Леонид Дюк - Теория поля

– Заметил? Молодец, порадовал. Присядь, я смотрю, ты прямо с улицы ко мне. Чаю хочешь? – Акименко попросил Валю, плотную блондинку средних лет, которая добровольно взяла на себя роль его секретарши, приготовить два чая.

Козырев снял теплую куртку, положил ее на один из стульев. Сам сел рядом.

– Видишь ли, в чем дело, Арсений, – продолжал Станислав Сергеевич, – теория действительно предсказывает несколько иные результаты при подобных параметрах. Точнее она предсказывает, что результаты могут быть получены при несколько иных значениях параметров. Просто тот эксперимент, который вы с Цыпкиным сейчас готовите, уже не первая попытка достичь желаемого, вот ведь как. А первая была как раз с теми параметрами, что ты совершенно правильно сейчас рассчитал. Мы тоже их рассчитали, неужели ты думаешь, что мы не проверяли все это множество раз?

– И что же делать?

– Мы пытаемся теперь эмпирически нащупать те самые параметры, которые приведут нас в итоге к искомой цели. Конечно, не вслепую ищем. Думаем, исследуем, пытаемся как-то по-другому интерпретировать теорию.

– Но ведь это означает несовершенство Стандартной модели…

– Да, и тем более значимыми будут результаты в случае их достижения. Фундаментальная наука, мой юный друг, она такая. Но, зная твой характер, рискую предположить, что как раз тебя-то это и не должно смущать. Ты же у нас известный любитель опровергать научные догмы.

– Да, но для этого нужны веские основания. Догмы обычно базируются на прочном фундаменте.

– А мы не боимся трудностей.

Арсения удивили амбиции Акименко. Ему сразу вспомнилось известное изречение советского академика Арцимовича: «Наука есть лучший современный способ удовлетворения любопытства отдельных лиц за счет государства». «С другой стороны, – подумал он, – как еще совершать великие прорывы в науке, если не таким путем?» В голову тут же пришла и другая цитата, на этот раз Эйнштейна: «Если в первый момент идея не кажется абсурдной, она безнадежна». «Ладно, – решил в итоге для себя молодой человек, – наверное, они правы».

Всю дорогу от входа в общую комнату до своего стола молодой человек проделал под пристальным взглядом Цыпкина.

– Ну что, умник, побежал жаловаться начальству, что в моих расчетах ошибки? Обломался? – ехидно поддел он Козырева.

– Как вы догадались?

– Тоже мне, бином Ньютона. Видел, как ты влетел в кабинет Акименко.

К ним повернулся Олег Смирнитский, известный весельчак и балагур, который сидел за соседним столом:

– Кстати о Ньютоне. Слышали свежий анекдот семнадцатого века? Короче, решили Ньютон, Паскаль и Гук поиграть в прятки. Водить выпало Гуку, он отвернулся и начал считать. Паскаль убежал и спрятался, а Ньютон нарисовал на земле квадрат со сторонами метр на метр и встал внутрь. Гук, такой, поворачивается, видит Ньютона и говорит: «О, Ньютон!» Потом смотрит вниз, видит квадрат и произносит: «О, нет! Ньютон на метр квадратный это Паскаль!»

Цыпкин и Козырев молча посмотрели на Олега одинаковыми, ничего не выражающими глазами. Смирнитский со всеми на то основаниями ожидал несколько иной реакции. Он поспешил отвернуться.

– Не тем ты занимаешься, Арсений. Время только свое напрасно тратишь. Готовься лучше к эксперименту, – продолжил Цыпкин.

– Но я все-таки считаю, что Стандартная модель лучшее, что есть на сегодняшний день, и так легко отказываться от ее предпосылок не стал бы, – стоял на своем Арсений.

– Узко мыслите, молодой человек! В твои годы надо бы иметь более живые и гибкие мозги. А они у тебя уже зашорены чужими утверждениями.

Молодой человек ничего не ответил. Казалось, все складывается против него. Он повесил куртку, сел за свой стол и погрузился в бумаги.

Приближалась дата начала эксперимента. Несмотря на первоначальные опасения, Козырев успел и разобраться с настройками синхротрона, и подготовить конфигурацию программного обеспечения. Он еще раз внимательно проверил формы исходных данных и понес их на подпись Акименко. По дороге наткнулся на Цыпкина. Тот заметил в руках Арсения знакомую синюю папку.

– Куда направляетесь, молодой человек? – спросил тот.

– Иду к Станиславу Сергеевичу подписывать формы с настройками синхротрона.

– Ну-ну-ну, разбежался! Остынь! А ты знаешь, что сначала я должен завизировать каждую бумажку, каждый отдельный листочек? Шеф без моей визы даже смотреть не будет.

– Нет, не знал, вы мне об этом не говорили.

– Давай сюда папку. Я проверю и сам подпишу у Акименко. Завтра подойдешь ко мне, заберешь. Если, конечно, ты там не напортачил, как всегда. Если же ты остался себе верен, пойдешь исправлять. Вот только времени у тебя почти не осталось.

Арсений протянул скоросшиватель Цыпкину и направился было на свое рабочее место, но тот снова его остановил:

– А дискета?

– Дискету тоже надо подписывать?

– Дискету не надо подписывать. Послушай, неужели ты действительно решил, что тебе дадут самостоятельно, от начала и до конца, полностью подготовить эксперимент, умник? Давай дискету, говорят тебе, я должен все за тобой проверить!

Пришлось отдать и дискету. Немного расстроенный Козырев поехал домой. И все же дела шли неплохо. Он затратил много сил, справился со сложной задачей, проявил себя и поэтому испытывал заслуженное моральное удовлетворение. Завтра они приступят к подготовке ускорителя и регистраторов, а потом начинается эксперимент, который позволит вновь окунуться в любимую работу, оставив на какое-то время скучную, но необходимую рутину. К тому же он сумел узнать много нового и интересного, что, безусловно, поможет ему в будущем при решении других задач лаборатории.

На следующий день все оказалось в полном порядке. Цыпкин передал ему подписанные листочки, вручил дискету. Арсений радостно побежал в центр управления начинать настройку оборудования. По дороге он встретил Олега.

– Привет, студент! Куда спешишь? – Олег обратил внимание на синюю папку в его руках. – Да вижу-вижу! Что, не терпится начать греть «кастрюлю» [15] Кастрюля (жарг.) – так физики-ядерщики называют синхрофазотрон, который обычно нужно долго готовить перед началом эксперимента. ?

– Ага! – с готовностью подтвердил Козырев. – Наконец-то все готово, хочется поскорее приступить к процессу. Достали меня эти бумаги!

– Ну давай-давай, удачи тебе! – тут Смирнитский как будто что-то вспомнил. – Слушай, ты ведь у нас первый раз идешь настраивать ускоритель?

– Ну здесь да. Собственно, я и раньше в подготовке особого участия не принимал, так, выполнял роль стороннего наблюдателя.

– Тем более! Хочешь, я тебе открою одну великую тайну? Как другу!

– Тайну?

– Ну да! Ты ж новичок, а всех новичков обязательно ждет «посвящение». Дядя Лёва за этим следит неукоснительно!