Анатолий Леонов - Когда небеса погаснут

– Музыку, – предложила Аня.

– Какую?

– Моцарта, Баха, – начала быстро перечислять Аня.

– Вивальди, – дополнила Лена.

– А вы сами их слушаете? – спросил учитель, – нет. Как и в мире, ценителей классики очень мало. Поэтому как можно предлагать дорогим инопланетянам то, чем сами особо не пользуемся.

– А книги? Фильмы? – спросил Саша.

– Они понятны для нас. Для нас они интересны. Для них, это не будет представлять никакого интереса. Им это будет интересно ровно так же, как тебе интересны наскальные рисунки.

– Но ученым они интересны, – вмешался Валера.

– Ученым интересно, – кивнул историк, – чтобы понять насколько им это интересно, то с каждой найденной картины плод их научной работы выглядит следующим образом. Согласно углеродному анализу картина была нарисована 5- 7 тысяч лет до нашей эры. На рисунке нарисованы люди и животные. Наверняка запечатлена охота. Но это не точно. Конец многолетнего исследования картины. Так что инопланетянам тоже это будет не интересно. А знаешь, что в этой ситуации действительно интересное?

– Что? – спросил с интересом Валера.

– Что если они нам предложат на обмен свою культуру, а не материальные ценности, то этот обмен будет уже не интересен нам.

– Есть такая вероятность, – согласился Валера.

– Так что, подводя итог, – продолжил историк, – контакта с инопланетянами в обозримом будущем ждать не стоит. Если они на таком же этапе развития что и мы, то они до нас не долетят, а если они уровнем выше, то мы им не интересны.

– А я, если честно, то порой даже мечтал об апокалипсисе, – честно признался Вася Семечка, – выживал бы там, бегая с Калашом, собирал бы всякие ништяки.

– Ну, в сценарии ядерного апокалипсиса, – начал говорить историк, грея руки об чашку с чаем, – если бы ты не погиб при взрыве, то выжить был бы шанс. Но только в группе и в лесу. В городе нет.

– А в метро? – перебил его Семечка, – в метро тоже можно было бы выжить.

– Пережить ядерный взрыв там можно было бы, а выжить, только до тех пор, пока есть продукты питания. Как только продуктовый запас иссякнет, иссякнет и ваше выживание.

– Но можно ходить на поверхность за продуктами, и прочим всем необходимым, – не сдавался в споре Семечка.

– Во-первых, если взрыв будет в самой Москве, то выходить на поверхности можно будет, только если захотелось полюбоваться воронкой от ядерной взрыва, предварительно попрощавшись со всеми своими друзьями и знакомыми. Ибо созерцание большой воронки будет не долгим, смерть быстрой. Во-вторых, на окраинах города от всех немногих вещей, что остались. И какие ты захочешь использовать по назначению, от них можно подцепить лучевую болезнь, после которой смерть будет долгой и мучительной. И еще будешь жалеть, что выжил.

– И живые позавидуют мертвым, – прокомментировал Саша.

– Именно, – ответил Сергей Александрович Саше, и продолжил, – В любом сценарии Апокалипсиса, который растиражирован по всему миру, есть шансы на выживания. Если зомби апокалипсис, то там много ресурсов, мало людей. Ресурсов хватает для выживания. Ядерный апокалипсис, мало ресурсов, мало людей. Хуже конечно, но ресурсов хватает для выживания. Поэтому они нам и кажутся довольно романтическими вариантами будущего.

– А в нашем случае? – спросила Лариса Григорьевна.

Историк задумался, глотнул чай и, откинувшись на спинку стула, ответил:

– В нашем случае, у нас мало ресурсов, и много людей. Ресурсов на всех не хватит.

Все замолчали, обдумывая слова учителя. Тишину нарушали только звуки распивания чая.

– Но не все так плохо, как кажется на первый взгляд, – решил приободрить всех Сергей Александрович, – сейчас ресурсов еще достаточно, чтобы мы успели дойти до Москвы. Но нам нужно очень торопиться, потому, как время играет против нас, и играет оно во всю силу.

– А мы дойдем до Москвы? – спросила Аня.

– Конечно, дойдем, – успокоил ее историк, – я на это очень сильно надеюсь. И ты тоже верь в это и надейся. Человек без надежды слаб и немощен, и ничего не может. А пока в человек горит огонь надежды, он может все.

– Прямо так все? – спросила Лена.

– Прямо так и все. Расскажу про один эксперимент, – немного подумав, начал отвечать историк, – крысу бросили в ведро с водой, из которого она выбраться не могла. Она два часа пыталась выбраться из ведра, и когда поняла что это бесполезно, она выбилась из сил и утонула. Тогда в ведро бросили еще одну крысу и спустя два часа, когда крыса уже готовилась пойти на дно, ее спасли. Дав отдохнуть, ее снова бросили в ведро с водой. И она держалась на воде больше 10 часов. Хотя до этого ее сил хватило лишь на 2 часа. Потому что надеялась, что ее спасут. Надежда дала ей силы. Эксперимент проделывали много раз. Но результат всегда был один и тот же. У тех в ком погасла надежда все шли на дно. Поэтому надежду терять, никогда нельзя. И как сказал в свое время Эдмунд Берк: «Те кому есть на что надеяться, и нечего терять, – самые опасные люди на свете». Будем опасными, – закончил историк и устало улыбнулся.

Каждый задумался о чем- то своем, личном, погрузившись в свои мысли, как капитан Кусто погружался на глубины морей.

– Сергей Александрович, – обратился к учителю Саша, – как вы думаете, нашли уже тех мужиков, что мы спрятали в купе или нет?

– Не знаю, – честно ответил учитель, – будем надеяться, что нет.

– А в Москве? – спросила Лариса Григорьевна, – в Москве, что будет с нами?

– В Москве и будем решать, что делать дальше, – уверенно ответил Сергей Александрович, – сейчас задача это добраться до Москвы. А чтобы это было возможным, нам всем завтра надо будет рано вставать и в путь дорогу. Поэтому всем спать и набираться сил. Всем спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – заголосили в ответ ребята и стали готовиться ко сну, закутываясь в одеяла.

– И тебя это тоже касается, – шепотом обратился историк к Ларисе Григорьевне.

– А ты? – удивленно спросила она.

– Я пока попью чаю на втором этаже, понесу караульную службу так сказать, – выключив последний фонарик на столе, он проводил ее к месту для сна на кухне. И укрыв ее одеялом, пошел наливать себе чай.

– Как устанешь, разбуди меня, – зевая, сказала учительница, – я тебя сменю.

– Хорошо, – кивнул историк и вышел в коридор.

Все были уставшими и вымотанными за этот длинный день и, поэтому очень быстро стихли последние перешептывания в темноте, и царство Морфея приняло всех в свои сладкие объятия, даря грезы каждому в этом доме.

Мы часто свое безволие называем волей Божьей

Учитель истории для старших классов посмотрел на часы. До конца урока оставалось еще десять минут. Ученики скрупулезно дописывали самостоятельную работу, ну как дописывали, кто уже написал и снова перечитывал творенье своих рук, точнее, совместное творенье ума и рук, кто- то судорожно пытался вспомнить ответ или достучаться до более умного ученика, за пятисекундной исторической консультацией. Конечно, все эти поползновения юные Штирлицы как могли, конспирировали под несчастные случаи с их учебными принадлежностями, падения ручек, карандашей или целой тетрадки.