внушал уважение и сразу же настраивал на рабочий лад. Он словно передавал настроение хозяина и настаивал: здесь мы будем решать важные вопросы и говорить только о серьезных вещах!

Входя в массивные двери, снабженные современными датчиками контроля доступа, но по-старому отделанные пухлыми облицовочными панелями, посетитель оказывался в небольшом тамбуре, выходящем непосредственно к добротному длинному столу для заседаний. Темный пластик в рассеянных лучах яркого июльского солнца матово светился, приглашая присесть за стол и включится в работу. Тем более к трудовой деятельности все уже было готово: аккуратно разложенные блокнотные листы сияли девственной белизной, в строгих темных подставках расположились ручки, ожидающие деятельных человеческих рук, а по всей длине стола стояли небольшие бутылочки свежей воды в портативных охлаждающих устройствах. Стол буквально манил к себе. В горле мгновенно пересохло от жажды. Но Рассказов понимал, что этот антураж явно не про его честь.

Во главе стола, в самой отдаленной от входа части кабинета, восседал начальник Автозаводского ОВД. Его внушительный по своим размерам образ терялся в световом конусе, образуемом от двух окон, расположенных по обе стороны от Геннадия Степановича. Рассказов помнил, как на уроках патриотического воспитания в институте упоминалось о таком специально создаваемом психологическом эффекте, использовавшемся в прошлые годы существования следственных органов. Видимо, курсантам забыли добавить, что до сих пор кабинеты в старых зданиях сохраняют подобное устройство. А может столичные преподаватели и сами этого не знали.