Юрий Долгушин - ГЧ [Генератор чудес]

Людей в квартире не было.

— В чем дело, Константин Александрович, где хозяева?

— Хозяев нет. Тут… никто не живет.

— Как никто? А все эти вещи кому принадлежат? Чертежное оборудование, постель, мебель, посуда?.. А-а-а! Понял…

Николай отвернулся, опустил голову. Шквал горестных мыслей потряс его.

— А — что? — спросил Ридан.

— Анна Константиновна… выходит замуж?

Ридан внимательно посмотрел на инженера.

— Ничего такого пока не случилось, Николай Арсентьевич. Не угадали. Квартира эта принадлежит… инженеру Тунгусову.

— Мне?!

— Вам. — Ридан вытянулся перед Николаем, опустил руки «по швам», говорил четко, отрывисто, отдавая рапорт. — Расположением комнат ведали мы с Анкой. Внутренним убранством — она. Организационной частью — она с Мамашей. Вопрос согласован с наркоматом. Средства отпущены в качестве премиальных за создание сушилки. Переселение назначено на сегодня. Наш грузовик ждет ваших распоряжений!

Николай отшатнулся.

— Позвольте! Сегодня я работаю… на передатчике… И вообще… для чего все это? У меня же есть квартира. И потом… есть ещё обстоятельства… Нет, нет, это невозможно!

Легкие шаги послышались в соседней комнате.

— Все обстоятельства учтены, Николай Арсентьевич, — зазвенел голос Анны.

Она вошла, улыбаясь, распространяя вокруг себя аромат зимней свежести. Бисерные нити тающего инея украшали каштановую прядь, выбивавшуюся из-под шапочки.

Не выпуская руки Николая, она стремительно увлекла его в отдельную комнатку, уютно обставленную мягкой мебелью. У небольшого столика раскинулось удобное кресло, кровать была покрыта теплым шерстяным одеялом.

— Все обстоятельства учтены, — повторила Анна. — Я думаю, тетя Паша будет чувствовать себя здесь хорошо.

Николай посмотрел на нее, потом на Ридана. Забота о «кормилице» глубоко тронула его. Да, это и было то обстоятельство, которое пугало Николая всякий раз, когда заходила речь о новой квартире. Он чувствовал, что тете Паше было бы тяжело расстаться с ним. Да и ему — огорчить ее, уйти, прельстившись лучшим жильем… Нет! Далекий от бытовых дел, он не мог найти выхода, придуманного теперь друзьями, и потому всякую мысль о переселении из сырой подвальной комнаты просто считал недопустимой.

— Атака организована солидно, — шутил между тем Ридан. — Рекомендую сдаваться без сопротивления.

Действительно, теперь сопротивляться не было смысла. Николай схватил своими широкими ладонями руки Анны и Ридана и крепко сжал их.

— Не знаю, как мне благодарить вас! Придется сдаться.

Ридан торжествовал.

— Не воображайте только, что я рад именно вашему соседству, — продолжал он шутить. — Все это проделано совсем не из-за вас, а из-за тети Паши. Наконец-то в нашем доме будет настоящая хозяйка, а не эти… пигалицы, которые думают, что их главная задача состоит в том, чтобы никогда не быть дома!

Приняв решение, Николай действовал без промедления. Он начал с того, что залез на крышу, установил мачты и протянул коротковолновую антенну. Потом сделал ввод в окно своего кабинета, подготовил радиостол.

На другой день были перевезены вещи — несколько ящиков из-под лабораторной посуды, наполненные книгами и электротехническим «барахлом», как называл Николай все те материалы, инструменты, приборы, которые много лет уже собирались им, накоплялись и могли бы составить универсальный комплект оборудования для радиотехнической лаборатории-мастерской.

Все остальное было покинуто. Не без сожаления расстался Николай со своей старенькой книжной полкой, со столами, с простой железной кроватью, на которой в беспокойные ночи исканий зарождались и оформлялись многие его идеи… Один из столов, почерневший и весь изрезанный, но крепкий еще и такой удобный для слесарных работ, он все же не смог оставить и определил ему место в мастерской.

Тетя Паша приехала в кабине грузовика. Она подождала у машины, пока внесли вещи, потом поднялась, провожаемая Анной, наверх. Тут ее встретил Ридан и целый час не отходил от новой хозяйки. Он водил ее по комнатам обеих квартир, показывал всякие достопримечательности, и едва ли не самым заветным желанием его было открыть дверь в «свинцовую» лабораторию, когда они проходили через коридор института.

Однако новая кухня заинтересовала тетю Пашу больше всего. Тут действительно было что посмотреть хозяйке. Ридан позаботился о том, чтобы здесь все было оборудовано новейшими усовершенствованиями кухонной техники. И теперь он упивался плодами своего замысла, увлеченно следя за выражением лица тети Паши. Она, по его просьбе, ставила сковородку на ребристый кружок холодной плиты, И через несколько секунд сковородка почти раскалялась. Ридан поднимал сковородку, и под ней никакого огня не оказывалось. Он ставил кастрюлю с водой, и вода закипала через несколько минут. Потом он объяснял, как посуда, становясь на кружок плиты, сама включает ток, как нагревается этим током тонкая спираль под кружком.

Изящные машинки, прикрепленные к стене над удлиненным столом, приходили в движение от поворота выключателя. С потрясающей скоростью они перемалывали мясо, готовили фарш, обмывали, очищали и резали овощи, взбивали яичные белки и желтки, наконец, мыли и высушивали посуду, — словом, делали все то, что обычно делают в кухне человеческие руки. Тонкие подвижные шланги, свисавшие над столом и над плитой, позволяли легко наполнять сосуды водой любой температуры, не сдвигая их с места. Кухонные отбросы и всякий мусор поглощал блестящий откидной приемник в стене.

На лице тети Паши, обычно неподвижном и спокойном, по мере появления новых кухонных чудес, все шире расплывалась какая-то особенная, растерянная улыбка. Профессор ждал слов. Но слова не шли с языка Прасковьи Гавриловны.

— Ишь ты! Это что!.. — только и шептала она, покачивая головой.

Приемник мусора доконал ее. Она поняла, что тут не нужно будет ходить на помойку, и беспомощно посмотрела на Ридана.

— Ну что т-ты скажешь!

Облучение первых проб мяса началось весной. Николай досадовал: слишком много времени ушло на подготовительную работу. Но он знал, что успех в решении всякой научной проблемы зависит от тщательности исследования, и Ридан всячески поддерживал его в этом.

Тончайшая техника, созданная Николаем и Виклингом, неотступно сопровождала работу, начиная от прибора, который автоматически нарезал абсолютно одинаковые по весу кусочки мяса и кончая экспонометром, определявшим любые дозы времени облучения. Весь процесс был предельно автоматизирован. Человеческие руки не прикасались к пробам. Даже самый анализ этих проб, после того, как они были выдержаны в термостатах, производился почти без помощи рук. Люди только управляли, проверяли и записывали.