Андрей Евсиков - Курс

Сегодняшние облака не были шедеврами в эстетическом плане, хотя синева между ними предвещала в скорости более красивую картинку. Маловато солнца у нас в России. Наверное, потому и светлого в наших душах маловато. А вот сами облака у нас бывают истинными произведениями искусства. Сказочные горы в ярко-белом свечении прямо по курсу над убегающей к горизонту дорогой в хороший день в средней полосе, дорогой на юг, дорогой, которая ассоциировалась с недосягаемой свободой из кузова грузовика, везущего на стрельбище в Горячем Ключе. Хотя на Кубани Лёха не припоминает таких облаков, какие он видел в Брянской или Орловской области. Припоминается только мечта курсанта-второкурсника о том, что когда-нибудь он проедет по этой дороге мимо Горячего Ключа не в обнимку с автоматом в кузове грузовика, а на своей машине «по гражданке», и назавтра не нужно будет вскакивать по «подъёму». Если спросить у Лёхи, какие у вас самые яркие ассоциации со словом «Свобода», он, не задумываясь, поведает эту историю. Но смысл её в том, что, будучи зелёными курсантами, мы не понимали хрупкость этой нашей мечты, которая улетучилась на гражданке, потому как с годами пришло понимание, что реальная клетка – это не казарма. Клетка – она в голове. «Иначе не привела бы меня моя мечта о Свободе обратно в толпу холодным декабрьским днём в центре Москвы».

Подплывая к рамке металлоискателя, Лёха поднимался на цыпочки и крутил головой по сторонам в поисках притащивших его сюда друзей. «Ну вот где эти придурки? Попробуй найди в этой толпе». Вдруг перед ним промелькнула знакомая личность. Бортовому компьютеру понадобилось несколько секунд на идентификацию. Найденное совпадение, мягко говоря, озадачило.

– Стоять! – Обернулись все, кроме той, кому это было адресовано. Лёха уловил, что на самом деле хитрюга поняла, что команда относилась к ней. Но, наверно, давно его срисовала и пытается прошмыгнуть. – Юлька! Стоять, блин!

– Ах! Дядь Лёш, как вы тут? Откуда? Давно в Москве? К нам приедете? Папка знает, что вы здесь?

– Я вот тебе устрою «ах»! Давно меня срисовала? После рамок притормози!

Рамка, как обычно, проигнорировала Лёху. Почему-то редко какие рамки на него реагировали. Ну, может, где и находились среди рамок противники активных борцов за трезвость, ну или просто людей, не принимавших алкоголь и табак более 20 лет. Но последняя была не такой.

Юлька – дочка однокурсника. Они переехали в Москву не так давно. Ещё с четырёхлетнего возраста она ловила забредшего к ним в гости Лёху и пыталась превратить в ручного единорога, на котором можно кататься верхом. Тому приходилось терпеть и обещать, что, как только ей исполнится 7, Лёха в отместку займётся с ней строевой подготовкой. Он даже пытался начертить в её комнате разметку как на плацу в училище. Но после того, как Юльке исполнилось 7, уделом Лёхи стало ходить под уздцы ведомым Юлькой уже у себя дома, так как на спине у Лёхи уже сидела его 4-летняя Машка. Они дружили лет 20, пока лет 7 назад те не переехали в Москву. Но никто и помыслить не мог, что при каждом посещении Москвы Лёха в принципе способен проигнорировать визит к старому другу.

– Какого… лешего ты здесь делаешь?

– Ой, дядь Лёш, я вам всё потом объясню! Только не говорите отцу! Он меня прибьёт, вы же знаете!

– Я знаю, что я тебя сейчас прибью! Мало того, что я здесь не в своей тарелке, так и за тебя теперь переживать весь день?!

– Не надо! Я не одна! Я со своим другом и его друзьями. Мы будем мирно! Мы просто не могли не прийти! Но мы не буйные, вы же знаете!

– Вот …! Блин …! Я чуял, что всё вверх ногами сегодня… Какие, на фиг, тихо? Если начнётся – не спрячешься. Что за дурачки?

– Всё будет хорошо! Дядь Лёш, не говорите отцу только!

– Ладно, блин! Ты меня тоже не видела! Ни бабковцы, ни чуриковцы не должны знать, что я был здесь. Буду присматривать за тобой.

– Хорошо! Спасибо!

Юлька растворилась в толпе. Лёха понял, что сегодняшний день для него абсолютно убит. Предчувствия стали оправдываться. Уже некогда было искать своих обормотов. Все бортовые системы по команде извне были переключены на мониторинг обстановки вокруг объекта «Юлька», находящегося по приблизительному азимуту, и на готовность вступить в бой по его защите. Уже некогда было смотреть на облака и предаваться сопливым воспоминаниям о несбывшихся мечтах. Всё как сказал Марк, Аврелий который: «Всегда найдётся с кем воевать».

Традиционно свободного места за рамками до трибуны оставалось много. Но не в этот раз. Казалось, толпа начиналась уже за рамками. Лёха стал пробираться в сторону трибуны, куда, по его соображению, перемещается и Юлька с друзьями. Народу было так много, что даже «Эшники» растворились, и им явно нужна была подмога. Также это создавало препятствие для работы журналистов. Но главным препятствием было полное отсутствие связи. «Эшники» общались по радиосвязи. Значит, «Красухи» тут ни при чём. Просто отрубили мобильных операторов. Не может же красуха не трогать отдельные диапазоны? А там кто его знает… Некоторые каналы сообразили и решили хоть каким-то образом эту ситуацию обернуть на благо. Раз нет возможности работать в прямом эфире, можно прислать на митинг три или четыре группы, а курьеры периодически должны мотаться с отснятым материалом в студию. «Снег», я вижу, так и поступил. Но данное обстоятельство отсутствия связи, видимо, сильно взбесило независимые СМИ и подлило очередную порцию масла в огонь.

Количество полицейских, как и народа, было беспрецедентно. Как и настрой толпы. И это ощущалось сильно. Где-то уже близко была черта, за которой уровень обнищания и оскорблённости народа превысит порог страха репрессий. И уже появились открытые проповедники свободы, вещающие о том, что мирным путём проблему уже не решить. Да и, по сути, давно и многим стало ясно, что эта власть без большой крови не уйдёт. Всё – как всегда много раз было в России. Ситуацию пока спасал только один факт: Москва и Россия – это разные страны. Два разных народа. Так уж устроен современный мир, что всё наиболее прогрессивное всегда стекается к центрам цивилизации, а от них – к большим центрам.

Столетиями всё, что жаждало перемен и было одержимо стремлением к лучшей жизни, вымывалось из провинции в Москву, а оттуда – дальше в Европу и Америку. И потому вещалы, типа Навольного и Ходоровского, вещали не на частоте, на которой их могли услышать все в регионах. Резонанс они поднимали только в крупных городах или за рубежом, потому как все эти коррупционные расследования и обличительные материалы требовали соответствующего среднего интеллекта народа. А самый ужас ситуации заключался в том, что для регионов ещё не нашёлся вождь, который заговорит с ними на их частоте. Но придёт время, когда деградировавшему столетиями народу опять укажут врага и придумают новый лозунг, созвучный с «Отобрать и поделить». И громить народ пойдёт не далёких, обобравших страну упырей из расследований Навольного, а по традиции тех, кто рядом, но живёт лучше. И иди докажи этому народу, что ты заработал на свой «Лэнд-Крузер» десятками лет бессонных ночей в труде, а не прилипнув к заднице власти, грабившей народ. Так было не раз. Так будет. И мало никому не покажется. «Грёбаные политиканы! Как же я ненавижу здесь находиться!»