Гарретт Сервисс - Второй потоп

– Иду! – крикнул он и, спустившись, быстро подбежал к двери и открыл ее.

Высокий худощавый мужчина с густыми черными волосами, густыми бровями, высоким узким лбом и широким, чисто выбритым ртом, на котором играла торжественная улыбка, вошел и схватил маленького человечка за обе руки.

– Космо, – сказал он, не тратя времени на предисловия, – ты закончил вычисления?

– Да, только что закончил.

– И вы ожидаете худшего?

– Да, все хуже, чем я когда-либо мог себе представить. Глубина воды составит шесть миль.

– Фух! – воскликнул другой, и его улыбка исчезла, – Это действительно серьезно. И когда это начнется?

– В течение года. Сейчас мы находимся в пределах трехсот миллионов миль от водяной туманности, и вы знаете, что Земля проходит больше этого расстояния за двенадцать месяцев.

– Ты видел ее?

– Как я мог это увидеть – разве я не говорил вам, что это невидимо? Если бы это можно было увидеть, все эти глупые астрономы давно бы ее заметили. Но я расскажу вам, что я видел.

Голос Космо Версаля понизился до шепота, и он слегка вздрогнул, продолжая:

– Буквально прошлой ночью я осматривал небо в телескоп, когда заметил, что в Геркулесе и Лире, и во всей этой части небес некоторые из более слабых звезд потускнели. Это было похоже на тень от савана призрака. Никто другой не заметил бы этого, и я бы не заметил, если бы не искал этого. Именно знание проясняет глаза и порождает новое знание, Джозеф Смит. Это не было по-настоящему видно, и все же я мог увидеть, что это было там. Я попытался разглядеть очертания предмета, но они были слишком неопределенными. Но я знаю очень хорошо, что это такое. Смотрите сюда, – он внезапно замолчал, – Посмотрите на эту фотографию. – Он указывал на туманность Лорда Росса на стене. – Оно похоже на это изображение, только оно приближается к нам боком. Мы можем пропустить некоторые внешние спирали, но мы врежемся прямо в центр.

Джозеф Смит уставился на фотографию с отвисшей челюстью и сдвинутыми черными бровями.

– Она не так светиться, – сказал он наконец.

Маленький человечек презрительно фыркнул.

– Что я говорил тебе о ее невидимости? – сказал он упрямо.

– Но откуда же тогда вы знаете, что она имеет водную природу?

Космо Версаль вскинул руки и замахал ими в порыве нетерпения. Он взобрался на свой табурет, чтобы оказаться на уровне глаз собеседника, и, устремив на него пристальный взгляд, воскликнул:

– Ты очень хорошо понимаешь, откуда я это знаю. Я знаю это, потому что я продемонстрировал с помощью своего нового спектроскопа, который анализирует вневизуальные лучи, что все те темные туманности, которые были сфотографированы в Млечном Пути много лет назад, состоят из водянистого пара. Они далеко, на границах Вселенной. Этот потоп прямо на расстоянии вытянутой руки. Это маленький потоп по сравнению с ними – но этого достаточно, да, этого достаточно! Вы знаете, что более двух лет назад я начал переписываться с астрономами по всему миру об этом, и не один из них не послушал меня. Что ж, они прислушаются, когда, возможно, будет слишком поздно.

– Они прислушаются, когда откроются хляби небесные и начнется наводнение. Это происходит уже не в первый раз. Я не сомневаюсь, что Ноев потоп, над которым сейчас все притворно смеются, был вызван тем, что земля прошла через водянистую туманность. Но этот будет еще хуже – тогда не было двух тысяч миллионов человек, которые могли бы утонуть.

В течение пяти минут оба молчали. Космо Версаль раскачивался на стуле и играл с эллипсографом; Джозеф Смит опустил подбородок на грудь и нервно теребил карманы своего длинного жилета. Наконец он поднял голову и тихо спросил:

– Что ты собираешься делать, Космо?"

– Я собираюсь подготовиться, – последовал короткий ответ.

– Как?

– Построю ковчег.

– Но неужели ты не предупредишь других?

– Я сделаю все, что в моих силах. Я позвоню всем официальным лицам, научным и иным, в Америке, Европе, Африке, Азии и Австралии. Я буду писать на всех языках во все газеты и журналы. Я разошлю циркуляры. Я буду советовать всем бросить все остальные занятия и начать строить ковчеги – но никто не прислушается ко мне. Ты увидишь. Мой ковчег будет единственным, но я спасу в нем столько людей, сколько смогу. И я рассчитываю на то, что ты, Джозеф, поможешь мне. Судя по всему, это единственный шанс человеческой расы на выживание.

– Если бы я не сделал этого открытия, они все были бы уничтожены, как шахтеры в затопленной шахте. Мы можем убедить немногих спастись, но как ужасно то, что, когда правду бросают им прямо в лицо, люди не верят, не слушают, не видят, не помогают друг другу, а умирают, как собаки, в своем упрямом невежестве и слепоте.

– Но они должны вас выслушать, – с жаром сказал Джозеф Смит.

– Они не будут слушать, но я должен их убедить, – ответил Космо Версаль. – В любом случае, я должен заставить нескольких лучших из них услышать меня. На карту поставлена судьба всего человечества. Если мы сможем спасти горстку лучшей крови и мозга человечества, у мира появится новый шанс, и, возможно, результатом станет лучшая и более высокоразвитая раса. Поскольку я не могу спасти их всех, я буду выбирать и выбирать. В моем ковчеге будет цвет человечества. Хотя бы это я вырву это из пасти разрушения.

Маленький человечек становился очень серьезным, и его глаза горели огнем энтузиазма и целеустремленности. Когда он склонил голову набок, она казалась слишком тяжелой для похожей на стержень шеи, но создавала впечатление огромной интеллектуальной мощи. Его внушительные очертания придавали силу его словам.

– Цвет человечества, – продолжил он после небольшой паузы. – Кто это определит? Я должен решить этот вопрос. Это миллиардеры? Это цари и правители? Это люди науки? Это лидеры общества? Уф! Я должен подумать об этом. Я не могу принять их всех, но я дам им всем шанс спастись, хотя я знаю, что они не последуют совету.

Здесь он сделал паузу.

"Не подойдут ли существующие корабли или те новые, что будут построены? – Внезапно спросил Джозеф Смит, прерывая ход мыслей Космо.

– Ни в ком случае, – последовал ответ. – Они не подходят для навигации, которая потребуется. Они недостаточно плавучие, недостаточно управляемые, и у них недостаточно грузоподъемности для запасов и провизии. Они будут затоплены у причалов, или, если им удастся уйти, они отправятся на дно в течение нескольких часов. Ничто, кроме специально построенных ковчегов, не годиться. И есть у меня еще большая проблема – я должен изобрести корпус новой формы. Боже, как мало времени! Почему я не мог понять этого десять лет назад? Только сегодня я сам узнал всю правду, хотя я так долго работал над этим.