Валерий Сабитов - Цитадель

— Уважаемый Майкл, вскоре я возвращаюсь в Тибет. У вас нет желания проводить меня до места? Ведь вы почти два года не посещали любимые места.

— Благодарю за приглашение, уважаемый Лу Шань, — ответил Майкл, склонив голову, — Приятный сюрприз. Который месяц ощущаю зов гор. Даже картины оставшиеся развесил. Но не помогло: работа приостановилась, требуется очищение и освежение творческой энергией.

— Но я вижу, мольберт не заброшен.

— О, это случайность. Приятная случайность. Да прихода друзей я занимался самоистязанием. А теперь мой пустой холст вбирает в себя неповторимые черты нашего друга, Лерана Кронина. Сами видите, такая личность увлекла бы и Рафаэля, — массивный подбородок Майкла напрягся, он тряхнул русоволосой головой.

Лама понимающе кивнул, и Леран снова всей кожей ощутил прикосновение свежего горного воздуха. Очевидно, что жёлтый монах в этой компании свой человек, не просто родственник жены комиссара. Крамов к нему нескрываемо расположен, остальные воспринимают без раздумий. Но Леран, уже на собственной практике узнавший несовпадение в людях внешнего и внутреннего, а потому старавшийся заглянуть глубже в суть каждого нового человека, неким находящимся где-то внутри него инструментом тонкой оценки отметил, что единство ламы и друзей Барта неполно. Оно как бы одностороннее, лама имеет свою собственную стенку, прозрачную с одной стороны. Полупрозрачная стенка не пропускала со стороны дяди очаровательной маленькой Ли большую часть его мыслей и чувств.

— Дорогой Майкл, — голос ламы, бесцветно-вежливый, подтверждающе выдавал Лерану то самое скрытое, вдруг проявившееся в нейтральности голоса, — Любезность на любезность, можно так сказать?

— Нужно, — ответил Крамов, — Я готов сделать всё, что вы попросите.

— О, для вас это пустяк. Не подарите ли мне эскиз того портрета, что сейчас в работе? Надеюсь, ваш друг Леран Кронин не будет возражать?

Лама повернул голову, и Леран впервые смог заглянуть ему в глаза. И ничего не увидел, кроме отсвета в чёрных зрачках отражения солнца в оконных стёклах.

Леран промолчал. Крамов ответил не задумываясь:

— Обязательно, непременно и с удовольствием. Когда мы едем? — выслушав ответ, он заключил, — Только это будет не здесь. Я ещё поработаю, и захвачу эскиз в самолёт. А саму картину закончу в монастыре. Так пойдёт?

— Прекрасное решение, — согласился лама, вернув взгляд в межчеловеческое пространство.

Продолжение вечера не принесло более никаких неожиданностей. Впечатление от тибетского монаха оказалось у Лерана самым сильным. Уже на квартире Барта вечером он задал ему несколько вопросов, но Эриксон в конце концов вынужден был признаться, что в буддизме не разбирается, а о дяде прелестной Ли знает совсем мало.

Утром, проходя по коридору телекомпании, Леран думал о том, как различаются Нью-Прайс и Сент-Себастьян. В посёлке все люди похожи, чтобы увидеть разницу между ними, надо пожить среди них. А в городе все разные. И среди разных встречаются совсем исключительные. Вот довелось познакомиться с человеком из Гималаев. В Нью-Прайсе такого произойти не могло. Хорошо, что он в городе, а не в посёлке. Если бы рядом были мать, отец и сестра, было бы и совсем хорошо.

Но лама занял его мысли, оттеснив на задний план все другие вопросы. В ламе гнездилась важная для него тайна, а он не знал, как к ней подступиться. Никто ещё не действовал на него так чувствительно; не может же лама сохранять прямую связь с Гималаями, чтобы служить проводником далёкого горного ветра…

Тут его привлёк крик о помощи, раздавшийся из-за полуоткрытой двери рядом. Леран распахнул дверь и увидел живописную сцену.

В свете ослепляющих юпитеров посреди комнаты на диване сидела полуобнажённая девушка с выражением смертельного ужаса на лице. Перед ней стоял мужчина в чёрном трико с маской на лице; в одной руке он держал пистолет, наведённый на девушку.

Рядом группой, — несколько знакомых Лерану сотрудников телекомпании с озабоченными лицами, две передвижные телекамеры. Идёт съёмка, понял он и услышал повелительный голос:

— Кто там ещё? Войдите и прикройте дверь!

Леран сделал вперёд два шага.

— Кто вы?

— Леран Кронин. Я из тележурнала «Мир и наука». Мы в соседнем крыле.

— А, юный коллега, — усмехнулся обладатель командного голоса, с тусклыми бликами от юпитеров на голом черепе и потном лице, — Помню, Барт представлял. Вы — новичок. Если вы уж здесь, займите место вот там и не мешайте.

Он указал на стул в углу павильона. Послушно заняв назначенное место, Леран попытался вникнуть в содержание снимаемого эпизода. Из замечаний лысого режиссёра стало понятно: снимается очередная сценка из нескончаемой мыльной оперы под названием «Сны наяву» о жизни обычной семьи Сент-Себастьяна. Сериал показывали уже год, сценарист исчерпал себя и исчез, телепублика требовала продолжения и теперь вся последующая биография героев оперы делалась коллективно всеми участниками съёмочной команды.

Энергично распахнулась дверь, вбежал худой стремительный человек с пачкой листов в руках, огляделся, увидел сидящего в углу Лерана и подошёл к нему.

— Не помню, чтобы вручал вам сценарий продолжения. Вечно что-нибудь забуду! Или он у вас есть?

— Нет, я его не видел, — признался Леран.

— Так я и думал. Вот, познакомьтесь, — человек с туго натянутой кожей лица сунул ему несколько листов, связанных громадной скрепкой, — Катастрофически не хватает новых идей. А откуда им взяться, если в работе не участвует молодёжь? Что могут эти замшелые старички…

Организатор сценарного взаимодействия тут же забыл о Леране, устремился к лысому режиссёру и принялся шептать ему на ухо, беспорядочно размахивая длинными руками.

Через несколько минут с помощью вручённого ему сценария Леран имел полное представление о продолжении замысла. Всё те же любовь и измена; работа и отдых; быт и попытки угадать вечность. С участием родственников, знакомых, грабителей, полицейских… Скучно и неинтересно.

Пора было возвращаться в студию, Леран поднялся, подошёл к худому поисковику новых идей и протянул ему листы сценария.

— В чём дело, молодой человек? Вы не хотите участвовать в общем деле?

— Нет… Я всё прочитал, всё понял.

— Прочёл, понял? Вы вундеркинд? И что же? Не понравилось?

— Не в этом дело, — Леран думал, как мягче сказать о негодности материала, — Я на вашем месте изменил бы поток событий. Перевёл его в другую тему.

— На нашем месте?! А вы попробуйте, займите его. Я готов отдать своё прямо сейчас. И куда бы вы перевели ваш поток?

— Немного в сторону, за грань привычной реальности.

— За грань?! Вы что, любитель фантастики? А мы делаем обычный сериал. Домохозяйки, бездельники у телеэкранов, — вот наша аудитория. Они желают видеть узнаваемое, знакомое. Экран должен показать им их же самих, но попривлекательней, получше. Женщины — поженственнее, мужчины — помужественнее, чем на самом деле. Денег чуть побольше, квартиры роскошнее. С любовью, трагедией, приключением и ещё не знаю чем. Вот что предпочитает наш зритель. Всё должно быть узнаваемо. Куда тут перевести ваш поток? На Марс?