Владимир Грузда - Время Змея

Сафьянов намеревался встать, и, наверное, подъем его внушительного тела мог вызвать дополнительный эффект воздействия, но в последний момент полковник передумал.

— Я тебе объясню! — достаточно дружелюбно сказал полковник. Хотя его взгляд обдавал холодом. — Делом Иванова сейчас занимается следователь Слепцов, специалист высшей категории. Он внимательно все изучил и дело закрыл, так как нет состава преступления. Обычный суицид.

— Состояние пола в квартире, отпечатки перчаток на внутренней стороне двери, форма узла удавки косвенно указывают на возможное сокрытие убийства, — скороговоркой отчеканил Рассказов.

Начальник посмотрел на подчиненного суровым взглядом. Скосил взгляд куда-то в сторону, хотя его МУН был отключен, а мониторы рабочих компьютеров располагались в противоположной стороне. Потом вновь внимательно посмотрел прямо в глаза. Голос его отдавал сталью:

— Ты у нас кто? Дознаватель? Вот и занимайся дознанием и не лезь в дела переданные следователю!

— Но есть предсмертное сообщение… — попытался исправить ситуацию Рассказов, но слова полковника обожгли:

— Почему не приобщил к делу?

Сергей пару раз закрыл и открыл глаза, не зная, что ответить. Начальник грозно продолжал:

— Так, Рассказов, плохо начинаешь! Сокрытие улик знаешь чем грозит?

Сергей знал. Внутри все похолодело, тело покрылось гусиной кожей.

— Кому сообщил об улике? Игнатьев в курсе?

— Нет.

Тяжелый испытующий взгляд уперся в Рассказова, заставив того сжаться. Спустя долгую минуту Сафьянов спросил:

— Где текст?

Сафьянов вслед за Рассказовым включил МУН. Сквозь электромагнитный искажающий экран стали хорошо видны вздувшиеся на могучей шее жилы и напряженное лицо начальника.

Уже через мгновение Сафьянов заметно расслабился. Но его взгляд остался таким же колючим и проницательным:

— Это все?

— Так точно!

— Что говорит это сообщение о душевном состоянии написавшего?

Рассказов и это очень хорошо понимал. В свете заключения патологоанатомов ответ выглядел предсказуемо. Молчаливая пауза усилила эффект. Стало слышно, как за окнами по проспекту несутся автомобили. Там текла жизнь. Здесь царил отупляющий страх и ощущение полнейшей безнадеги.

— Молчишь? Спишем это на твою молодость и неопытность. Но в будущем такие ошибки не прощу!

Игнатьев предостерегал, что перечить Геннадию Степановичу не стоит, но Рассказов не удержался, словно кто-то тянул его за язык:

— Гражданин полковник, считаю, что следственные мероприятия проведены не в полной мере. Не отработан близкий круг потерпевшего.

Яркие свет падающий от окна скрыл от Рассказова насколько сильно побагровело лицо начальника. Но даже в таком ракурсе он заметил миг, когда краска схлынула, вернув лицу первоначальный цвет. Эти резкие метаморфозы руководителя не переставали удивлять. Они одинаково могли говорить как о неконтролируемых вспышках ярости, так и о способности быстро брать себя в руки. В подтверждении этой мысли тембр голоса Сафьянова резко понизился, но послание осталось грозным и пугающим:

— Младший лейтенант Рассказов, что непонятно в фразе «дело закрыто»? Всякое расследование официально завершено! И не надо мне тут никакой самодеятельности! Не надо ходить и искать того, чего не было! Не надо тревожить людей и наводить смуту!

Сафьянов знал о проведенных Рассказовым поисков на предмет недавнего посещения Ивановым Управления Полиции. Навряд ли об этом начальнику ОВД доложил дежурный сержант или лейтенант из Технического Отдела. Их непосредственные начальники тоже не стали бы докладывать вышестоящему руководителю о таком незначительном эпизоде. Если, конечно, розыски в этом направлении не являются такими уж «незначительными», чтобы об этом докладывать самому полковнику Сафьянову.

Сафьянов помолчал. Его глаза заметно потемнели. Взгляд нечеловеческих, злобных глаз пронзил дознавателя, заглядывая в самую глубину души. Такой же взгляд он уже сегодня видел в Агентстве. Это его не удивило, но ощутимо напугало.

— Я столько лет положил, чтобы навести в городе порядок. И не позволю, чтобы какой-то выскочка смуту наводил! Хочешь, чтобы тебя заменил андроид, способный подчиняться приказам? Сейчас это можно очень легко устроить.

Сафьянов интонационно очень точно выделял главные мысли своего спича. Он давил всей грузной начальственной властью. Но пережить это не составляло труда, если бы не давящее чувство угрозы и тоски, навалившиеся следом.

Сергей чувствовал, как атмосфера в кабинете заметно изменилась. Вновь нахлынуло ощутимое физическое присутствие подавляющего страха, сковывающего волю и затмевающего разум. Это состояние не являлось трепетом перед начальником, физическим или эмоциональным переутомлением, как то пытались представить психологи. Облазив Нейросеть Сергей не нашел объяснений собственным ощущениям возникающим в разных местах и при различных обстоятельствах. Кроме одного — странного и абсурдного — проявление духовного мира в местах особой концентрации злобных человеку сил. К подобным идеям Рассказов относился очень скептически, но и игнорировать собственное состояние больше не мог. Что-то настырно пыталось влезть в его жизни. И с этим тоже приходилось считаться и предстояло разобраться в скором времени.

Но сейчас у него имелись другие куда более значительные заботы. Рассказов метался в нерешительности. Он сидел в кабинете вышестоящего начальника, и тот говорил ему в общем-то правильные слова про дисциплину, субординацию и регламент. Но за всеми этими юридически верными словами стояло иное, что-то неуловимое, но очень реальное. Пробивающиеся через обволакивающую паутину страха остатки разума рисовали неясные очертания смутной угрозы. И оттого становилось лишь тревожнее.

— Я тебе не позволю в моем ОВД статистику портить! Мы безупречно работаем. Преступность в городе на низком уровне. Или ты работаешь с нами, или же ты здесь не работаешь!

Тяжелый взгляд полковника продолжал давить, заставляя Рассказова ощущать желание уменьшиться до размеров физической невидимости. Все что угодно, лишь бы не видеть этот взгляд.

— Любые действия, связанные с этим делом будут считаться превышением должностных полномочий, со всеми вытекающими последствиями. Все понятно?

Ответа полковник не ожидал, поэтому после секундной паузы сказал:

— Все, Рассказов, слушай старших по званию и опыту работы коллег. И повышай раскрываемость дел! Хорошо меня понял?

— Так точно!

— Свободен, гражданин дознаватель!

Неожиданно, словно завершив свою миссию, невидимое давление ослабло, и о сковывающем страхе напоминала лишь испарина на лбу и висках.