Никита Черненко - Надгробие для живых [litres самиздат]

– Всё равно не нравится мне это. Рисков много: роевики, лунатики, доппели, в крайнем случае ещё кто подтянется.

– Отстреляемся.

– Всех не перебить, тем более лишний шум нам не нужен. Тогда придётся бежать от всех, кто сейчас рядом в радиусе мили.

– А что, есть идеи получше?

– Да: идти и смотреть по ситуации, – выпалила Сара.

– Ну, тогда пошли. Оружие проверьте.

И в какой момент времени я сделал тот выбор, который привёл меня в заброшенный город в центре самого опасного леса?

Наверное, чтобы выкопать из всех этих домов что-то ценное, нужно три вещи: терпение, удача, и пара десятков рабочих рук. Охота с этой точки зрения проще: цель вылазки часто сама тебя находит, а тебе остаётся с ней справиться. А ведь раньше я думал, что скаутом быть лучше!

Ноги в сугроб начали проваливаться заметно глубже: Кас падал почти по колено, а я и вовсе местами застревал по пояс.

– Кто там говорил про одинаковые сугробы?! – Кас шумно дышал, винтовку держал выше плеч перед собой.

– Ну, а кто знал, что здесь, во-первых, впадина, а во-вторых, столько снега?!

– Я! – воскликнула Сара. – Я знала, что что-нибудь пойдёт не по вашему плану.

– Хватит! Нам надо дви…. – пласт снега резко ушёл из-под ног, и я провалился вниз. Падение смягчил рюкзак, хотя всё равно нельзя было сказать, что приземление вышло удачным.

– Сэм! – голос сверху искажался так сильно, что я так и не смог понять, кто это. – Ты жив?!

– Да! Кажется… Похоже на тоннель!

– Чей?!

Я оглядел стены. Промозглая земля мешалась с торчащими из неё корнями, пол состоял из комьев грязи вперемешку с расколотыми камнями, а высоты хватало на то, чтобы идти, чуть подогнув ноги в коленях или согнув туловище.

– Роевики. Думаю, где-то здесь есть колония!

– Подняться можешь?

– Нет!

Наверху не отвечали, очевидно, продумывали план спасения. Где это огниво? Жаль, факел не сделать. По земле тянулись мелкие следы роевиков, тоннель уходил на развилку: один проход шёл вправо, и три других уходили по левую сторону, откуда шёл явный ропот. Стоп, а это что, выстрелы? Что у них наверху происходит? Шум деревьев стал настолько громкий, что я даже в тоннеле слышал, как стонут деревья. Или это не деревья?

– Кас, прыгать надо!

– Из одной ловушки в другую?!

– Я ещё лишние пару минут пожить хочу! – с этими словами ко мне свалился Джон, глухо охнув от удара животом. Перевернувшись, на спину, он широко раскрыл глаза и чудом откатился ровно в тот момент, когда упала Сара, а за ней и Кас, упавший на ноги.

– Чтобы ещё раз вы так долго над чем-то думали, придурки! – завизжала Сара. – Постоянно тычете носом в необходимость идти побыстрее, а сами над каждой мелочью думаете месяц!

– А что ты прикажешь нам с Сэмом делать?! – ещё громче забасил Джон, распаковывая фонарь из рюкзака. – Сама бы сказала, как его вытаскивать, если вся из себя охереть какая умная!

– Заткните рты! – настало молчание, в которое врезался топот ног. – Доорались, сукины дети! Валим отсюда, пока не набежали!

Кас выхватил фонарь и побежал назад, подальше от развилки. Секунда недоумения, и уже все несутся за спасительным источником света.

– Кто замыкает?!

– Я! – Джон выпалил это так резко, что по спине побежали мурашки.

– Попробуй пострелять по ним, вдруг… – Кас выстрелил в боковой проход, звон наполнил уши, как вода пустой стакан. – Вдруг, говорю, отстанут.

– Не отстанут! – Джон делал уже пятую очередь с лазером. – Их там на всех нас хватит!

– Так, что есть в рюкзаке горючего?! Вопрос касается всех!

– Да тут взрывать к херам надо, а не поджигать!

– Я с собой ничего такого не брала!

– Кас, а тот порох?

– Он не взорвётся. Но… Джон, мы далеко от них?

– Секунд тридцать есть, если слух не подводит. Потом задавят и не заметят!

– Стой! – Кас развернулся на бегу, скинул рюкзак и лихорадочно полез внутрь.

– Ну и где этот ваш порох?

– Далеко, зараза! – заветная банка выскочила наружу, половина содержимого ушла в какую-то тряпку, тут же превращённую в узелок. – Сэм, зажигай!

– Не взорвётся же!

– Зато подымит. Жги, кому говорят!

Я подпалил конец узла и дал ему разгореться. Послышалось лёгкое шипение.

– А теперь валим! – не успел я встать, как оказался замыкающим. Как же оказывается это страшно, когда в спину дышит разъярённая свора роевиков, и первый кандидат на съедение – ты. Однако ловушка Каса сработала, и роевики чуть замедлились, пусть ценой тому и была куча пороха.

– Сюда давай!

– Там их ещё больше будет!

– Мы и так по уши увязли, выбирать не приходится! Где здесь чёртов выход?!

– А ты, думаешь, куда я бегу?! – по голосу Каса можно было сказать, что он в шаге от того, чтобы выстрелить Джону между глаз.

– Откуда ты знаешь, куда бежать?!

– А меня бабка заколдовала. На всезнание! Заткнись и беги, если ничего дельного сказать не можешь!

– Эй, сюда! Быстрее давайте, пока я не передумал! – вдруг послышался чужой голос.

– Это сейчас все слышали?!

– Все.

– Направо бегите, направо!

– Кас? – я начинал выдыхаться.

– Что? Бежим, чего теперь! Доппель с роевиком не дружит!

Мы свернули на первом же повороте вправо и увидели нечто вроде дверного проёма в каменной стене и силуэт человека, выделяющийся на свету. Кас прибавил темп, выжимая последние силы из себя и из нас, так что, если это очередная ловушка, сопротивляться будет некому. Но ловить нас никто не собирался: мы ввалились внутрь и попадали на грязный бетон, хрипя и тяжело дыша.

– Ну вот чё вы здесь забыли? – мужчина закрыл тяжёлую железную дверь на наспех приваренных петлях. Теперь они тут целую неделю будут по тоннелям шарахаться.

– Мы не собирались сюда падать, просто Сэм… Райан?

– Кас?!

Я поднял налитую железом голову и взглянул на нашего спасителя. Странно, но его образ мне именно таким и отпечатался в памяти.

– Привет, пап.

– Получается, Гринман уничтожен?

– Не совсем. Многие погибли, часть города сгорела, но купол ещё работал, когда мы ушли.

– Странно это. А как же огромная охрана? Стена? Где их хвалёная безопасность!

– Это не выглядело как простая миграция. Лунатики, Райан. Десятки лунатиков прямо в городе.

– Их что, охрана впустила?

– Тебя там не было. Потому так и говоришь.

– Пожалуй…

Отца изгнали из Гринмана когда мне было тринадцать. С этого момента прошло, кажется, пара лет, а на деле все девять. И всё же, он ни капли не изменился: те же серебристые волосы, густая щетина, серые глаза и такое выражение лица, будто всё в этом мире неважно. Мы с ним никогда не были близки: всё же, он был скаутом, и ненадолго оставался в городе. Тем более, мне и самому было некогда. После начала обучения ремеслу охотника сил на семейные нежности попросту не оставалось. В каком-то плане отец был мне опекуном, давал жильё, дарил всякие полезные штуки, когда возвращался, и с ним же иногда можно было обсудить поведение против животных. Даже сейчас я не могу вспомнить, чтобы мы обсуждали хоть что-нибудь, как отец и сын. Он опытен, но скорее по части выживания в лесу, а не воспитания, отчего, думаю, и пошёл сюда после изгнания. Странно конечно, что осел он именно в этом лесу. Может, не хотел пересечься с кем-то из старых знакомых?