Антон Зинченко - Мгла [litres самиздат]

– Я бы и рад тебе поверить, уж больно складно ты поешь, да вот только надо быть полным дураком, чтобы не придумать себе никакого оправдания на случай, если придется отвечать за свои грязные дела. Очень интересная легенда. Все-то у вас для людей делается.

– Молодой человек, я несколько не воин, я простой инженер, у меня нет никакого оружия, если вы мне не верите, обыщите помещение, вам не составит труда, оно всего-то состоит из двух комнат.

– Что с тобой, старик, оглянись вокруг, ты и есть оружие, ты управляешь страшной штукой, во сто крат сильнее любой бомбы. Она вселяет в людей благоговейный страх без единого намека на выстрел. Затворяет и порождает неизвестность.

– Если вам угодно, я могу ее отключить, что, по-вашему, изменится?

Тру не ответил, такого развития событий он предвидеть не мог. Старик и вправду выглядел божьим одуванчиком и мог использоваться вслепую, что вполне подтверждали огромные линзы его очков, но неужели за столько лет пребывания здесь он ни разу не почувствовал подвоха?

Тру пристально взглянул в глаза старцу.

– Кто вами управляет?

Мужчину будто передернуло.

– Знаете, я не отвечу на этот вопрос, ответ покажется вам странным. Пойдемте. – С этими словами он вошел в соседнее помещение, где снял чехол со стоящего на столе странного аппарата. Помещение вмиг наполнилось пылью.

– Вам знакомо это приспособление? – проговорил старик, уставившись на Тру. – Хотя вряд ли, вы слишком молоды. А вот я еще помню, как их использовали повсеместно. А сейчас, в век высоких технологий, лишь для замкнутой связи. Дело в том, что в него невозможно запустить никакие технические вирусы, прослушать его, да и сломаться здесь, в принципе, нечему, нужно лишь чистить его от пыли да паять вышедшие из строя радиодетали.

– Это что, какой-то музейный экспонат? – усмехнулся Тру.

– Обижаете, это не что иное, как телеграф.

– Похоже на один из первых компьютеров.

– Поверьте мне, история подобных аппаратов куда древнее и идет с 18… а впрочем, неважно, он мной и управляет. Точнее, посредством его я и получаю приказы, все сеансы связи записаны в журнале, и телеграммы вклеены туда же. На ваш следующий вопрос я отвечу загодя. Еду и прочие необходимые для жизни предметы я получаю посредством пневматического рукава.

– Известно ли вам, сколько еще таких вышек? – спросила Фрея.

– Конечно, всего их пять, и они располагаются на концах пятиконечной звезды. – Старик нарисовал пальцем на пыльном столе звезду. – По крайней мере, раньше было так.

– С центром посреди?

– Это интересный вопрос, я не уверен, что вообще есть какой-то центр. Во всяком случае, в том смысле, который вы вкладываете в это слово. Все вполне работает автономно. И центр, если он вообще есть, может быть как на этой планете, на Земле, в космосе или вообще отсутствовать.

– Как это отсутствовать? – растерянно вскрикнул Тру, будто бы ему сказали, что Земля плоская.

– Видишь ли, с нынешним уровнем развития технологий никто может и не управлять всем этим. Вставши однажды на цель, все оно, – старик сделал всеобъемлющий жест руками, – может жить своей жизнью. Хотя я могу и ошибаться.

– Но ведь должен быть тот, кто отдает приказы.

– Конечно, мы действуем согласно давно запущенному алгоритму, если тебе угодно, я управляю здесь, кто-то управляет чем-то в другом месте, а все вместе взятые мы и есть система, единое целое, хотя мы и поодиночке вполне себе целы и можем даже не догадываться о существовании друг друга. Скорее всего, так оно и есть. Мы просто делаем то, что когда-то входило в наши должностные обязанности. Быть может, даже нами никто и не управляет, и то, что нужно, так это всем перестать делать рутинные дела. Но что будет тогда? Ты об этом задумался? Вдруг это будет крах, начало конца, процесс, который приведет к распаду, и его нельзя будет обернуть вспять?! Я догадываюсь, для чего вы прибыли сюда, но прежде чем что-то сделать, задумайтесь, что будут делать люди, узнавшие, что их всю жизнь обманывали. Сколько умрут, скольких убьют, будет ли лучше прежнего? Кто будет разгребать весь этот бардак и наводить порядок? А самое страшное, они получат свободу и что тогда? Как они ею распорядятся? Я вот думаю, большинство просто вернутся в свои коробки и продолжат существовать, думая, что живут…

– Вы меня запутали. – Тру, все это время стоявший в маске, почувствовал головокружение и снял шлем под неодобряющим взглядом Фреи.

– Пойми, ты еще слишком молод и хочешь проложить дорогу по развалинам, но что ты можешь дать взамен?

– Свободу.

– Чудак, свобода у людей есть, только воспринимают они ее по-своему. В каком-то плане ты и сам несвободен, раз видишь лишь один путь решения. Ты заложник своих мыслей, своего эго, но правильно ли ты мыслишь? Тот смысл, который ты вкладываешь в это слово, можно назвать волей – но она ничего хорошего не даст. Ведь никто не знает, что будет, если отключить установки.

– Вот мы и узнаем! – проговорил Тру, стараясь закончить затянувшуюся беседу. В действительности он колебался и на мгновенье усомнился в своем плане.

– Может быть, проблема этого мира и заключалась в том, что глупцы слишком уверены в себе, а умные люди полны сомнений? Бывал ли ты в церкви? – ухмыльнувшись, проговорил старик.

– Нет, к чему этот вопрос?

– Да потому что людям нужно верить во что-то сверхъестественное, недоступное, непостижимое, пусть даже расходящееся с логикой, многие верят в Бога, хотя и понимают, что там, – старик указал пальцем вверх, – скорее всего никого нет, и нет еще ни единого доказательства, как на том свете хорошо! Ты понимаешь, куда я клоню, парень?

Тру покачал головой:

– Не совсем!

– Разве верующие живут плохо? Религия – это тоже своего рода оружие, и в умелых руках оно куда эффективнее каких-то вышек, дабы ты был послушным и не лез куда не следует, она тоже прибегает к различным уловкам, где-то поют, пляшут, много раз на дню стоят на коленях, а где-то и вовсе тебя обильно окуривают ладаном, затмевая разум второсортным рассказом о спасении души, а по факту они говорят следующее: «будь послушно, пастора стадо, вкалывай от зари до зари, и раз уж в этом мире вам не суждено ощутить все житейские прелести, смиритесь с рабской участью и грезьте, что после смерти вы обретете покой и вкусите все, чего вам не хватало в жизни мирской! А мы уж об этом позаботимся, будем лгать вам так красиво, чтобы все сомнения в существовании прекрасной райской жизни у вас отпали».

– Так каков выход?

– Выход прост: не дурить людей и дать им всего вволю здесь и сейчас! Но, увы, друг мой, это невозможно, ибо вольный человек опасен и перестает приносить хоть какую-то пользу режиму, дай ему свободу, он захочет равенство, а потом будет претендовать и на братство, как ни крути, а всем хорошо не сделаешь. Пусть уж лучше все останется как есть, все вполне довольны таким укладом, раз так и живут. Ведь даже если Бога нет, его стоило бы придумать, ведь если не пудрить людям мозг, они вообразят, что вольны действовать как им пожелается, а значит, не рабы Божьи, а свободные люди, никому не подвластные, по каким законам они будут жить? Как править миллионом свободных людей, считающих себя великим созданием, способным действовать как ему вздумается? А десятком миллионов, а сотней? А теперь просто проведи аналогию.