Леонид Дюк - Теория поля

А когда возвращался домой, все вроде было как прежде, только взгляд чуть быстрее, дежурный поцелуй чуть холоднее. Подсознание независимо от нее моментально собирало воедино все эти мелочи, анализировало и выдавало предупредительный сигнал: «Осторожно, измена!»

Говорят, что в мозгу каждого разумного существа имеются так называемые «зеркальные нейроны», которые способны улавливать состояние таких же нейронов близкого человека. Вот почему иногда не нужны слова, чтобы понять настроение подруги или супруга.

И что же сознание должно делать с таким сигналом? Как реагировать? Ведь предъявить мужу фактически было нечего. Оставалось переживать, пытаться разобраться в себе, понять, что же это с ней происходит. Или все-таки с ним, или, быть может, с ними обоими. Теперь она не ложилась спать, пока его нет дома. Часами сидела в Интернете, читала, общалась. С другими такими же женщинами, с проницательными и понимающими мужчинами. Они давали ей возможность выговориться, поделиться своими переживаниями, опасениями. Что-то подсказывали, анализировали, советовали. Помогало, но ненадолго. Каждая его следующая «задержка на работе» давалась молодой женщине все труднее и труднее.

Еще в самом начале романа со Светланой, когда он еще и романом-то не был, да и вообще не давал поводов относиться к нему сколь-либо серьезно, Арсений допустил роковую ошибку. Ему, как и любому мужчине, льстило внимание привлекательной девушки, по которой «сохнут» многие его коллеги, и он, желая в том числе еще более возвысить себя в глазах жены, делился с ней некоторыми незначительными, но характерными нюансами поведения своей бывшей студентки. И в какой-то момент Вика перестала считать ее манеру общения чем-то забавным, всерьез задумавшись о возможных последствиях.

Сейчас ему очень это мешало. Дошло до того, что произносить имя «Света» в присутствии жены стало невозможно. Более того, она вся внутренне содрогалась, даже если это слово звучало случайно по радио, в телевизоре или в посторонней беседе. Арсений это видел. Любое его опоздание Вика в первую очередь связывала с этой ненавистной для нее персоной, а он оправдывался с большим трудом, тем более что в действительности-то жена была права.

Однажды, во время встречи со Светланой, Козырев, как всегда, позвонил домой, придумал достоверную небылицу и предупредил Вику, что сегодня задержится. Вечер получился приятным во всех отношениях, прерывать его не хотелось, но время, обусловленное легендой, было уже исчерпано. Пришлось снова звонить, снова что-то врать… Арсений заметил в голосе жены истерические нотки, но был настолько увлечен своим романтическим приключением, что не придал им особого значения. А напрасно, потому что на этот раз все было очень серьезно.

В Викиной душе бушевал ураган страстей. Она почувствовала себя такой несчастной, такой одинокой, никому ненужной, заброшенной… Снежана сладко спала в своей детской кроватке, но женщину уже не грело присутствие дочери. Она вдруг поняла, что когда-то лишилась единственного человека, который никогда бы ее не предал и который был ей по-настоящему дорог. Платона. Вскочив, Вика второпях напялила на себя первое, что попалось под руку и стремглав выбежала из дома. Она спешила на кладбище. Внезапно возникло непреодолимое желание оказаться как можно ближе к своему погибшему сыну, прислониться к его могиле, обнять руками холодный памятник. Пусть так, пусть хотя бы это, если ничто большее невозможно!

Просидев целый час на холодной земле, проплакав, прокричав, прорыдав, усталая и изможденная, она медленно и одиноко брела обратно по кладбищу в тишине неприветливого ноябрьского леса. Ветер пронизывал до костей, легкая курточка ни капли не согревала, джинсы промокли, женщина дрожала, но шаг не ускоряла. Дома ее ничего не ждало. Ничего такого, к чему она хотела бы вернуться.

Арсений, приехав домой и обнаружив Снежану одну в пустой квартире, ужасно испугался. Малышка крепко спала в своей кроватке, но Вики нигде не было. Он набрал ее номер – телефон обнаружился на кухне. Не находя себе места от волнения, он заставил себя прождать четверть часа, которые показались ему чуть ли не вечностью, прежде чем позвонить Малахову:

– Евгений Михайлович, извините за поздний звонок, просто такие обстоятельства… Я бы иначе не позвонил.

Профессор моментально проснулся:

– Ты говори по сути, не извиняйся. Что случилось?

– Вика пропала. Я пришел домой – ее нет. Снежка спит. Она бы никогда так не поступила, не бросила бы ее одну. Что-то случилось…

– И давно ее нет?

– Я не знаю… Я дома уже минут двадцать, наверное. Я не знаю, что и думать, куда бежать. Может быть, вы это, ну посмотрите, как вы умеете. Мне хоть бы примерно знать, где ее искать.

– Ты только не волнуйся, хорошо? Я сейчас посмотрю, конечно, все, что смогу. Главное, ты сам успокойся. Тебе сейчас нужно иметь ясное сознание, быть в тонусе и готовым ко всему. Я перезвоню.

Через пару минут раздался звонок, и Арсений судорожно схватил трубку.

– Она жива! – сказал Малахов, и Козырев облегченно выдохнул. – Судя по карте, она где-то в районе кладбища, строго на восток от твоего дома…

– Спасибо! – он не дослушал, схватил куртку и выбежал на улицу.

Уже на ходу, с трудом пытаясь попасть в рукава, он набрал Линин номер.

– Лина, можешь сейчас прийти к нам? Да, случилось! Потом расскажу! Просто побудь со Снежаной.

Такси подвернулось на удивление быстро. Он вскочил в грязную желтую машину, и они помчались по направлению к кладбищу. Узкая асфальтовая дорожка, на которой едва могли разъехаться два встречных автомобиля, змейкой петляла по просеке густого леса. За очередным поворотом, в свете ярких фар вдруг неожиданно возник темный силуэт, напоминавший ожившее приведение.

– Стой! – крикнул Арсений водителю.

Тот и сам успел заметить фигуру и резко нажал на тормоз. На скользкой дороге машину занесло, и она развернулась поперек, остановившись в паре метров от Вики и полностью загородив ей проход. Арсений открыл дверь еще до момента полной остановки и бросился к жене. Та, увидев мужа, со слезами и криком, в приступе неукротимого безумства накинулась на него с кулаками:

– Да как ты мог, ты, ты предал меня! Ты где был? Ты с кем был? Я знаю, ты был с ней, с ней! Негодяй, сволочь, подлец! Я тебе не прощу, не прощу!

Опешивший мужчина держал жену двумя руками, стараясь посильнее прижать к себе и заставить хоть как-то прийти в себя.

– Да подожди ты, дай сказать. С чего ты взяла? Пойдем домой, тебе нужно успокоиться! Там поговорим, все обсудим, я объясню тебе. Нет ни малейшего повода для таких истерик.

С большим трудом, чуть ли не силой он затащил ее в машину, довез до дома и завел в квартиру. Первым делом направился в детскую, к дочери. Снежана, к счастью, спокойно спала в своей кроватке. За все время отсутствия матери она так ни разу не проснулась. Лина сидела рядом в длинном халате, накинутом на ночную рубашку и дремала. Арсений легко тронул ее за плечо, она подняла голову и непонимающе уставилась на него.