Леонид Дюк - Теория поля

– Ты тоже меня обижаешь, когда я в сотый раз не могу допроситься встречи. Неужели я прошу так много?

– Я всегда иду тебе навстречу, когда могу!

– Это да, вот только ты никогда не можешь!

Но иногда им все-таки удавалось встретиться. И тогда на какое-то время они снова растворялись друг в друге, забывали обо всем на свете, полностью погружались в сладостную нирвану. Но после короткого свидания опять возникала тоска, копилось неудовлетворение, которое, в свою очередь, снова выливалось во взаимные упреки и оскорбления.

А Света продолжала выражать чувства в стихотворных посланиях.

Как-то вечером, через несколько недель после конфликта с председателем, Козыреву позвонил Малахов:

– Арсений, у тебя все в порядке?

– Вроде бы да. Нормально все. Не считая обычных мелких неурядиц. А вы почему спрашиваете?

– Ну-ну, ты смотри там! А то знаю я твой характер… Поосторожнее на поворотах! Мало, что ли, тебя жизнь учила?

– Евгений Михайлович, – Козырев насторожился, – да что случилось-то? Говорите как-то загадками. Не похоже на вас.

– Да я сам толком не знаю. Видел вчера Ибрагимова. Случайно встретились… ну там, на одном приеме. Он как бы невзначай спросил, где ты, да что с тобой. Я сперва даже подумал, уж не собираются ли они восстановить группу.

– И что же?

– Ты про группу? А, ну пока ничего определенного. Хотя полностью он не исключил такую возможность. Это сейчас не главное. Главное, он сказал, что тобой интересовались очень серьезные люди. Понимаешь, очень серьезные! Ему попал в руки один запрос… В общем, с самого верха. Ну ты меня понимаешь.

Неприятный холодок пробежал по спине Козырева.

– Арсений, ты меня слышишь?

– Да-да, Евгений Михайлович, я внимательно слушаю, продолжайте!

От учителя не смогла ускользнуть растерянность и даже, пожалуй, некоторый испуг в голосе ученика.

– Ты догадываешься, что бы это могло значить? Откуда ноги растут?

– Да, я думаю, у меня есть кое-какие предположения…

– И что же это?

Козырев молчал.

– Арсений!

– Да так, мелкие неприятности по работе.

– Ничего себе мелкие!

– Поверьте, ничего серьезного.

– И поверил бы. С удовольствием поверил бы, не знай я тебя слишком хорошо!

– Не волнуйтесь, профессор, я разберусь!

– Разберешься? Да ты вообще понимаешь, куда ты влез? Ах, Арсений-Арсений. Не перестаю тебе удивляться. Ну ты же умный парень! Ну неужели нельзя научиться как-то ладить с людьми? Что же ты каждый раз на одни те же грабли!

Козырев пожал плечами, но Малахов, естественно, этого не увидел.

– Давай немедленно звони Ибрагимову! Он всегда к тебе хорошо относился. Узнавай, что там к чему. Надеюсь, он сможет тебе помочь.

– Нет, профессор, этого не требуется. Не волнуйтесь, я сам.

– Что ж такое! Ведешь себя, как маленький нашкодивший капризный ребенок. Они же тебя в порошок сотрут и даже не заметят!

– Евгений Михайлович, ну вы же сами меня учили: «Никакую проблему невозможно решить на том же уровне, на каком она возникла» [61] Альберт Эйнштейн .

– Да, но… Я даже не могу себе представить, на каком еще более высоком уровне… – Малахов запнулся. – Арсений, я всерьез за тебя опасаюсь. На этот раз не до шуток! Давай встретимся, все обсудим. Какие у них к тебе претензии?

– Ну если в двух словах, они хотят заграбастать одну крупную и перспективную компанию, пытаясь воспользоваться болезнью основного акционера. Вроде бы все законно, но слишком уж смахивает на рейдерский захват. Я им не даю этого сделать. По мере сил.

– Поверь, они затевают что-то очень серьезное! Ибрагимов бы не стал беспокоиться по пустякам!

Мудрый профессор, как всегда, оказался прав. Неприятности не заставили себя долго ждать. Вскоре позвонили из банка и потребовали немедленного возврата кредита. Конечно, Козырев за время работы в «Меркурии» существенно поправил свое материальное положение, но полностью расплатиться с долгами еще не успел. Да и не стремился особенно. Пока молодой, хотелось пожить для себя. Он успел купить автомобиль, значительные средства вкладывал в модернизацию своей мини-лаборатории. Неожиданный сюрприз пришелся весьма некстати. В тексте огромного договора действительно существовал пункт, в соответствии с которым банк имел право потребовать досрочный возврат средств в любой момент. В случае отказа Козырев в судебном порядке лишался квартиры.

Первым делом он попробовал перекредитоваться в каком-нибудь другом банке, обзвонил несколько вариантов, но очень скоро понял всю безнадежность затеи. Вероятно, его внесли в базу данных недобросовестных заемщиков и каждый раз после непродолжительной проверки он неизменно получал один и тот же ответ: «Извините, но наш банк вынужден отказать вам в предоставлении кредита».

Безрезультатно побившись головой об стену, Арсений уже начал было продумывать другие варианты, когда раздался телефонный звонок. Вежливый незнакомый голос предложил быстро уладить все проблемы при условии, что Козырев немедленно увольняется из «Меркурия». Кроме этого ему была обещана немалая сумма в качестве отступных. Он с возмущением отверг предложение неизвестного. Тот попытался было перейти к угрозам, но Арсений уже положил трубку.

– Что ж, теперь, по крайней мере, не остается никаких сомнений: Корнейчук, «Меркурий», банки, Ибрагимов. Все эти недавние события являлись звеньями одной цепи и не предвещали ничего хорошего.

Впрочем, проблема с кредитом решилась довольно просто. Козырев проговорился Алексею, и тот быстро сумел найти недостающую сумму у своих родственников. Несмотря на всю вражду, каждый из Линерштейнов понимал: Козырев рьяно, даже во вред себе самому, отстаивает именно их интересы. Как же можно было в подобной ситуации не протянуть ему руку помощи?

Однако неприятности только начинались.

Вика, безусловно, чувствовала, что у мужа возник роман на стороне. Хотя прямых и явных доказательств тому не было. Арсений вел себя чрезвычайно аккуратно, и любые ее подозрения сводились скорее к тревожным звоночкам необычайно чувствительной женской интуиции, нежели к чему-то более осязаемому и материальному. Какие-то нюансы интонации, новые, необычные и непривычные манеры, жесты, поступки. Необоснованное чувство тревоги, когда он вечерами задерживался на работе. Почему? Раньше такого не было, ведь он нередко приходил за полночь. Но всегда предупреждал, звонил. Он и теперь звонил. Вот только все чаще почему-то с мобильного. Нет, прежде тоже так бывало. Иногда он набирал ей прямо с совещания. Но эти исключения теперь почему-то становились правилом.